— Парень, — душевно обратился Форт к врачу, — а ты сам случайно не каторжник?

— Каторжник, — подтвердил тот, — в чине лагврача. Не в рыбацкой бригаде состоял, заметьте; занимался лишь лечением.

Теперь ясно, отчего врач такой катастрофически худенький — видимо, кормили его столько, сколько он мог лечить своей убогой аптечкой. Форт прибавил к списку совершённых преступлений ещё пунктик — содействие побегу закоренелого преступника.

— Я, — продолжал пассажир, — жертва политических репрессий, меня осудили несправедливо. Мне нужно убежище у белодворцев.

— Тебе не кажется, что я с тобой куда-то влип?

— Мне кажется, что напротив — это я влип с вами. И я признателен вам за предложение бежать вместе. За вас мне прибавили бы срок; повод такой, что и придумать трудно.

— За меня? отчего?

— За оказание помощи звёздным. По закону нелегально въехавших нельзя лечить, пока они не зарегистрируются у властей.

— Я не заметил охраны. Почему ты раньше не сбежал на лодке?

— За мной следили.

— Свои?

— Да, свои. Посёлки заключённых на территории не охраняются, за побег всем увеличивают срок. Но вы похитили меня — значит, не накажут никого.

— А зачем стражник прилетел?

— Иногда они проверяют, все ли налицо; прилетают неожиданно.

«Шляпа» неслась прежним курсом, чуть поддав ходу. Режим на каменистом берегу нарисовался Форту без дальнейших разъяснений — обширная территория без дорог, редкая россыпь каторжных поселений и два хозяина — полиция и стража, минимум наполовину купленные «звёздными». Вот раздолье криминалу и контрабандистам! приземляйся, разгружайся, отдыхай в тюрьме как дома, кадры пополняй!..

— Как нам разлучиться? К белодворцам твоим я не полечу.

— Не знаю, — полушёпотом ответил врач. — На одном берегу залива хинкоская полиция, на другом зональная. Нас заметят: залив узкий, а по берегам системы наблюдения.

— Днем, ночью — одинаково?

— Да.

— Скверно. А скажем, если пару лиг не долететь... дам тебе пояс, вплавь доберешься?

— Что вы говорите?! — Врач встрепенулся. — Много морских хищников!

— Тогда ищи другое место.

— Туда надо лететь над сушей, а вас скоро станут искать. И рассвет близко.

Звезда на карте неуклонно двигалась к заливу, тиски сжимались, и у Форта складывалось невыгодное, но единственное решение. Вкратце высказав свой лихой план, он добавил:

— Погляди, что ценного в багажнике.

— Почти ничего... — Врач разгрёб рухлядь за решеткой. — Одежда... ценное не здесь.

— Зачем он возил с собой тряпки?

— На продажу. Кто попадает в зону, сдаёт одежду страже. Я выберу что-нибудь для себя, вы не возражаете? А то моя роба...

— Бери хоть всё.

Ценности оказались у Форта под ногами, в выдвижном ящике; на взгляд он оценил побрякушки невысоко, но врачу было видней. Выбрав десятка полтора чего-то вроде литых стеклянных пробок, он поочередно воткнул их торцом в гнездо на пульте — каждый раз в окошке у гнезда светились разные знаки, — потом разложил пробки на две кучки.

— Вам понадобятся оты. Пожалуйста. Семь кликов, отов в них достаточно.

Слово от понимают все разумные; ТуаТоу сумела навязать сообществу одиннадцати видов не только имперское Единое Время, но и свою денежную единицу как эталон. Но клик Форт увидел впервые — эти прозрачные пробки, по словам врача, служили туанцам кошельками.

Уже светало. Форт вышел на крутую дугу, направляя «шляпу» в залив, и не удержался:

— Может, мы всё-таки познакомимся?

— Да, конечно! — Врач встал, отряхнулся. — Меня зовут Уле Эмэнии, а какое ваше уважаемое имя?

— Форт. Не ошибиться бы берегом.

— Мой — слева.

Изготовились к десанту. Уле со скаткой и аптечкой сгруппировался у двери. Осторожно, поскольку впервые, Форт прижимал «шляпу» к обрывистому склону; прошёл мимо промоин-каньонов, поднялся — да есть тут где сесть-то? а, вот площадочка! Умная «шляпа» сама распрямила ноги, касание, стоп.

В предутреннем полумраке, за туманной дымкой впереди громоздился город или завод — прямоугольные и ступенчатые громады.

Опустился трап.

— Очень вам благодарен, господин Фольт! — Уле мялся в дверях. — Желаю вам счастья и удачи!

— Ну, будь здоров. Вываливайся, время дорого.

По расчётам, стражника уже хватились, новая «шляпа» побывала в тюремном посёлке и объявила аврал с изложением примет. Всё это началось, или вот-вот начнётся, с минуты на минуту. И электронные стукачи сигналят, что подозрительная «шляпа» со стороны моря села на левый берег.

«Лъеш, белодворцы... что за народ здесь обитает?» Самую малость Форт уделил любознательности, вглядываясь в город на горизонте, и поэтому сразу отследил в небе чёрное пятнышко.

«Шляпа» хинкоской полиции.

Он сорвался с берега вниз и понёсся в мареве над самой водой. Залив шириной километров сорок, значит, времени на сборы и подготовку совсем ничего. Когда оно истекло, автомат обнял хозяина всеми лапами; Форт подтянул кобуру лайтинга, взял багаж, вышиб дверь и прыгнул. Отмерив расстояние до волн, он повернул пусковой регулятор носимого гравитора на максимум. Увесистый плоский блок в ранцевой части скафандра взвыл, и подушка искусственного тяготения смягчила вход в иоду.

«Шляпа» с шорохом отмерила последнюю стометровку и врезалась в скалы правого берега; Форт этого не видел, но знал наверняка.

«Теперь ищите меня в обломках. Пока хватит батареи, проплыву против течения над дном, а выдохнется — выберусь, и в зону».

— Господин четырёхсотник, берег и дно обследованы на лигу от места падения катера стражи. Тело не обнаружено.

Офицер направил взгляд на запад, где едва заметной полосой виделся высокий берег Хинко. Жаль, в мирное время права армии туда не простираются — там автономия. Вернуть лагврача на территорию нетрудно... если бы не законы! Теперь веди переговоры, добивайся...

— Может быть, тело унесло течением? — предположил двадцатник отделения полевой разведки.

— Расширьте район поиска на юг, — приказал четырёхсотым. — Досадно — мы опоздали всего на час!

— Если бы не перехват переговоров стражи, задержка могла стать больше, — двадцатник гордился своими людьми.