— Господа, предполагаю, мергам можно найти другое применение, проговорил Берт Бентон, и все разговоры стихли. — Надеюсь, что их неординарные интеллектуальные способности позволят создать на территории базы новую высокоразвитую цивилизацию, которая окажет влияние даже на людей.

С лица Дина Кросьби, попавшего на банкет по иронии судьбы, не сходило печальное выражение. Он сидел в конце стола и чувствовал себя здесь чужим.

Воодушевленный последними событиями, Дин готовился с новой энергией приступить к диалогу с мергами. Но в первые же часы пребывания в компьютерной его ждало разочарование. Гаецкий как тень следовал за ним по пятам и ни на секунду не оставлял его наедине с экраном…

А однажды, когда в компьютерной, кроме Гаецкого, находился еще Флор-Риель, во время ответа мергов на экране вдруг все перемешалось.

По нему в хаотическом беспорядке побежали перевранные слова, цифры, ломаные фразы…

Дин бросился было в соседнюю комнату проверить схему, но Гаецкий остановил его.

— Не беспокойтесь, все в порядке.

— Какой же порядок, когда компьютер барахлит!

— Мой помощник заглянул в схему.

«Если мерги понимают наш язык, — подумал Дин, — с ними можно общаться не только через экран». Он переключил дисплей на устные переговоры, спросил:

— Дорогие мерги, понимаете ли вы звучащую человеческую речь?

Дисплей молчал. Однако на экране вскоре появилась надпись:

«Понимаем».

— Тогда предлагаю перейти на устные переговоры. Дисплей оборудован синтезатором речи и позволяет вести переговоры с помощью голоса.

— Молодец, Дин! — отозвался на эту инициативу Флор-Риель.

Скоро на экране дисплея появился новый текст:

«Мы пока не знаем, как происходит синтезация речи. Просим вас поговорить о чем-нибудь с дисплеем минут десять, чтобы мы могли понаблюдать за схемой. После этого надеемся перейти с вами на устные переговоры».

— Дорогой Хэнк, — обратился Дин к компьютеру. — Не подскажешь ли нам темы для диалога с мергами.

— Для начала можно поинтересоваться образом жизни и бытом мергов, их биологическим строением, генетической структурой…

Компьютер замолчал.

— Кстати, — обратился Гаецкий к Дину, — во время ответа мергов мой сотрудник открыл блок схемы. Мы хотели узнать, каким образом мерги отвечают на экране дисплея… Как это увязывается со схемой? Из блока брызнули во все стороны мириады насекомых, вроде тли. Как это понять?

— Мы слышим вопрос, — раздался вдруг голос компьютера, — здесь говорят мерги. Эти мельчайшие существа — наши создания, наша рабочая гвардия, только они называются не тля, а тьма. Как и вы нас, мы получили их с помощью клеточной и генной инженерии. Для своих целей мы создали три разновидности, три группы тьмы. Есть тьма — проводники, тьма полупроводники и тьма — диэлектрики. Тьма служит для замыкания и размыкания отдельных узлов в схеме компьютера, чтобы вызвать нужный ответ. Тьма размножается делением, и ее численность за короткий срок способна достигнуть астрономической цифры… Что вас интересует еще?

— Уважаемые мерги, не скажете ли, как обстоит дело с вашим размножением? — подал реплику Флор-Риель.

— Надеемся разрешить ее положительно.

— Разве вы не гордились тем, что мерги выделили вас? — спросил Гаецкий. Разговор незаметно перешел на проблемы, изложенные Дином в письме родителям, и он почувствовал, как на него пахнуло холодом.

Неужели Гаецкий читал его письмо? Не зная, что именно следователю известно и как себя держать, Дин молчал.

«Вот идиот, — ругал он себя. — Не прислушался к другу, называвшему переписку в наш век анахронизмом. Не захотел избавиться от глупого пристрастия доверять сокровенные мысли бумаге».

— Разве это не ваши слова? — перешел в открытую атаку следователь. — Я напомню. — Он положил перед собой лист бумаги и стал читать:

— «Эти мерги, представляете? Они изучили наш язык. И ваш покорный слуга оказался избранным ими в качестве доверенного лица, с которым они согласились вести переговоры. По всей вероятности эти искусственно созданные существа наделены очень высокой организацией…»

— Как вы смеете читать чужие письма? — не скрывая брезгливого возмущения, воскликнул Дин.

— Вы находитесь под следствием, и ваша переписка взята под особый контроль. Вы подписывали клятву о неразглашении того, что увидите на базе.

— Это касается только военных дел. Наука — это достояние человечества.

— Не надо громких фраз, господин Кросьби. У науки от рождения лакейская природа. Она обслуживает того, кто больше платит.

Дин смотрел на паутину в углу, слушал жалобное жужжание запутавшейся в тенетах мухи и думал о том, что кровопивец Гаецкий, как паук из попавшей в тенета мухи, высосет из него все соки. Надо защищаться.

— Скажите, господин капитан, где вы взяли эти письма? — спросил он.

— В ящике.

— В каком ящике? — Гаецкий молчал. Дин продолжал: — Вот именно.

Не в почтовом ящике, а в ящике письменного стола. Я не собираюсь отсылать их. Это заметки для себя, вроде дневника. Кстати, у вас есть санкция на обыск?

— Извольте, — Гаецкий положил перед Дином листок.

— Но вы приходили ко мне в гости в мое отсутствие!

Гаецкий постарался не заметить этого выпада.

— Вы считаете, что у вас нет никаких сенсорных способностей? — Он ехидно наблюдал за Дином.

— Мне о них ничего не известно.

— Но не исключаете их в себе?

— Вы ловите на слове!.. Но я отталкивался от высказанной вами гипотезы о заложенных в каждом человеке талантах.

— Хорошо, так и запишем.

Кросьби был доволен, что вырвался из когтей Гаецкого.

Начавшиеся поиски Вероники он тоже считал успешными. Уже многое удалось выяснить. Собираясь на новую встречу с Бертом Бентоном, он хотел узнать о местонахождении некоего Клея, бывшего прозелита из первой лаборатории. Тот поможет продвинуться еще на несколько шагов в поисках Вероники.

И вдруг позвонил сам Бентон:

— Старина, сегодня я не могу прийти на корт.

— Что-нибудь случилось?

— Авария!

— Автомобильная? — забеспокоился Дин.

— Колесо жизни натолкнулось на мощный современный механизм.

Боюсь, что обмениваться ударами по мячу нам больше не придется. — В трубке Дина послышались гудки отбоя.

Это ошеломило Кросьби. Что могло произойти с Бертом?

Дин включил компьютер, проговорил:

— Здравствуйте, уважаемые мерги!

— Здравствуйте, дорогой Дин, — послышался ответ. — Как вы поживаете? Ведь так у вас принято спрашивать при встрече.

Пишущая машинка старательно фиксировала на бумаге каждое слово переговоров.

— Совершенно верно, — подтвердил Дин.

— Вас огорчил допрос у Гаецкого и разговор с Бентоном?

— Видимо, так и есть.

— В своих первоначальных выводах мы недооценили мыслительные способности людей.

— Что вы имеете в виду?

— Оказывается, одно и то же явление вы можете толковать поразному и давать ему самые различные оценки: от плюса до минуса.

Кстати, Гаецкий входит сейчас в Центр в сопровождении молодой дамы.

— Спасибо за информацию. Но меня больше интересует не Гаецкий, а ваша проницательность в отношении людей.

— Для нас люди — раскрытая книга. Главные мысли вы выражаете не через слова, а через интонации. Слова чаще всего лишь скрывают истину.

Мерги казались Дину ближе и человечнее, чем люди. Беседы с ними, как глоток родниковой воды! С ними он был искренен, как ни с кем. Он расслаблялся и говорил все, что приходило в голову, и теперь уже мало беспокоился о том, как его высказывания воспримет и истолкует Гаецкий. А главное, с мергами было интереснее. Их глубокие, умные высказывания нередко являлись для Дина откровением. Они сжато и исчерпывающе ответили на вопросы, над которыми Дин неоднократно ломал голову: «Почему общество не терпит людей, чем-то отличающихся от всех? Эти „странные“ люди иначе думают и не так поступают, радуются и огорчаются невпопад… Ну и бог с ними! Почему надо всех стричь под одну гребенку?»