– Монахи Оксиденса не хотят восстанавливать Ориенс, мои господа. Между двумя храмами издавна существовало соперничество.

Имевший меньший статус Ориенс расширялся и богател, так как здесь, в большом кувшине хранились состриженные ногти Императора. Бессмертного Императора, дух которого проникал в самые дальние уголки галактики. Ногти продолжали медленно расти.

Священники отрезали мелкие частички, складывали в серебряные коробочки и продавали приверженцам веры.

В свою очередь монахи же Оксиденса выставляли Истинное Лицо раз в пятьдесят стандартных лет.

Заговорщики ниспровергли всех служителей храма Ориенс. Их главный маг стал настоятелем. Во время уничтожения зловредной шайки Космическим Десантом храм и близлежащие здания сровняли в землей. Священники погибли. Местная епархия назначила нового настоятеля, но тот погиб от руки убийцы, нанятого генокрадами. По установленному порядку его правомочным преемником стал настоятель храма имперского культа Оксиденс.

– Понимаете меня, три сэра?

Честолюбивый настоятель Оксиденса пожелал получить вторую должность и стал настаивать, чтобы высшие инстанции официально оформили его назначение. Однако, многие священники возмутились. Если богоненавистные монстры осквернили храм, то как настоятель Оксиденса может быть достоин выдвигать сам себя?

– На рассмотрение этих еретических распрей уходят года…

Наконец, доклад попал в канцелярию Кардинала Астрала, ведавшего делами отдаленных епархий. Но, поскольку документы оказались неправильно оформлены (не хватало подписи одного из членов комиссии Сабурлоба, который погиб во время чистки), клерк вернул их назад.

Тем временем тщеславный настоятель успел умереть по старости лет. Его преемник направил прошение на повторное рассмотрение, приложив просьбу о собственном назначении на вакантное место.

Проходили десятилетия.

Руины Ориенса приносили доход не меньше, чем прежде ногти императора. Священники выполняли роль гидов, отдавая десятину от сборов в храм Оксиденс.

– Здесь побывали Ультрамарины, – произнес Леке.

– Правильно, большой сэр.

– А-а… где посмотреть реликвии?

Ему не терпелось приобрести кое-какие «сувениры».

Большая часть товара на лотках оказалась обычными подделками патронов – без капсюлей, без детонаторов, без зарядов.

После тщательного осмотра Лекс посоветовал Гримму купить два настоящих снаряда. Продавец заломил непомерную цену, но раб-варвар поиграл мускулами, отнюдь не похожими на спущенный шарик, и рявкнул что-то о подделках и богохульстве.

Предложение Гримма было безоговорочно принято.

Настала пора спуститься в подземный лабиринт.

Заглянув в одну из келий, Джак прошептал имя Мелинды.

Притворяясь заговорщицей, она спускалась в мрачные катакомбы, опошленные теперь зеваками, понятия не имевшими об ее отваге. О роли девушкй-ниндзя не знали ни нынешние священники, ни гиды, никто на Сабурлобе, кроме Джака, Гримма и Лекса.

Как вульгарно! Инквизитору хотелось взять в руки плеть и очистить руины от туристов, закрыть доступ в подземный храм бронированными воротами. Как смеют эти жалкие людишки топтать следы Мелинды своими грязными ногами?

– Спускаемся и смотрим логово монстров? – подтолкнул Сэмджани.

Джак отчаянно взревел – но про себя, в душе. Гид стал для него символом вульгарности. Как тут не зарычать по-звериному? Как не позволить страсти выйти из оцепенения и временно победить рационализм?

Гримм быстро вмешался, отвлекая внимание проводника:

– Так что произошло, Сэм… – он вспомнил о том, что на Сабурлобе пользуются лишь настоящим временем, – что происходит с ногтями Императора?

– Кувшин разбивается, и все теряется во время боев. Его священные ногти до сих пор валяются в песке. Их очень трудно искать.

– Это точно, – согласился Гримм.

Уцелевшие ногти надежно хранятся в Оксиденсе. Находишь здесь ноготь – получаешь полшекеля. Оставляешь себе – тебя наказывают розгами.

– Ногти еще растут, да?

– Они под замком, их никогда не выставляют на показ.

– Ты меня удивляешь.

– С давних пор, еще мой прапрадедушка рассказывает, происходит много кровавых стычек между поклонниками ногтей и поклонниками Истинного Лица…

Джак бродил между развалин храма, останавливался и долго с горечью вглядывался в темные провалы. Лекс молча сопровождал его.

Для д'Аркебуза это место также было святым. Здесь бесстрашно и победоносно сражались его собратья-десантники. Некоторые сложили в праведной битве головы, а их органы со всеми почестями забрали медики.

Синие Ультрамарины появились, выполнили свой долг и ушли, оставив после себя поэтические легенды и тысячи неиспользованных обойм, ставших предметом спекуляции. Лекс обрадовался, что сможет зарядить болтер, но и испытал горечь. Он чувствовал себя изгоем и самозванцем. Да, рыцарь-отступник, вырвавший из бровей знаки отличия… Лишь бы Рогал Дорн, заря его души, не покинул в минуту тяжких испытаний!

Гримм усердно старался занять Сэмджани разговором. Но гид, воодушевленный рассказом об Ультрамаринах, неожиданно прервал раздумья Лекса. Весело и с энтузиазмом он провозгласил:

– Да вы ведь совсем как десантник, большой сэр. Можете изображать на сцене.

Какую чушь он несет?! Прыгнуть в подземелье и носиться там, как на тренировке? Изображать из себя Ультрамарина, когда ты истинный Кулак?!

Д'Аркебуз решительно шагнул вперед, готовый задушить Сэмджани. Гримм поспешил вмешаться:

– Сэм! Мы видели… видим здание суда. Видим суд! – торопливо забормотал скват.

Лекс одернул себя. Упоминание о городском суде несколько охладило его пыл. Если свернуть невежественному жителю Сабурлоба шею, знакомство с местной каталажкой неминуемо. Мелинда ничего не рассказывала им о Суде – какая досада!

Уголовные преступления не интересовали Имперский Суд.

Убийства и кражи – дело полиции. Высокопоставленные законники расследовали заговоры против веры и Империи.

Понял ли Сэмджани, чего только что избежал? Или паломники, нанимающие его, частенько ведут себя необычно?