Прочел я и про другого, добродушного пирата Моргана, ставшего достойным швейцаром. Словом, про всех котов и кошек прочел — и перешел к «Книге Мюзикла».

Там я обнаружил немало интересного. Во-первых, оказалось, что была еще одна кошка, которую Элиот не включил в книгу: Гризабелла-Чаровница. Сам Элиот объяснял это так: «Это слишком грустная история, чтобы рассказывать ее детям, и к тому же эта кошка отличалась таким поведением, о котором тоже не стоит рассказывать детям, вот я и оставил эту кошку в черновиках…» Но Ллойд Вебер в своем предисловии рассказывал, что им очень нужна была такая кошка, потому что иначе в мюзикле не хватало бы драмы и действия, и тут им повезло: вдова Элиота, которой очень понравилась идея сделать мюзикл по «Старому Опоссуму», позволила создателям спектакля познакомиться с архивом ее мужа, с рукописями и черновиками. Так Гризабелла была извлечена на свет — и стала одним из главных действующих лиц, потому что получилась очень театральная и выигрышная роль, и одну из лучших арий Ллойд Вебер сделал для нее.

В «Книге мюзикла» приводились эти стихи, не допущенные Элиотом в «Старого опоссума».

Меня, конечно, поразило, что, оказывается, Тоттенхем-роуд — роскошная, сверкающая улица лучших магазинов техники, о которой я тебе рассказывал — была некогда «грязна и мрачна», была улицей нищих ночлежек. Сейчас этого просто невозможно представить!

А в целом, мне было, над чем задуматься. Пока я читал, Ванька все пыхтел над «Сыном Мориарти», иногда присвистывая или постанывая от удовольствия, когда одолевал очередную страницу и когда на этой странице находилось — по его мнению — что-то ценное.

Теперь он продолжал пыхтеть, а я, отложив книги, отворил пошире окно, пододвинул к нему кресло и, устроившись у окна, извлек из пакета и сунул в зубы трубку Шерлока Холмса.

— Что с тобой? — спросил Ванька, на секунду отрываясь от чтения.

— Все нормально, — ответил я. — Это не такая большая проблема, проблема ровно двух трубок.

— Ты хочешь сказать, что разгадал все загадки? — недоверчиво осведомился мой братец.

— Я хочу сказать, что догадываюсь о многом. Полчаса спокойного размышления — и я докопаюсь до большинства ответов.

— Н-ну… смотри, — с сомнением протянул Ванька. — Потому что у меня тоже есть идеи, и очень классные.

— Вот мы их и сравним, — ответил я.

И поудобней устроился у окна с трубкой в зубах. Честное слово, от этой трубки шел такой заряд энергии, что голова начинала думать иначе. И многое, казавшееся туманным, сразу прояснялось. Словно сам Шерлок Холмс подсказывал мне, в какую сторону посмотреть, чтобы увидеть правильный ответ.

И все эти правильные ответы так весело и здорово складывались один к другому, что мне захотелось захлопать в ладоши. Но я сдержался. Все-таки еще многое оставалось неясным.

— Все!.. — Ванька, шумно выдохнув, отложил книгу. — Сдох! Я ж почти десять страниц а английском прочел, это обалдеть можно!..

И тут раздался звонок в дверь.

— Это, наверно, Сьюзен, — сказал я.

Но это была не Сьюзен. Это оказались мистер Флетчер и Алиса.

— Привет. — Мистер Флетчер почему-то несколько смущенно переминался на пороге, а Алиса выглядела такой подтянутой и суровой, как будто она была директрисой школы, а ее отец — нашкодившим школьником. — Можно войти?

— Да, конечно. — Мы с Ванькой были малость удивлены видом наших гостей. — Проходите, пожалуйста.

— Спасибо. — Мистер Флетчер прошел в комнату, Алиса — за ним следом, словно ведя его под конвоем. — Вот, значит, какова она, ваша мансарда? Очень славная. И вид из окна на эти крыши… Очень приятный, и как раз в сторону жилья Шерлока Холмса, правда.

Он присел и тяжело вздохнул.

— У меня есть один разговор, не очень приятный… для меня, в первую очередь, — сообщил он. — То есть начать с того, что я повел себя как последний лопух. Дурошлеп и растяпа, ведь так это еще называется? За такое надо с работы увольнять, особенно профессионала моего класса, который не имеет права допускать подобные ляпы…

— Так что произошло? — озабоченно спросил я, когда мистер Флетчер примолк и пауза затянулась.

— Произошло… — покачал он головой. — Дело в том, что мой домашний компьютер… Он, естественно, соединен со служебным. И, скажем, какая-то часть служебной электронной почты идет на него… или дублируется на него. Я никогда не думал страховаться от Алисы. В голову не приходило, что она просто случайно может попасть на что-нибудь, что ей не положено знать. С компьютером она всегда очень аккуратна… Но два часа назад она взяла и сунула нос в служебные документы. Прежде всего, в документы по этому бриллиантовому делу. Как она говорит, вы договорились, что поможете нам поймать внука, что ль, Мориарти, который в этом замешан, и что она хотела поглядеть, сколько нам известно, чтобы вы могли подсказать нам какие-нибудь ценные идеи…

Мы с Ванькой переглянулись. Ну и Алиса! А мистер Флетчер опять вздохнул.

— За то, что посторонний — тем более ребенок — смог проникнуть в мои служебные дела, меня выпороть надо! Но даже не это для меня самое страшное! Алиса знает, что такое служебные секреты, она умеет хранить тайну и будет молчать. Но… но она увидела не совсем то, что ожидала, и из-за этого у нас произошел конфликт… пожалуй, самый крупный конфликт в нашей жизни. Вот это для меня тяжелее всего.

Мы молчали, не зная, что сказать. А мистер Флетчер, собравшись с духом, продолжил:

— Суть в том, что служебная переписка касалась пятерых подозреваемых, которые могли стать вольным или невольным курьером контрабандистов — пятерых пассажиров с крупногабаритным грузом и… и с кой-какими другими особенностями, которые помогли бы им успешно выступить в роли пособников преступников…

Я начал догадываться, в чем дело.

— И одним из этих подозреваемых был наш отец? — спросил я.

Мистер Флетчер грустно кивнул:

— Совершенно верно. Он проходил по формальным признакам, и мы не имели права исключать его из списка, хотя все мы отлично понимали, что это не может быть он. Но Алиса сделалась чернее тучи. Вот как, значит, заявила она, ты специально втираешься в доверие к людям, чтобы поискать всякую грязь на их родителей, да еще и меня в это втягиваешь, якобы у тебя впервые за год возникло желание сводить меня в зоопарк! Это просто бесчестно… Как Алиса умеет интонацией подчеркивать слова, это надо слышать! В общем, она мне сказала так: я знаю, что такое служебная тайна, и никому ни слова не скажу, но если ты сам не сознаешься ребятам, что втерся к ним в друзья как шпион, то я тебе никогда больше верить не буду и получится, что ты станешь для меня все равно, что чужой! Как я ни пытался ей объяснить, что не собирался делать ничего плохого, что моей единственной задачей было твердо установить невиновность вашего отца и вздохнуть с легким сердцем — ничего не помогало. И вот мы здесь…

Мы с Ванькой смотрели на Алису во все глаза. Ну и девчонка! Да, не позавидуешь тому, кто ее обидит!..

— Вы говорите, всего под подозрением было пять человек, — сказал я. — Это, значит, отец, Запашный…

— Потом поставщик черной икры, — сообщил мистер Флетчер. — Человек, совпадающий по описанию с чудаком-профессором, справлялся в двух из тех заведений, в которые в итоге поступает икра — в «Трутне» и в «Критерионе» — скоро ли придет русская икра…

— Что-о?! — Я так и подскочил. — В «Трутне» и в «Критерионе»?

Даже Алиса вздрогнула.

— Ну да, — ответил мистер Флетчер. — А что тут особенного?

— Как же, что особенного! — Я заметался по комнате, схватил «Старого Опоссума». ~ Все окончательно встает на места! Смотрите, «Трутень» — один из ресторанов, в которые ходит Бастофер Джонс, Великосветский Кот! А «Критерион»… Именно в «Критерионе» доктор Ватсон встретился с молодым Стэмфордом, который предложил познакомить Ватсона с неким мистером Шерлоком Холмсом, ищущим, с кем бы снять квартиру на двоих!

Погоди… — Мистер Флетчер привстал. — Ты хочешь сказать…

Я хочу сказать, что «чудак-профессор» очень хочет связать Элиота с Шерлоком Холмсом, через кошек и другие моменты, а их обоих — с Россией… То есть тут многое встает на места, но… Если бы я больше знал о жизни Элиота, то я бы уж расставил все точки над «и»!.. Но, мне кажется, и наша мансарда имеет какое-то значение, и то, что «чудак-профессор» пытал Запашного, нет ли у того карт Санкт-Петербурга… То есть «чудак-профессор» безвреден, и никакого отношения к бриллиантам не имеет, он совсем за другим охотится…