Уингейт постоянно находился в составе одной из колонн, но никто не знал, в какой именно. Но каждый из бойцов, которым пришлось разрезать у мулов голосовые связки, чтобы бедные животные не могли кричать, знали первую цель операции: взорвать как можно больше участков железной дороги между Мандалаем и Мьичиной, самой западной от Рангуна, чтобы перерезать этот наиболее важный для японцев путь снабжения.

Колонна, продвигающаяся далеко на юге, должна была сразиться с противником у Шуебо. Исходя из ситуации, Уингейт собирался решить, нужно ли идти на восток дальше линии железной дороги Мандалай — Мьичина, перейти Иравади, чтобы разрушить и восточную железную дорогу, между Мандалаем и Лашо.

Японскому руководству вначале никак не удавалось составить ясную картину из множества поступающих тревожных сообщений. Даже японская авиаразведка не увидела по ту сторону индийской границы ничего, что указывало бы на подготовку большого наступления. В чем же цель этих очевидно действующих независимо друг от друга боевых групп, прорвавших фронт в нескольких местах?

Авантюрные слухи, распускаемые Уингейтом через его доверенных лиц среди бирманцев, курсировали по стране. Самой похожей на правду казалась история, что англичане при отступлении из Рангуна в прошлом году якобы прихватили свою золотую казну, но им пришлось ее оставить где-то в джунглях между Иравади и нижним течением Ситауна. А теперь они хотят его забрать.

Одна из семи колонн попала в засаду, устроенную внимательными японскими разведчиками примерно в 100 километрах за линией фронта, и была почти полностью уничтожена. Но даже после этого японцы не нашли ничего, что могло бы дать им ключ к загадке этого странного наступления.

Другая колонна прошла половину требуемого расстояния до железнодорожной ветки (по прямой около 250 километров) без потерь. Но на участке открытой местности она подверглась массивному нападению со всех сторон, и ей пришлось отступать маленькими группами. Предоставленные самим себе, эти маленькие группы все же попытались достичь цели. За их спиной японцы жестоко добивали пару оставленных тяжелораненых, услышав от них слух о золотом кладе. Они предполагали, что здесь двигается целая британская дивизия, и подозревали, что китайцы будут пробиваться из провинции Юньнань на юг, чтобы соединиться с англичанами. Они были совсем недалеки от истины, тем более, что почву таким предположениям давали результаты их разведки. Но вот только Чан Кайши не собирался отправлять свои войска в поход. Но в самом северном уголке Бирмы, у границы с провинцией Юньнань находились две опорные базы британцев Сумпрабум и Форт-Хертц, которые японцы не смогли захватить. Труднопроходимая местность и умело организованная англичанами оборона сделали дальнейшее продвижение японцев невозможным.

Обе базы обеспечивали успешную борьбу партизан из народности качинов и снабжались по воздуху. Японцы потеряли там уже много солдат. Считалось, что местных жителей обучают и командуют ими американские офицеры, а оружие и прочие военные грузы они получают из провинции Юньнань.

На самом деле в это время в Форт-Хертце и в Сумпрабуме было еще очень мало американских офицеров-инструкторов. Зато уже много лет в отдаленных поселках проживали американские миссионеры. И за это время они завязали с местными жителями по-настоящему дружественные отношения. Потому им оказалось нетрудно мобилизовать своих «агнцев» против японских захватчиков, причем очень специфическим способом. Не полками и ротами, а совсем маленькими группами решительных бойцов, которые очень быстро атаковали и так же быстро прятались, велась эта война. В начале качины воевали еще луками и стрелами, оказавшимися очень эффективным оружием в джунглях. Постепенно генерал Стилуэлл позаботился о более современном снаряжении. С самолетов сбрасывались боеприпасы, огнестрельное оружие, взрывчатка, радиостанции и продукты. Фрэнк Меррилл, бригадный генерал американской армии, уже накопивший изрядный опыт войны в Китае, восхищаясь мужеством партизан, послал к ним инструкторов, помогавших им в военных и технических вопросах. Потом он сам вступил в борьбу с контингентом американских солдат. Это были добровольцы, и по имени командира их прозвали "Мародерами Меррилла" ("Merrills Marauders"). Обычно они воевали в оперативном согласовании с аборигенами за линией фронта. Американцы и местные жители помогали друг другу, и операции наносили все больший ущерб врагу.

Японцы сначала не могли объяснить, каким образом необученные неграмотные горцы внезапно научились прекрасно обращаться с оптическими прицелами на легких гранатометах и минометах и с взрывателями замедленного действия для фугасов. Они еще ничего не знали ни о Меррилле, ни об Уингейте.

Фрэнк Меррилл, выпускник Вест-Пойнта, как и Стилуэлл, и его друг, давно был сторонником нетрадиционного ведения войны, как и Уингейт. И он тоже решил претворить свои теории в жизнь.

Четырнадцать дней понадобилось Уингейту, чтобы достичь железнодорожной ветки Мандалай — Мьичина. На такую возможность японцы никогда не рассчитывали, потому что, по их мнению, эта территория лежала вне досягаемости британских войск. Потому дорогу лишь в нескольких местах охраняли разрозненные посты, и это обстоятельство очень облегчило «чиндитам» выполнение их задачи, когда они, в разорванной форме, измученные и голодные, наблюдали из джунглей за железнодорожным полотном.

За одну ночь они взорвали дорогу в 75 местах, на расстоянии в 50 километров, включая мосты и горные склоны. Часами эхо взрывов гремело между гор, разрушались рельсы, шпалы, опоры мостов. Пока японцы сообразили, в чем дело, бригадир Орд Ч. Уингейт со своими людьми удалился уже на много миль на восток. И пока японские поисковые отряды двигались на запад, предполагая, что подрывники пришли из Индии и возвращаются туда, Уингейт в скальном гроте к востоку от разрушенной и на много месяцев ставшей непригодной железной дороги собрал командиров еще боеспособных групп «чиндитов» и планировал с ними переход через Иравади.

Отрезок южнее Ката с его плоскими равнинами подходил для этого лучше всего. Снова перед «чиндитами» лежало такое же расстояние, которое они пошли от индийской границы.

Для Тима Слайверса уже стало рутиной лететь на одном из трех «Харрикейнов», сопровождающих оба «транспортника» С-47, сбрасывающих груз для «чиндитов». Расстояние возрастало с каждым днем. Время от времени появлялись вражеские истребители, но японцы, похоже, оставили здесь на севере только немного самолетов. Они были слишком нужны на других фронтах их гигантской зоны оккупации. И, кроме того, их потери были очень велики. Это было заметно и на таких второстепенных театрах военных действий, как Бирма.

И на этот раз все прошло гладко, когда С-47 далеко залетели за реку Иравади и сбросили свой груз над тем местом, где был подан дымовой сигнал. Пока Слайверс наблюдал за сбросом груза, он внезапно заметил вспышки на краю обозначенного дымовыми сигналами места. Нет сомнения — там внизу шел бой. Слайверс развернулся и пошел на снижение. Неожиданно возле его «Харрикейна» промелькнули следы дымовых снарядов.

— Они взяли наших! — прокричал он по рации своим товарищам в двух других «Харрикейнах». Но те и сами заметили, что происходит на земле. Как по команде истребители стали снижаться на минометные позиции японцев. Они расстреляли несколько минометов и распугали пулеметчиков, чтобы «чиндиты» смогли собрать сброшенный им груз. Но, в конце концов, заканчивающееся топливо в баках заставило истребители лечь на обратный курс.

Хотя люди Уингейта успешно перешли Иравади, их трудности на этом не закончились. Японцы уже знали, что происходит, и собирали войска для охоты на «чиндитов».

Все это происходило как раз в то время, когда последствия марша, климат и нехватка воды у "чиндитов" все сильнее давали о себе знать. Приближался муссон, а на плоскогорьях температура воздух а поднялась до 40 градусов. Участились тепловые удары. Люди со своим оружием медленно продвигались весь день, чтобы немного более холодной ночью отдохнуть хоть пару часов. Уингейт видел, что боеспособность его войск снизилась за критическую отметку. В конце концов, они были в глубоком тылу врага, а для возвращения на базу им предстояло пройти по прямой 300 километров.