— Тогда что я могу сделать?

— Может быть, ты попросишь этого парня поговорить с Мэг или — еще лучше — дать показания полицейским?

— Клайв… ой! — Энни прикрыла рот ладошкой, как делают маленькие дети, поняв, что проговорились. — В общем, он ни за что не согласится.

— Почему?

— Потому что Мэг взяла с него обещание. Он любит ее. Даже сейчас, когда понимает, что она вовсе не ангел, спустившийся на грешную землю. Клайв готов прыгнуть в пропасть, если Мэг попросит его об этом.

— Неужели Клайв не ревнует?

— Ревнует, — согласилась Энни. — Он сходит с ума, но все равно не может выкинуть Мэг из своего сердца. Сегодня он тоже не пришел на занятия, сославшись на семейные проблемы. Хотя все отлично знают, что единственная его проблема в данный момент — Мэг. Над ним и так все подшучивали из-за его слепой влюбленности и преданности Мэг.

— А она? Мэг отвечала ему взаимностью?

— Наоборот. Она всегда издевалась над ним. Флиртовала на его глазах с другими, а теперь еще и… все ведь знали, что Мэг прохода не давала мистеру Ферпосону.

— Тогда почему все молчат?! — возмущенно воскликнула Шерри.

— А что мы можем сделать? Не идти же всем в полицию?

— Всем и не обязательно. Достаточно одного человека.

— Вы что, — испугалась Энни, — хотите, чтобы этим человеком была я?!

— А почему нет? Пора становиться взрослой. По-моему, отличная возможность доказать свою любовь.

— Но… мистер Фергюсон и вы… нет, я не могу, — стушевалась Энни.

— Можешь.

— Что мне сказать?

— Правду.

— А как же Мэг? Она ведь будет все отрицать. Она возненавидит меня.

— Мэг и так уже всех ненавидит, — ответила Шерри. — Скоро она успокоится и станет прежней милой и дружелюбной девочкой.

— Мэг ведь не только мне рассказала о своем плане… нас было четверо. Однако выдам-то ее я!

— Ты ее вовсе не выдаешь и не предаешь, — спокойно возразила Шерри. — Ты ведь не клевещешь на нее. Всего лишь откроешь правду. Тогда Мартин уже сегодня вечером будет дома.

— А Мэг? Ее не посадят в тюрьму?

— Конечно нет! Она ведь не преступница. Возможно, ей посоветуют обратиться к психологу… Жаль, что она не согласится на мою помощь. Ее влюбленность в учителя приняла нездоровый, патологический характер страстной одержимости. Мэг должна это понять и взглянуть на все трезвыми глазами. Возможно, тогда она иначе посмотрит и на любовь Клайва. Ты ведь хочешь добра и ему?

Энни кивнула.

— Да. Клайв очень хороший. Если бы он влюбился в какую-нибудь другую девушку…

Шерри вздохнула.

— Сердцу не прикажешь.

— А если мне не поверят?

— Поверят. — Шерри протянула Энни руку. — Ну что, идем?

— Прямо сейчас? Я… я не готова.

— Приготовишься по пути. Думай о том, что помогаешь Мартину.

— Я ради него готова на все. — Энни густо покраснела. — Он самый лучший. Добрый, внимательный, умный…

Шерри насторожилась, однако следующие слова Энни успокоили ее:

— Вам очень повезло, — без всякой зависти закончила Энни.

— Я знаю.

— Спасибо, любимая. — Мартин подхватил Шерри на руки и закружил по комнате.

— Что ты делаешь?! Ты меня сейчас… ой, уронишь! — с радостным смехом кричала Шерри.

Мартин поставил ее на ноги и нежно поцеловал в губы.

— Я знаю, что это ты разыскала Энни и уговорила дать показания.

Шерри смущенно опустила ресницы.

— Она любит тебя.

— Как старшего брата и доброго советчика, — уточнил Мартин. — У тебя нет поводов для ревности.

— То же самое ты говорил, как речь заходила о Мэг, — напомнила Шерри. Заметив недовольство Мартина, она добавила: — Я знаю, что ты любишь только меня, ведь так?

— У тебя еще остались сомнения?! Я тебя зацелую сейчас до смерти.

Мартин принялся покрывать поцелуями смеющееся лицо Шерри, ее шею, грудь. Одним движением она снял с нее легкий халатик и отступил назад, чтобы полюбоваться на обнаженное тело Шерри. Теперь она возвышалась посреди гостиной, прекрасная, как древнегреческая богиня.

— Я только что вышла из душа и сейчас замерзну, — заметила она, проведя рукой по плоскому животу и бедрам.

Мартина не пришлось долго упрашивать. Он снова подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Я так соскучился по тебе… Любимая… Шерри, я не спал ночами, мечтая о тебе… представляя тебя в своих объятиях. Как сейчас. — Он прижал ее к себе. Такую теплую, живую и принадлежащую только ему.

Шерри помогла ему раздеться.

— Мартин, обещай, что мы никогда больше не расстанемся.

— Обещаю… все, что захочешь, дорогая.

— А школа?

— Давай не будем сейчас о школе! — взмолился Мартин, в исступлении лаская ее тело.

— Я не хочу, чтобы ты снова соблазнял учениц, — игриво сказала она, увернувшись от очередного поцелуя:

— Шерри, пожалуйста… — Голос Мартина охрип. Мартин сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься на нее.

Как любая женщина, Шерри знала, что в состоянии экстаза мужчины могут дать любую клятву. Именно в такие моменты мудрые гетеры получали целые состояния, бесценные украшения и власть.

— Я хочу, чтобы ты преподавал в закрытом колледже.

— Где… где пожелаешь. Ну же, Шерри, иди ко мне…

— Для мальчиков, — закончила она.

— Согласен на все твои условия.

Шерри прильнула к нему всем телом. Их губы соединились… ноги, руки, языки сплелись, словно в древнем загадочном танце.

— Мэг?.. Куда ты собралась?

— Клайв, пожалуйста, уйди, — плаксиво попросила стоявшая у расписания девушка.

— Ты ведь не собираешься улизнуть из города, никого не предупредив?

— Угадал, — невесело заметила она. — Именно это я и собираюсь сделать. Кстати, как ты догадался, что я здесь?

— Марта, ваша экономка, сказала, что ты ушла с большой сумкой, никому ничего не сказав. Она беспокоилась за тебя…

— Вот прилипчивая старуха! Надеюсь, она не успела ничего разболтать моим родителям.

Клайв пожал плечами.

— Когда я приходил, их не было дома.

— Они собирались на какой-то благотворительный концерт в помощь голодающим африканским детям, — с неприятной ухмылкой произнесла Мэг.

Мать и отец так заботились о своей долбаной репутации, что состояли во всех фондах и организациях, в каких, по их мнению, должны состоять добропорядочные граждане Америки. После выходки единственной дочери — иначе они ее поступок не называли — они с еще большим рвением ударились в благотворительность. Словно их щедрость могла стереть пятно, поставленное Мэг на репутации семьи.

— Куда же ты намерена податься? — Клайв указал глазами на сумку, которую Мэг поставила на пол.

Она неуверенно пожала плечами.

— Не знаю. Говорят, Кливленд очень красивый город и… кажется, у меня там есть дальние родственники.

— Кажется? Мэг, ты окончательно спятила? Собираешься с маленькой котомкой в незнакомый город, не зная наверняка, где остановишься!

— Мне все равно. Лишь бы подальше отсюда.

— Это безумие.

— Разве ты еще не понял, что я ненормальная? — со злостью спросила Мэг. — Теперь все так думают. «Смотрите, идет сумасшедшая Мэг. Представляете, она чуть не засадила своего учителя за решетку только потому, что его не привлекли ее прелести…».

— Мэг, прекрати истерику. — Клайв с силой тряхнул ее за плечи, чтобы привести в чувство.

Она разрыдалась, уткнувшись в его плечо.

— Ты тоже считаешь, что я не в своем уме?

— Нет, Мэг. Я так не думаю. — Он нежно гладил ее по голове, как маленькую, потерявшуюся в большой толпе девочку. — Я не оставлю тебя. Никогда.

— Ты должен презирать меня. Я… я так подло поступила с тобой.

— Я вовсе не презираю тебя, — спокойно ответил Клайв.

— Знаешь… на самом деле мне тогда понравилось, — едва слышно прошептала Мэг.

Клайв поцеловал ее в лоб и еще крепче обнял.

— Я не хочу возвращаться домой. Родителям нет до меня дела… я не оправдала их надежд, — горько заметила она. — Они старательно делают вид, будто все хорошо, словно ничего не произошло… но я-то вижу, что в их глазах больше нет восторженного блеска, когда они смотрят на меня.