Ли приобрел также привычку обращаться к мужчинам постарше со словом сэр» — черта, которая произвела благоприятное впечатление на Роя С. Трули, директора Техасского склада учебников, человека консервативных взглядов. Большинство молодых людей не проявляет в настоящее время должного уважения к старшим, полагал Трули. Освальд был приятным исключением, и он был принят 15 октября 1963 года на работу с оплатой 1 доллар 25 центов в час Хотя упаковка книг на грязном складе не ахти какая работа, но ему посчастливилось, что он ее получил. Жена ожидала второго ребенка. Через пять дней после того Как директор принял его на работу, она родила в Парклендском госпитале вторую дочь, а со времени своего возвращения из России Освальд переживал одно крушение надежд за другим. Его приключения в Советском Союзе были здесь ни при чем — он их скрывал. Дело заключалось просто-напросто в том, что он ничего не умел толком делать. Он не смог даже удержаться на работе смазчика кофейной аппаратуры. Шаг за шагом приоткрывалась неприглядная истина — никому он не был нужен, никто никогда в нем Не нуждался. Он отправился в СССР, убегая от разочарований в своей стране. Но и там он потерпел фиаско и возвратился назад. За месяц до того как Трули нанял его на работу, он пытался сбежать в Гавану, но кубинцы в Мехико-Сити не дали ему даже визы. К этому моменту Ли Харви Освальд стал самым отверженным человеком своего времени. Не будет преувеличением сказать, что он был диаметральной противоположностью Джону Фитцджеральду Кеннеди.

Освальд сознавал это. Характерно, что он приписывал успех президента богатству его семьи. Ему казалось, что Кеннеди обладал всеми предпосылками для успеха. Как и во многих других заблуждениях, в этом имелось зерно истины. Президент был десятикратным миллионером. Но это было лишь одним из тысячи различий между ними. У одного было почти все, у другого почти ничего. Кеннеди обладал, к примеру, бросающейся в глаза интересной внешностью. А Освальд, голос которого еще не потерял юношеских ноток, уже начал лысеть и имел телосложение хорька. Президент был храбрым офицером во время войны и, будучи прикован во время выздоровления к постели, написал книгу, получившую премию Пулитцера, На военной службе в мирное время Освальд показал себя самым постыдным образом, и он был едва грамотен. Глава правительства и главнокомандующий, Кеннеди был всемогущ. Освальд был бессилен, Кеннеди встречали приветствиями, на Освальда никто не обращал внимания. Кеннеди любили, Освальда презирали. Кеннеди был героем, Освальд — жертвой.

С детства Освальду угрожало особое психическое заболевание — паранойя. Параноик теряет в конце концов всякое ощущение реальности. Им овладевает ужасное ощущение личной обиды и слепая жажда мести. Никто не может предсказать, что может в каждом отдельном случае явиться причиной катастрофы. Но мы знаем теперь, что вулкан в душе Ли Освальда вспыхнул вечером в четверг 21 ноября 1963 года.

Его мать не знала об этом. Маргарита Освальд даже не подозревала, что сын ее спит менее чем в десяти милях от нее. Она не видела Ли и свою невестку больше года и не пыталась узнать, что с ними сталось. Да это ее, видимо, и не заботило. У нее была своя собственная одинокая жизнь, и, приготовив свой белый халат, она тяжело опустилась на постель. Ей хотелось заснуть до полуночи. Она любила рано вставать и смотреть днем телевизор.

В 16.40 в четверг 21 ноября, когда супруги Кеннеди выходили из самолета в Хьюстоне после спокойного сорокапяти минутного перелета с аэродрома Келли Филд, Ли Освальд на складе учебников в Далласе закончил трудовой день и попросил своего коллегу Уэсли Фрэзиера, сухопарого парня, уроженца Алабамы, подвезти его в пригород Ирвинг на своем видавшем виды помятом «шевроле». Насколько мог припомнить впоследствии Фрэзиер, Освальд подошел к нему через несколько минут после того, как оба они, взглянув на маршрутную карту, помещенную на первой странице вечерней «Таймс геральд», убедились, что завтра президентский кортеж проследует мимо склада учебников.

— Ты бы не подвез меня домой сегодня вечером? — спросил Освальд.

— Конечно, — ответил Фрэзиер. — Я же предлагал подвозить тебя домой всегда, Когда ты пожелаешь. Я готов это сделать в любое время, как только тебе захочется повидать жену.

Уже потом эта просьба Освальда показалась Фрэзиеру несколько странной. Раньше Освальд уезжал к жене по пятницам, чтобы провести вместе с нею уикэнд, а сегодня был четверг. Остальные дни он жил обычно в меблированной комнате в Далласе на Норс Бэкли-авеню, 1026.

— Почему ты едешь домой сегодня? — спросил Фрэзиер.

— Я должен привезти карнизы для занавесок, — объяснил Освальд.

Фрэзиер, не зная, что в меблированной комнате Освальда на Норс Бэкли-авеню уже были занавески, понимающе кивнул.

Езда на машине от склада до Ирвинга была похожа на езду на санках по "укатанному, разделенному на десять рядов бетонному шоссе, бегущему по на редкость бесплодной земле с разбросанными по краям шоссе большими заводами, бензоколонками и ночными клубами. Освальд молчал, но Фрэзиера это не удивило: Ли часто бывал угрюм. Однако сегодняшние его размышления были, видимо, чем-то примечательны. Улучив момент (вероятно, после обеда), Освальд проскользнул в отдел посылок и сделал из коричневой бумаги мешок, чтобы спрятать в нем 6, 5-миллиметровую винтовку системы «Манлихер-Каркано». У Освальда было такое оружие. Прошлой зимой, под вымышленным именем Алека Дж. Хиддела он послал бланк заказа, помещенного в журнале «Америкэн райфлмэн», и денежный перевод на 21 доллар 45 центов в магазин спортивных товаров «Клейна» в Чикаго. 20 марта в адрес его почтового ящика в Далласе № 2915 была прислана винтовка за № 02677 с оптическим прицелом четырехкратного увеличения. Под тем же псевдонимом Освальд заказал револьвер системы «Смит-Вессон». Его попытки замести следы показались неуклюжими даже ему самому. Оба бланка заказа были заполнены его почерком, почтовый ящик № 2915 арендован на его имя, в его бумажнике лежало грубо подделанное служебное удостоверение морской пехоты на имя Алека Дж. Хиддела.

Револьвер хранился в его меблированной комнате. Винтовка была завернута в коричневато-зеленое шерстяное одеяло и вместе с несколькими вещевыми мешками, наполненными личным имуществом, находилась в забитом всякой всячиной гараже инженера-конструктора Майкла Р. Пейна на Западной Пятой улице, дом № 2515, в Ирвинге, в нескольких шагах от дома Фрэзиера. Теперь Освальд ехал туда, чтобы забрать винтовку. Предшествующий разговор с Фрэзиером сразу же после того как выяснилось, что президент наверняка окажется завтра днем поблизости от склада, почти не оставляет сомнении в том, что оба события связаны между собой[28]. Имеются, однако, все основания считать, что решение Освальда в этот момент еще не было окончательным.. Он еще не достиг той точки, когда нет пути назад, и его поведение, после того как он добрался до Ирвинга, заставляет думать, что потребовалось бы весьма немного усилий, чтобы разубедить его. Несмотря на зависть, которую Освальд испытывал к президенту США, Джон Ф. Кеннеди не занимал основного места в его жизни. Его занимала Марина Освальд. Как и винтовку, ее следовало искать на Западной Пятой улице, 2515, и он отправился сначала к ней. Лишь после того как жена отвернулась от него, лишь после того как она совершенно определенно дала понять, что не хочет иметь с ним дела, — только после этого он отправился аи винтовкой.

Дом Пейнов производил обманчивое впечатление. Снаружи это был скромный одноэтажный четырехкомнатный блочный дом, подобный сотням и тысячам других на юго-западе США. Встроенный внутри гараж использовался под склад, что тоже не было необычным. Хотя внутренне убранство комнат не говорило о хорошем вкусе и в доме почти не чувствовалось женской руки, он был практичным и удобным. В комнате, окна которой выходили на улицу, стояли диван, радиоприёмник и новый телевизор фирмы «Зенит», в глубине кухни — большой солидный стой. Налево от кухни находился гараж, направо — ванная и две небольшие, довольно скудно обставленные спальни, окна" в Которых были закрыты белыми жалюзи. Эго был обычный Пригородный дом. Необычным его делали жившие в нем люди.