Ночь была ужасной. Резкий ветер раскачивал фонари и яростно рвал в клочья пелену дождя. Вокруг — ни души. Да и кто вздумает шататься по улицам в такую погоду?..

Ларри плотнее запахнул свой дождевик. «Незнакомец», как окрестил он его, всегда точен до минуты…

У него и раньше были дела с этим типом. И хотя в прошлый раз он зарекался иметь с ним что-то общее, но сейчас Ларри снова поджидал его. Этот парень старался всегда заплатить поменьше, и это, конечно, не устраивало Ларри. Но зато он был всегда при деньгах. К тому же, обращаясь к нему, никогда не рискуешь. Видимо, у этого парня была надежная «крыша».

Однако на сей раз Ларри Грем твердо решил заставить этого типа заплатить сполна. Бриллианты Ван-Риссик все-таки чего-то стоили! К тому же дело приобрело скандальный характер. Все газеты кричали об этом похищении, как о сенсации. Владельцы страховой компании поместили полную информацию о том, сколько стоит каждый из украденных камней. А это была, в общей сложности, кругленькая сумма!

Дело было серьезным и следовало торопиться. Потому Ларри поместил в одной из газет обычное условное объявление. Оно было кратким, однако содержало массу зашифрованной информации.

«В окрестностях Путни Коммон (по направлению к Уимблдону) в четверг вечером (11 ч. 30 м.) утеряна маленькая желтоватая сумочка. Содержит пять писем, имеющих ценность только для владельца».

«Желтая сумочка» — означало, что предлагаются драгоценные камни.

«Пять писем» — означало — что стоимость предложенного товара выражалась пятизначным числом. Ну, а 11 часов 30 минут — означало время встречи.

Теперь Ларри ждал «Незнакомца» на Ричмонд-стрит. Было ровно половина двенадцатого. «Действительно, точен до минуты», — хмыкнул он, увидев вдали два тусклых огня, которые, приближаясь, становились все ярче…

Он притормозил прямо напротив Ларри. С кузова машины стекла вода. Из приотворенной дверцы сиплый голос спросил:

— Ну? И в чем же дело?

— Добрый вечер…

Ларри хотел получше рассмотреть водителя. Но карманный фонарик едва ли мог помочь. К тому же «Незнакомец» был, кажется, в маске. Внезапно взгляд Ларри упал на руку, что придерживала автомобильную дверцу. Он заметил на среднем пальце расщепленный ноготь, а чуть выше — двойной белый рубец. Руку быстро отдернули, будто почувствовав испытующий взгляд.

— Я хотел бы кое-что продать. Хороший товар… Газету читали? — уклончиво начал Ларри.

— Речь идет о камнях Ван-Риссик?

— Угадали. Стоят тридцать две тысячи фунтов или сто тридцать две тысячи долларов. Мадам Риссик все свои деньги вложила в камни, а не во французские украшения, которые блестят, но грош им цена. Лично я хочу получить не меньше пяти тысяч…

— Тысячу двести, — послышался сиплый ответ. — Плачу даже на двести больше, чем думал вначале.

Ларри тяжело вздохнул.

— Я не так много прошу, — начал он.

— Вещи здесь? — перебил «Незнакомец».

— Нет, я не взял их с собой.

Услышав эти слова, человек в автомобиле сразу понял, что эго неправда.

— И я принесу вещи только тогда, — добавил Ларри, когда вы будете разговаривать по-деловому. Еврей-ювелир на Майдн Вэль предлагает мне уже три тысячи, но даст и больше. Но мне хотелось продать именно вам — меньше риска. Вы понимаете?

— Даю вам полторы тысячи. Это мое последнее слово, — заявил «Незнакомец». — Деньги со мной, так что — решайте!

Ларри покачал головой.

— Я вас, кажется, задерживаю, — с язвительной учтивостью заметил он.

— Значит, не хотите продавать?

— Мы напрасно теряем время, — твердо повторил Ларри.

Не успел он договорить, как автомобиль тронулся и вскоре растаял в кромешной тьме дождливой ночи.

Ларри снова зажег потухшую сигару и зашагал к своей машине, оставленной за углом.

«Шейлок перевернется сегодня ночью в гробу», — пробормотал он себе под нос.

…Спустя неделю, когда Ларри Грем выходил из ресторана «Фиезоле» на Оксфорд-стрит, всякий принял бы его за добропорядочного джентльмена средних лет, что любит жизненные удобства и не прочь хорошо поесть. Цветок в петлице свидетельствовал о его отличном настроении. Да, он имел все основания быть довольным — драгоценности миссис Ван-Риссик были неплохо проданы и никто в Лондоне не знал об этом дельце, так как работал он в одиночку.

Когда Ларри уже стоял на улице, поджидая автомобиль, к нему неожиданно подошел высокий плотный мужчина и решительно взял его за локоть.

— Хелло, Ларри!

Длинный столбик серого пепла с сигареты Ларри упал на тротуар. То было единственным признаком его внезапного замешательства.

— А, это вы, инспектор! — произнес он, улыбаясь, — Рад снова с вами встретиться!

Ларри сказал это так естественно, что слова прозвучали почти убедительно. Чуть повернув голову, он заметил еще троих помощников полицейского инспектора Эльфорда. Поэтому с философским спокойствием он покорился своей участи и сел с детективами в авто, небрежно попыхивая и болтая с величайшим хладнокровием о всяких пустяках. Авто обогнуло здание Скотленд-Ярда и остановилось перед полицейским участком Канон Роуд.

Допрос продолжался недолго. На смуглом лице Ларри Грема время от времени вспыхивала легкая улыбка. Но обвинение он выслушал молча.

— Я живу на Клайбурн-Мэншонз, — сказал он. — Не будете ли вы любезны доставить мне оттуда другой костюм? Мне не хотелось бы явиться к следователю одетым, как какой-нибудь метрдотель. Инспектор, — добавил он, — нельзя ли мне поговорить с Баррабалем, о котором я много слышал. Говорят, он очень проницателен.

Эльфорд считал эту затею пустой, но все же, заперев Ларри, отправился в центральное здание к главному инспектору Баррабалю, которого нашел в своем бюро. Тот сидел с трубкой во рту за письменным столом и просматривал какие-то бумаги, доставленные ему тайной регистратурой.

— Мы задержали Ларри, мистер Баррабаль, — доложил Эльфорд. — Он хочет с вами поговорить. Я сказал, что, по всей вероятности, это невозможно. Но вы ведь знаете, что это за публика…

Главный инспектор откинулся на спинку стула и наморщил лоб.

— Неужели он заинтересовался мной? — иронично заметил он. — Это значит, что я знаменит!

Эльфорд не мог сдержать улыбки.

В Скотленд-Ярде частенько говорили о том, что Баррабаль, немало поработавший на ниве искоренения преступности, стремится всегда оставаться в тени. Даже газетных репортеров он старательно избегал. Уже восемь лет сидел он в длинной комнате на третьем этаже, среди груды бумаг, исследуя и сравнивая мелкие документы, что выводили на чистую воду злодеяния многих мошенников.

Он открыл в свое время систему, по которой работал голландец Гум, двоеженец и убийца. А вместе с тем, он никогда с Гумом не встречался. Простое объявление о пропаже в одной лондонской газете он сопоставил с другим объявлением в провинциальной немецкой газетке, и это привело братьев Ланед к пожизненному заключению в исправительном доме, хотя те были истинные асы-грабители, самые ловкие из когда-либо существовавших…

— Действительно, нужно посетить нашего друга Ларри, — сказал наконец Баррабаль и направился к выходу, чтобы поговорить с Гремом, который в своем элегантном смокинге и увядшей гортензией в петлице имел очень странный вид.

Ларри, знавший очень многих полицейских чиновников в Англии и Америке, поздоровался с Баррабалем, непринужденно улыбаясь.

— Рад познакомиться с вами, господин главный инспектор, — произнес он. — Я попался с крадеными вещами, в моем чемодане в отеле «Шелтон» вы найдете достаточно, чтобы изобличить меня десять раз. Доверчивость всегда была моей слабостью…

Баррабаль не сказал ни слова. Он ждал вопроса Ларри, который неизбежно должен был прозвучать. И он прозвучал.

— Кто меня заложил, инспектор? Меня интересует только это.

Баррабаль продолжал молча смотреть на него.

— Я знаю только трех людей, которые могли на меня донести, — Ларри загнул на руке пальцы, — хотя имен я не назову. Первый — тот, что купил вещи. Он отпадает. Номер два — плохого обо мне мнения, но он сейчас во Франции. Есть еще третий — парень с расщепленным ногтем. Он давал мне полторы тысячи за вещи, которые стоят двенадцать тысяч, по крайней мере… Но он меня не может знать.