– Барк, Роберт, кладите его на стол. И поставьте сюда два фонаря. – Далси, – мягко проговорил Кэл, – вы будете моей второй рукой. Вы должны выполнять все, что я скажу, без колебаний. Сможете?

– Я буду делать все, что вы скажете.

– А я? – спросила тетя Бесси.

Кэл обернулся. Он совсем позабыл о тете.

– А вы, тетушка, лучше идите вниз, дождитесь Дарва и остальных. Им понадобится сухая одежда и отдых.

Она направилась к двери.

– Тетя Бесси! – окликнула ее Далси слабым, напряженным голосом.

Пожилая женщина обернулась.

– Помолитесь, пожалуйста, – попросила Далси.

Не успела тетя Бесси выйти за дверь, как из глаз у нее полились слезы. Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Когда она стала спускаться по лестнице, ее губы шептали слова давно позабытых молитв.

– Держите. – Голос Кэла был твердым и решительным.

Далси крепко сжала инструмент с длинной ручкой, в котором был зажат кусочек оторванной плоти, а Кэл тем временем отвязал несколько резиновых жгутов.

– Вытрите кровь.

Она сделала, как он велел, и была потрясена, увидев зазубренный край торчащей из раны кости.

– Там кость…

– Знаю. Держите. – Кэл работал быстро и умело – резал, перевязывал, сшивал. – Сломанные кости – самое меньшее, о чем нам надо волноваться, – пробормотал он.

Далси взглянула на него. Он работал уже больше двух часов, и по лицу у него струился пот. Она взяла со стола влажную салфетку и промокнула ему лоб. Метнув ей благодарный взгляд, Кэл снова принялся за работу.

Натаниэль застонал и беспокойно зашевелился.

– Дайте ему еще хлороформа, – шепнул Кэл.

Далси приложила к лицу мальчика тряпочку, и он снова затих.

– Далси, мне нужна ваша помощь.

Услышав просьбу Кэла, она быстро встала рядом с ним, и они начали работать сообща, сшивая разорванные ткани и выправляя сломанные кости. Наконец они закончили, продезинфицировав рану и перевязав ее чистыми бинтами.

Когда Кэл, наконец, поднял голову, светильники уже догорали, а у стоявших вокруг людей были бледные и изможденные лица.

– Можете укладывать его на кровать, – сказал Кэл Барку и Роберту.

– Как ты думаешь, худшее уже позади? Кэл помотал головой и отвернулся:

– Нет. Худшее впереди.

В доме было тихо. Будто кто-то умер, подумала Далси, пробираясь на кухню в полуночной тьме.

Нетронутый ужин, приготовленный Робертом, давно остыл в почерневшем котелке. Персиковый пирог лежал на буфете рядом с забытым кофейником.

Ей не понадобилось свечи, чтобы найти чай и еще горячий чайник. Налив две чашки, Далси вернулась в комнату к Кэлу – она, не смыкая глаз, сидела там с тех пор, как закончилась операция.

Гроза прошла, стало прохладно. Далси открыла дверь и увидела силуэт Кэла у окна.

Он обернулся и взял чашку.

– Дети спят?

Она кивнула.

– Они боялись остаться одни, так что Клара спит в комнате Фионы, а Эмили и Белль – у Старлайт.

– А тетя?

– Роберт приготовил ей мед с теплой водой и виски, и она легла в постель.

– А что мои братья?

Далси покачала головой.

– Вряд ли они сегодня заснут. Барк бродит где-то на берегу, а Дарв заперся в комнате.

– Я бы просто придушил их…

– Не надо, – перебила Далси. – Все мы допускаем ошибки. Но на этот раз… – Она замолкла. Но на этот раз, как сказал бы папа, ошибка может оказаться фатальной.

Далси взглянула на неподвижную фигурку Натаниэля. Какой же он маленький и беспомощный!

– Он поправится?

Кэл отставил чашку и потер онемевшее плечо. Не стоит сейчас говорить о плохом.

К тому же он может ошибаться. Во всяком случае, он молил Бога о том, чтобы ошибиться.

– Утром посмотрим. Может, поспите?

– Я не могу его оставить. Надо быть здесь на случай, если он придет в себя. – Девушка пододвинула стул поближе к постели. – Если захотите отдохнуть, можете устроиться у меня в комнате. Или у Натаниэля.

Кэл помотал головой.

– Через несколько часов должен наступить кризис. Мне нужно быть рядом.

Он отвернулся и подошел к окну. Луна освещала Барка, который мерил шагами берег, словно пантера в клетке. Этот остров всегда был для них и убежищем, и тюрьмой.

Кэл потер воспаленные глаза и мимоходом подумал о том, что надо бы вымыться и переодеться. На его брюках и рубашке остались пятна запекшейся крови, на сапогах засохла грязь. Он взглянул на Далси. Она выглядела не лучше – окровавленное платье, мокрые, спутанные волосы. И все же, невзирая на кровь и грязь, она никогда еще не казалась ему такой… прекрасной. Ни одно другое слово не пришло Кэлу на ум. Во время всех процедур она вела себя необыкновенно – никогда он еще не видел такой решительности. Ни разу даже не поморщилась: промокала кровь, перевязывала, накладывала швы. Должно быть, она невероятно устала – и все же готова была остаться здесь, с Натаниэлем.

Кэл пододвинул стул к другой стороне кровати и с удовольствием опустился на него.

– Мы подождем вместе, – сказал он и поднес к губам чашку.

Кризис наступил незадолго до рассвета. Тихо и недвижимо лежавший Натаниэль вдруг сел на кровати и испустил безумный, первобытный вопль.

Успевшая задремать Далси почувствовала, как у нее кровь застыла в жилах. Очнувшись, она схватила мальчика за руки. Они были горячие, как уголья.

– Господи! – прошептала она. – Он весь горит!

– Принесите воды, надо его обтереть, – сказал Кэл, разбинтовывая мальчику ногу.

Вернувшись от колодца с ведром воды, Далси с ужасом увидела, что Кэл снова раскладывает инструменты. У кровати с обеих сторон горели лампы. Натаниэль уже лежал на кровати, бледный и неподвижный. Бинты были разрезаны, нога распухла и стала фиолетово-черной. Сильно пахло хлороформом.

Кэл вытащил из сумки маленькую пилу.

У Далси замерло сердце.

– Что вы собираетесь делать? – охрипшим голосом спросила она.

Не глядя на нее, он ответил:

– Я хочу, чтобы вы ушли.

– Я не уйду! – Она опустила ведро на пол и подбежала к кровати, словно рассвирепевшая медведица, вставшая на защиту детеныша. – И не позволю вам… сделать то, что вы собираетесь.

– Не позволите? – Он возмущенно обернулся к ней. – Не позволите?!

– Вот именно! Я знаю, что вы затеваете, и не допущу этого.

– Ради Бога, неужели вы думаете, что у меня есть выбор?!

– Как вы можете? – воскликнула она. – Как вы можете даже подумать о таком ужасе? Вы понимаете, что с ним будет?

– И вы еще спрашиваете меня об этом?! – Кэл вскинул покалеченную руку. – Вам не кажется, что я лучше, чем кто-либо, знаю, что с ним будет?

Далси ошеломленно молчала. Отвернувшись, он взял пилу, и она подавила рыдания. Плакать нельзя – только не теперь. Сейчас надо собрать все силы.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Вы не можете немного подождать?

Не оборачиваясь, он произнес – резко, будто тоже боролся с обуревавшими его эмоциями:

– Рана сильно заражена. Чем дольше мы будем колебаться, тем сильнее будет инфекция. Скоро под угрозой окажется не только его нога, но и жизнь.

Осознав сказанное им, она тихо сказала:

– Всего один час. Пожалуйста, умоляю вас.

Кэл медленно кивнул и опустил пилу на стол.

Она положила на его руку свою и ощутила дрожь, которую он не мог сдержать.