– Это хорошая мысль, – признал Драко.

– Какая разница, – глумливо хмыкнул скват. – Главное, чтобы полуразложившийся труп не развалился на части в воздухе. Иначе священники решат, что свершилось чудо.

– Я возьму сеть с мелкими ячейками, – пообещала Ракел. – В Шандабаре плетут хорошие рыбные сети.

– Труп в сетях, – буркнул Гримм. – Ничего себе, улов.

– Я чувствую вокруг ауру разложения, – мрачно произнес Джак. И очень тихо добавил: – Так и должно быть.

– Теперь о культах, – сменила тему Ракел. – В Шандабаре, в районе Махаббат есть общество вожделения. Устраивают богохульственные оргии. Мардал Шутурбан ходит на их шабаши. А Чор слышал о культе «трансцендентного изменения».

Гримм спросил:

– А эти приверженцы перемен, случаем, не стачивают себе зубы, подражая «генокрадам»?

– Ходят разные слухи. Изменившаяся внешность оправдала мой интерес.

– Очевидно, отголоски легенд времен гибридов, босс.

– Либо все же существуют приверженцы темных сил, по глупости верящие, что изменения благотворно скажутся на них! Судьи засиделись в кабинетах! – Джак разволновался. – Молюсь, чтобы нашелся Инквизитор, который вытолкнет их из кресел!

Следующей ночью, за два часа до рассвета, Джак и Леке крались между разломанных во время недавнего столпотворения палаток и ларьков. В этот час жизнедеятельность живых организмов замедлена, время, когда смерть приходит за больными и стариками.

На огромной безлюдной площади раскинулось сонное царство. Наводнение пилигримов схлынуло. Спавшие вповалку нищие, в отличие от мертвецов, укутались с головой с ветхие плащи и накидки. В районе Махаббат их собратья еще клянчили милостыню у пьяниц, запозднившихся в публичных домах гуляк и удачливых игроков, но на храмовой площади никто не шевелился. Ни звука: ни храпа, ни кашля.

Звезды над куполами храма служили единственными источниками света. Лишенный доспехов и шлема, Леке не мог видеть светила телескопически. В его мозг не поступали увеличенные картинки того или иного участка небосклона. Но крошечные фигурки Ракел и Гримма на крыше храма десантник все же различил.

Или это не они, а обман зрения, игра звездного света и тени?

Может, Ракел уже спустилась в дымную мглу, и мириады огоньков – тлеющих благовонных палочек – стали свидетелями ее вторжения? Леке отвел глаза от купола и стал вслушиваться в ночную тишину. Не раздадутся ли выстрелы?

Руки десантника предвкушали наслаждение притронуться к резцу и кости. Какое умиротворение его ожидает, какая благоговейная чистота! Только бы ничего не сорвалось, только бы кража удалась! Кража? Нет, передача священной кости в достойные руки. Леке окажет почести неизвестному десантнику, погибшему тысячелетия назад! Это не преступление, а подвиг!

– С твоего разрешения, Джак, – прошептал он, – я поднимусь на крышу. Если возникнут проблемы…

– Я буду молиться, чтобы все удалось. Иди.

Огромная тень быстро метнулась к храму.

Гримм напряженно вглядывался вниз, глаза его покраснели и заслезились. Веревка в руке сквата ослабла. Он привязал ее к каменному выступу хитрым узлом, которому научился на Кареше, планете кочевников-скотоводов.

Даже привыкший к полутьме, уроженец планеты Антро почти не различал, что происходит внизу. Ему не стоит привлекать внимание.

Гримм подавил желание откашляться и сплюнуть.

В базилике горели тысячи свечей. Свет вел извечную борьбу с тьмой и, в который раз, проигрывал. Выстроившиеся в стройном боевом порядке свечи оплывали. Слабые огоньки дрожали и гасли. В углах притаились тени, напоминавшие неведомых ночных чудовищ. Ракел в черном одеянии слилась с одной из колонн.

Полустертая надпись на капелле гласила:

FEMUR SINISTR BENEDICT![3]

Ракел осторожно сняла с алтаря стеклянную дароносицу, огоньки свечей заиграли на граненом хрустале. Следом отключила алтарные колокольчики. Дошла очередь до железного канделябра в форме боевого звездолета.

Алтарь не открывался несколько десятилетий, но замки поддались легко. Ракел подняла тяжелую крышку. Чтобы достать золотой саркофаг, ей пришлось забраться в алтарь. Притащив мешок со смердящим трупом, она изучила черты лица погибшей женщины, запомнила необходимый для опознания прикус зубов.

Стащив с изуродованного трупа мешок, молекулярным ножом Ракел рассекла шею и отделила голову. Гримм скинул веревку с крюком.

Но когда она закрепила сеть с обезглавленным телом, раздался встревоженный голос:

– Кто здесь?

Ракел пригнулась и замерла.

Пономарь? Дьякон? Шаги приближались.

– Это ты, Яган Бодрствующий?

Ракел сжала в руке лазерный пистолет. Луч бесшумен, но яркая вспышка привлечет внимание охранников. Если, бы началась гроза…

Пора воспользоваться супероружием ниндзя, например, отравленной иглой. Монах умрет от удушья и разрыва сердца одновременно. Самое главное, он не поднимет шум.

Что ж, Ракел станет настоящей убийцей-ниндзя.

Когда священник вошел под своды капеллы, девушка повернула камень в перстне.

Вместо бесшумной иглы из кольца вылетела струя горючей жидкости, воспламенившейся в воздухе. Охваченный огнем служитель храма закричал. Ракел перепутала кольца…

Священник вопил, пытаясь сорвать с себя загоревшуюся рясу. Он превратился в визжащий факел, который к тому же имел ноги и быстро убегал.

Время, казалось, остановилось. Каждая секунда тянулась вечность. Адреналин вскипел в крови Ракел. Она провалила дело! Нужно бросить саркофаг, унести хотя бы кость. Три секунды, четыре… Крюком Ракел попыталась подцепить золотую крышку. Пока никто не откликнулся на крики умирающего. Пять секунд… Сколько еще осталось? Сколько?

– Ох, славные мои предки, ну почему мне так не везет?

При первых же истерических воплях Гримм скинул в вентиляционное отверстие веревку.

Мгновение спустя он уже скользил вниз. Мозоли на руках уберегли его кожу. Но если Ракел уже поднимается? Они столкнутся! Нет, обошлось!

Он спрыгнул на пол и бросился вдоль колонн. Присев на корточки рядом с Ракел, помог ей взломать золотой саркофаг. Хвала крепким волосатым рукам сквата!