Первыми форсировавшими реку у Калевы в ноябре были восточноафриканские солдаты, высокие, сильные люди. Многие британские ветераны Бирманской кампании вспоминали у Калевы собственное отступление два с половиной года назад, когда они стояли на этих же берегах, но отходили на запад. Теперь они шли вперед.

Муссон закончился, когда саперы построили через реку понтонный мост длиной свыше 300 метров. Теперь через него катились колесные и гусеничные машины. У японцев уже не было сил помешать переправе. Они пытались сформировать новые части в бирманском тылу. Но ВВС союзников не давали им покоя. Они сейчас летали на четырехмоторных «Суперкрепостях» В-29 глубоко в японский тыл и наносили японцам сильные удары.

В это время 14-й армейский корпус форсировал Чиндуин и немедленно начал марш к плоскогорью севернее Мандалая. К той же цели устремились смешанные части союзников, идущие с севера: китайские дивизии Стилуэлла, разбившие японцев у Мьичины, американские полки, наследники отведенных в тыл для отдыха и пополнения «мародеров» и «чиндиты». Они все теперь подчинялись не "Уксусному Джо", а генералу Салтену. Стилуэлла после его победы под Мьичиной Рузвельт отозвал в Соединенные Штаты, в частности, из-за того, что его отношения с Чан Кайши еще больше обострились, и назначил его руководить учебной подготовкой всех американских сухопутных войск.

На Северном фронте союзники тоже свели свои счеты с врагом. Они впервые начали действовать в непосредственной близости от железной дороги. По ней быстро восстановленные паровозы из депо в Мьичине потянули длинные составы с оружием и другими грузами на юг — к Мандалаю. У китайской границы, на крайнем севере Бирмы китайский экспедиционный корпус атаковал японцев при поддержке дислоцированной в Китае американской авиации. В ожесточенных боях китайцы шаг за шагом двигались вперед, освобождая пространство для идущих из Ледо бульдозеров и строивших дорогу саперов. Китайцы несли большие потери в горах осталось 19 тысяч погибших. Но в конце января 1945 года план Стилуэлла осуществился: первый транспортный конвой покатился из Ледо через Бирму в китайский Чунцин. Сухопутное соединение между Индией и Китаем снова было обеспечено.

В это время младший капрал Томлин в первый раз после долгого марша растянулся на циновке в свайном домике. Это был сезон сухой жары, и Томлин со своим отделением воспользовался шансом вымыться с мылом, смазать тело маслами и побриться. Теперь он был всем вокруг доволен, потому что Нугунг ко всему прочему изобилию притащил еще из полкового штаба очень запоздавший рождественский подарок — бутылку индийского рома и по паре консервных банок на каждого: ананасовый компот, консервированное мясо из Чикаго и богатое витаминами фруктовое пюре.

Маленький мальчик из деревни, которому Томлин подарил банку консервированного мяса и горсть табаку, сидел у него за головой и обмахивал его веером, стараясь избавить капрала от жары. К тому же ни одна муха не могла приблизиться к лицу Томлина и нарушить его покой. Снаружи кудахтали куры, под домом хрюкали свиньи. Издалека было слышно пение птиц. Там и тут слышался звон металла, когда саперы, отмывая в реке свои инструменты, ударяли ими о камни.

Нугунг поднялся по бамбуковой лестнице в хижину и осматривал спящего капрала. Удивленно он проворчал:

— Без бороды он совсем не похож на настоящего солдата.

Затем он спустился вниз. Все-таки был объявлен пусть короткий, но заслуженный привал, и гурка хотел этим воспользоваться. Девушкам в деревне нравились ароматные сигары солдат и не только они одни. Это было известно. Так что отдых можно было наполнить интересными приключениями. Кто знает на войне, как долго солдату доведется этим воспользоваться.

Когда Чиндуин был преодолен, перед наступавшими союзниками открылось огромное плоскогорье, на восточной стороне которого лежит город Мандалай. Сто пятьдесят километров без горных хребтов, без оврагов и без мулов, которых приходилось по одному старательно спускать на канате. Вместо этого земля, где выращивается рис, маниока и другие злаки, между полей — кусочки джунглей, маленькие деревни, разбросанные по плоскости поселения с малочисленными хижинами, в большинстве все еще нежилые. Но вот дороги были не намного лучше, чем те, к которым они привыкли в горах.

Жаркое, сухое время, на которое пришлось наступление союзников, требовало от солдат не меньше усилий, чем раньше муссон и горы.

Генерал Слим получил из штаба четкие приказы: разбить все японские войска на плоскогорье и в самом Мандалае и продвигаться на юг, чтобы освободить Рангун еще до начала ближайшего муссона. Когда его 14-я армия достигла плоскогорья, до муссона оставалось около трех месяцев.

Чтобы последний удар по Рангуну был успешным, было принято решение одновременно начать наступление на до сего момента" спокойном" фронте в Аракане, чтобы захватить позиции, с которых могли бы действовать ВВС, а также десантироваться с моря сухопутные части. Для этого в индийские гавани поставлялось все больше машин-амфибий, которые больше не нужны были в Европе после успешной высадки союзников в Нормандии. Внезапно Япония оказалась атакованной в Бирме с двух фронтов, и ей было тяжело своевременно маневрировать и перегруппировывать свои войска.

— Дома как раз устанавливают рождественскую елку, — этими словами командир полка Эрика Томлина начал свою рождественскую речь, но потом сразу же продолжил, — но нам придется от этого отказаться. Противник еще не разбит окончательно, хотя в Европе дело уже очевидно идет к концу. В Бирме нам доведется воевать еще месяцы, и если нам будет сопутствовать удача, то пламя войны погаснет и здесь. Уже в ближайшие дни нам предстоит форсирование Иравади, трудное дело…

Томлин не узнал из слов командира ничего нового. С Нугунгом и двумя другими гурками он дни напролет выходил на патрулирование к большой излучине реки Иравади и разведывал местность вокруг Пакхоуку, в 150 километрах к юго-западу от Мандалая. То, что корпус, в котором они служили, вообще находился так далеко на юге, было частью маневра окружения. Этот охват задумал генерал Слим, чтобы переиграть своего противника, японского генерала Кимуру.

Кимура со своими мобильными подразделениями приготовился к бою не непосредственно за Чиндуином, как, собственно, и ожидал Слим. Вместо этого японцы отошли за естественный барьер реки Иравади к Мандалаю. У Слима было пять дивизий, но Кимура за Иравади смог собрать восемь дивизий, которые он умелым маневром разместил на удобных позициях у Мандалая и тем самым серьезно мог бы угрожать переправе через реку. Так что Слим приказал 33-му корпусу продолжать наступать на Мандалай с севера и с запада, но 4-й корпус двинулся в обход на юг, чтобы перейти реку у Пакхоуку, где японцы вряд ли ожидали переправу, и сразу наступать на Мейтхилу. В этом последнем большом транспортном узле японцев перед Рангуном сходились различные транспортные артерии и находились набитые под завязку склады. С захватом Мейтхилы было бы прервано все снабжение Мандалая, а если бы пал и этот город, то японские войска внезапно очутились бы между 31-м и 4-м корпусами, не имея никаких возможностей для маневра.

План Слима был рискованным, ведь 4-му корпусу пришлось бы пройти при этом охватывающем маневре более 400 километров, и это все с двумя дивизиями и одной бронетанковой бригадой, которым, кроме сопротивления японцев, пришлось бы столкнуться с трудным продвижением по узким латеритовым дорогам, сравнимым в лучшем случае с полевыми тропами.

Кроме того, приходилось учитывать, что основную базу снабжения в Индии и наступающие войска разделяли уже больше 600 километров. Так что оставалось надеяться только на авиатранспорт, но и ему приходилось все труднее из-за слишком больших расстояний. Но английские саперы нашли выход. Они сделали транспортным путем реку Чиндуин, изготовив из древесины прибрежных лесов большие грузовые плоты, буксировавшиеся быстро «организованными» моторными катерами на юг, и загрузив их нужными грузами. Это был самый смешной флот, когда либо ходивший по рекам, но он прекрасно справился со своими задачами. Солдаты благодарно окрестили его Chindwin-Navy ("чиндуинские ВМС"). Один плот мог везти до 10 тонн груза. Два прибывших из Калькутты катера, вооруженных автоматическими пушками «Бофорс» и Эрликон" прикрывали плоты на случай возможных японских засад.