— Почему вас интересует этот вопрос? Жуков сжал пальцами колено.

— Подозреваю — неправду она мне сказала… — Замолчал, собирался с мыслями. Спокойно, не глядя на него, сидел рядом майор. — Было такое дело… Както раз очень мне повидаться с ней захотелось… А она меня не ждала… В порту я на попутную машину сел.

Он рассказывал, и отчетливо встал в памяти летний солнечный день, со свежими запахами соленого ветра, корабельного дегтя, смоляных бревен — незабываемыми запахами, источаемыми портом. Грузовик трясся по улицам базы, и мимо пролетали расцвеченные солнцем стекла домов, трепещущая листва на бульваре, афиши и вывески магазинов.

— И вижу с машины — сидит она с кем-то на бульварной скамейке, разговором увлечена. Окликнул я ее и махнул прямо на ходу через борт.

Он провел языком по запекшимся губам.

— Подбегаю к ней, а она уже одна встает мне навстречу, от радости смеется. «Кто это, — спрашиваю, — с тобой был?» А его и след простыл на бульваре…

Отвечает: «Ты что, ревновать вздумал? Родственник это мой, дядя». — «Какой такой родственник, никогда ты мне о нем не говорила?» Взяла меня под руку, пошла рядом. «А что о нем говорить? Живем в одном городе, а встречаемся по обещанию раз в год… Зря ревнуешь. Один ты у меня любимый на свете».

Рассмотреть вы этого человека не успели? — спросил майор.

Мельком, с грузовика я его видел. С усами будто… Непримечательный с виду.

Не тот ли это самый, которого в комнате Шубиной убитым нашли? — Жуков удивленно взглянул. — Подумайте, не торопитесь.

— Да ведь сказала она, что тот ей незнакомый. — Отвечайте на вопрос! — резко сказал майор. Жуков сидел, опустив глаза, уперев в колени сильные руки. Его брови сошлись в одну сплошную черту.

— Нет, точно сказать не могу. Сходство намечается, только дядя был старше, с усами…

Майор встал с дивана.

— Хорошо. Пройдите вот в эту дверь, подождите…

Шубина снова сидела перед майором.

— Так, значит, родственник, дядя у вас все-таки есть?

Она устало поправила волосы.

— Он уехал. В прошлом месяце уехал отсюда.

— И давно вы связаны с этим вашим дядей?

Связана? — Ее покоробило это слово. — Да с тех пор как он жить сюда переехал, мне посылочку от тети привез.

А в посылке что было? Шелковые чулки, одеколон?

Капроновые чулки и денег немножко. — Она попробовала улыбнуться, но выражение страха все больше проступало на потускневшем лице.

Начали вы с чулок и одеколона, а кончили — сами знаете чем… — раздельно произнес Людов. — С тех пор как он вашу растрату покрыл…

Какую растрату? — упавшим голосом спросила она. Людов глядел на нее в упор.

Пять месяцев назад вы дневную выручку в кассу не сдали, пропадали где-то два дня… Потом вернулись, полностью отдали деньги, разжалобили всех… Тогда вас купил этот матерый шпион?

Шубина долго молчала. Провела рукой по лицу. Заговорила торопливо:

— Вы все знаете… Когда я выручку прогуляла, не знала, что делать, он меня на улице встретил, предложил помочь… Взамен приказывал, чтобы иногда я из комнаты своей уходила на вечер. Велел, чтобы я ему запасной ключ отдала. И когда познакомилась я с летчиком этим, не думала, не гадала, что так кончится все… А потом Жукова полюбила, хотела уехать с ним отсюда, с прошлым порвать… А этот гад все ходил за мной… Терпеть сил больше не стало… И убила я его, чтобы распутаться с ним.

Это с ним вас встретил на улице Жуков? Она закивала.

Его нашли в вашей комнате убитым? Она кивала еще энергичней.

Майор взял со стола фотоснимок, протянул через стол… Человек средних лет, с малопримечательным лицом, с короткими усиками, в рабочем простом пиджаке… Шубина взглянула на снимок, передала обратно.

Он? — спросил Людов.

Этого никогда в жизни я не видала!

— Пригласите! — сказал Савельеву майор.

Савельев шагнул к внутренней двери. Шубина стремительно повернулась вместе со стулом, смотрела на дверь.

Вошел Жуков. Когда увидел Шубину, его озабоченное лицо просветлело. Пошел к столу, глядя только на Клаву — такую неподвижную, так странно вытянувшуюся на стуле.

— Товарищ Жуков! — окликнул Людов.

Леонид взглянул на майора. Тот протягивал ему несколько снимков.

— Знаком вам кто-нибудь из них?..

Жуков перебирал снимки. Грузный мужчина с квадратным угрюмым лицом… Молодой человек с упавшими на лоб волосами… Человек средних лет, с малопримечательными чертами лица, с короткими усиками… Жуков признал его сразу.

Вот этот с ней сидел тогда на бульваре.

Так, значит, вы снова солгали? — майор смотрел на Шубину с презрительной грустью. Какие-то нотки в тоне этого вопроса заставили Жукова похолодеть. И Клава ответила голосом, которого никогда раньше не слыхал у нее Леонид, — таким слабым, полным такой безысходной тоски.

Признаю — все время говорила неправду…

Зачем приняли на себя убийство, не совершенное вами?

Я за Жукова испугалась… Дорог он мне…

Жуков вам дорог не больше, чем летчик Борисов, которому вы дали яд, которого уничтожили вместе с самолетом новой конструкции по приказу шпиона…

Голос Людова звучал беспощадно. Майор встал изза стола.

— Нет, признаваясь в убийстве, вы пытались скрыть свою более тяжкую вину — измену советской Родине.

Ее лицо было искажено страхом, залито слезами. Она вытянула согнутые, дрожащие пальцы.

Как бы я хотела его своими руками сюда привести!

Поздно, Шубина… — сказал Людов. — Он живет в Рыбачьем поселке?..

Да… да… — Она трясла головой — постаревшая, совсем некрасивая, совсем непохожая на недавнюю хорошенькую Клаву.

Майор позвонил. Вошел конвойный.

— Уведите!

Она сидела у стола неподвижно. Конвойный тронул ее за плечо. Она встала, как во сне; пошла нетвердой походкой. Поравнялась с Жуковым — и след какого-то сильного чувства возник на ее лице.

— Леня! — вскрикнула Шубина.

Но он, ответив ей полным боли и негодования взглядом, отвернулся.

…Людов и Савельев были в кабинете одни. Майор ходил взад и вперед нервной, порывистой походкой, склонив голову, заложив за спину руки.

— Товарищ майор, — нерешительно окликнул Савельев.

Людов остановился, взглянул на него.