Переводчик выражает свою искреннюю благодарность г-ну Ханьо Хаманну (Дрезден, Саксония) — администратору Форума Гарри Тюрка (home.arcor.de/harrythuerk), приславшему эту замечательную книгу, а также всем, помогавшим советами и исправлениями.

Один из самых известных немецких военных писателей послевоенного периода Гарри Тюрк родился 8 марта 1927 года в Цюльце, Верхняя Силезия (сейчас — Польша). В 1944 году был мобилизован в Вермахт, служил в "парашютно-танковом корпусе Герман Геринг". Кавалер Железного креста. После войны переехал в Веймар и занялся журналистикой. С начала 50-х годов Тюрк работает на Дальнем Востоке. Он был первым военным корреспондентом ГДР в Корее и во Вьетнаме. В 1956–1958 годах — консультант китайского журнала "China Pictorial". С 1964 по 1980 годы — многолетний военный корреспондент ГДР в Юго-Восточной Азии. Во время одного из налетов американской авиации Тюрк серьезно пострадал от дефолианта "эйджент орандж", из-за чего ему и по сей день приходится пользоваться аппаратом искусственного дыхания. До 1983 года Тюрк возглавлял союз писателей Тюрингии. Сейчас живет в Веймаре. Гарри Тюрк — автор 56 книг, как художественных, так и документальных. Общий тираж его книг на 9 языках составляет около 9 миллионов экземпляров. Кроме того, он автор 12 киносценариев. Гарри Тюрк — лауреат 12 почетных премий, в том числе — дважды лауреат Национальной премии ГДР. Большая часть документальных книг Гарри Тюрка посвящена боевым действиям в Юго-Восточной Азии с начала Второй мировой войны до конфликта в Камбодже в конце 70-х годов, то есть, в общей сложности за почти 40 лет. На русском языке широко известны его книги "Тора! Тора! Тора!" ("Перл-Харбор") и "Сингапур. Падение цитадели".

— Младшего капрала Томлина ко мне!

Приказ передавался от одного солдата к другому, пока не достиг того, кому предназначался. Томлин сидел на краю тропы, обозначенной на карте как автодорога, и надевал свои парусиновые ботинки на шнурках. Незадолго до этого он зажженной сигаретой убрал с лодыжки присосавшуюся пиявку. Эта напасть тропиков всегда находила возможность добраться до кожи через одежду. Томлин медленно встал и побежал к голове колоны; невысокий, немного кривоногий ефрейтор с винтовкой за спиной. Возле фляжки с водой у него на поясе болтался еще и патронташ.

Он выглядел таким же замученным, как и все другие, рассевшиеся по обочинам дороги, промокший от ливня, в порванной панаме. На лице у Томлина было множество царапин и ссадин, и этим он тоже не отличался от других. И на лице его было то же выражение, что и у всех здесь — с меня довольно!

Только часть войск составляли англичане. Большинство солдат были индийцы, завербованные в Бенгалии или в других местах субконтинента, британской колонии. 17-я дивизия, символом которой была выгнувшая спину кошка, отступала с юго-восточной границы Бирмы, тоже британской колонии. на запад.

Дивизия должна была защищать Бирму на том узком участке земли, который граничит с Таиландом, от ожидаемого оттуда наступления японцев. Но ей это не удалось. Примерно за неделю до капитуляции Сингапура через таиландско-бирманскую границу просочились первые таиландские солдаты, заброшенные японцами, уже успевшими за это время заключить с Таиландом соглашение. В роте Томлина поговаривали, что увидели первых агрессоров 8 января 1942 года, и эта дата считалась началом военных действий. Но точно этого никто не знал. В джунглях, где, за малым исключением, всегда влажно, среди этих огромных деревьев, папоротников, лиан, где гнусно воняет прогнившая древесина, в этом нервном, изматывающем однообразии с тысячью опасностей, точная дата не играет никакой роли. Точно так же никто не мог с уверенностью сказать за каким деревом или у какой скалы проходит граница. Точно знали только одно: японцы со своими таиландскими союзниками уже несколько недель ждут на них в засаде. Пока, наконец, не начнется артобстрел японцев, и из джунглей не появятся первые волны их атакующих пехотинцев. Пока пришел приказ об отступлении, и англичане начали оставлять стрелковые ячейки на границе, прошло два дня.

— Томлин, черт побери, ты живой?

— Живой, — грубовато прохрипел Томлин. — И я иду. Но я же не Восточный экспресс!

Человек, вызвавший Томлина к себе, был его старшим братом.

Майор Филипп Томлин командовал подразделением, в котором служил Эрик. Судьба позаботилась о том, чтобы младший брат после многолетней службы в разных частях здесь в Бирме внезапно оказался подчиненным старшего брата тут, на границе с Таиландом.

Колонна, теперь по численности уже меньше роты, устраивалась на привал. Она разместилась на берегу реки Ситаун, вместе с остатками 17-й дивизии. Ситаун был шириной примерно в 80 метров, тек почти точно с севера на юг и неподалеку от Пегу впадал в залив Мартабан. Никто даже приблизительно не смог бы сказать, сколько километров Томлин отмаршировал за последние дни, все время — с японцами, следующими по пятам. Солдаты были ужасно измучены, лишь по необходимости могли реагировать на команды, но даже это было им уже трудно.

Майор Филипп Томас был ростом ненамного выше своего брата, но выглядел сильнее. Он был гладко выбрит, в отличие от Эрика, потерявшего свою бритву в одном из бесчисленных оврагов по дороге. Старший брат решил пренебречь уставными формальностями, тем более, что никто не мог их слышать. Он просто показал в направлении заката солнца. Там протекала река, пересеченная конструкцией из стали и камня. Изначально мост должен был быть только железнодорожным — для магистрали, идущей с юга, из Моламьяйна, в Пегу. Там она разветвлялась. Одна линия проходила через Рангун на запад до города Проме (Пье) на реке Иравади, другая шла на север до Лашо, основного места перегрузки военного снаряжения и боеприпасов, которые по Бирманскому шоссе, проходящему через этот город, направлялись в Южный Китай войскам Чан Кайши британского союзника. Люди через Ситаун обычно переправлялись на паромах, как повсюду принято в этой части света. Когда в штабах поняли, что от таиландской границы движется огромное количество машин, пушек и обозов, было принято решение пока не взрывать уже готовый к уничтожению мост, а, накрыв рельсы сверху досками, переправить через него как можно больше грузов на колесах.

— Последний мост перед Рангуном, — сказал Филипп Томлин. — С наступлением темноты постараемся переправить через него все, что у нас есть.

Ситаун — после Салуина и Билина — был уже третьей большой рекой, через которую им приходится переправляться за время отступления, и последняя перед бирманской столицей. На обеих предыдущих реках им пришлось ожесточенно сражаться, чтобы не быть разбитыми наступающими японцами во время переправы.

Эрик Томлин спросил брата:

— У тебя есть еда?

Филипп кивнул своему адъютанту, стоявшему на некотором удалении. Продовольствие для группы, прикрывающей переправу!

Эрик Томлин потер лоб, покрытый засохшей грязью, и недоверчиво взглянул на брата. Филипп, конечно, вызвал его не только для того, чтобы полюбоваться вместе с ним рекой.

Он не ошибся. Майор взял его за плечо и повел через папоротники в рост человека вдоль дороги, забитой машинами и совершенно измученными, обессилевшими солдатами.

— Ты один из последних надежных людей, Эрик. У тебя есть опыт. Я передаю тебе командование группой, прикрывающей переправу. Мы начнем с наступлением темноты, когда можно не бояться авиации. Поставь своих людей полукругом на подъезду к мосту. Если «джапсы» полезут, сдержи их любой ценой. Только когда мы со всеми обозами будем на том берегу, отводи людей. Понятно?