- О'кей, - кричит Игорь, забираясь в машину, - накатали протест. Давай шустрее, а то сейчас вся армада рванет.

- Ты, чиф, стенограмму лучше бери, - я уже набрал приличную скорость. - Читай, а то лес на носу.

Игорь "привязался" ко входу в лес, и дело пошло в нужном ритме. Но вскоре ситуация резко изменилась к худшему, и я понял, что стенограмма здесь мало чем поможет. Дорога стала неузнаваемой и теперь представляла собой непрерывную череду луж длиной от пяти до ста метров. Поначалу я пытался объезжать их, но потом понял, что такой слалом плохо кончится. Машина неслась то одним боком вперед, то другим. Ценой огромного усилия удавалось контролировать эту пляску меж луж и деревьев на скорости сто километров в час. После того как на полном ходу пару раз провальсировал на триста шестьдесят градусов, я стал мокрый словно мышь.

Да пропади оно пропадом, сказал я себе и стал форсировать лужи ходом. Это оказалось легче, безопасней и, главное, быстрей. Вот идиот, ругал мысленно себя, ныряя в очередную лужу, танцор хренов!

Видимо, последнюю часть фразы я все же сказал вслух, потому что Игорь перестал диктовать и оторопело уставился на меня - за что это я его так?

- Читай! - кричу ему. - Это я о себе.

Тут я увидел, что дорога с левым поворотом уходит в березовую рощу, а Игоря точно заклинило, молчит, и все-тут.

- Игорь! Быстро "привязывайся"! Через двести метров вижу левый в лес. Дальше что?

- Все ясно! Левый пять, опасно, на правый шесть, опасно! - успевает сказать он и еще добавляет: - Помнишь, тот самый S-образньгй между березами.

Вспомнить-то я вспомнил, а увидеть уже не успел. Машина со всего ходу попадает в глубокую лужу, и все исчезает за стеной брызг, ослепительно сверкающих в свете фар. Напряжение неимоверно возрастает, скачком переходит верхний предел, и сознание привычно "раздваивается", срабатывает "замедлитель".

Тело в панике: "Что делать? Под колесами лед, кругом стена брызг, и ничего не видно, впереди деревья!".

Разум спокойно и бесстрастно, как метроном, отсчитывает время, оставшееся до начала маневра.

Тело уже надрывается в крике: "Ничего не вижу! Сейчас разобьемся!".

Разум предупреждает: "Не тормозить! - И тут же следом дает команду: - ПОРА!".

В мышечной памяти четко всплывает, как проходилась эта связка поворотов на тренировке. Тело радостно воспроизводит движения, копируя их с "картинки" памяти. "Замедлитель" выключается, и теперь уже я сам чувствую, как выверенными движениями направляю машину влево, замираю так на долгую секунду, потом точно в заданный момент выворачиваю руль вправо и почти тут же в среднее положение. Газ все время держу ровный, почти до упора.

Наконец занавес из брызг пропадает, и мы оказываемся уже за поворотами точно - на середине дороги, круто уходящей вниз по дну оврага.

Не успеваю толком опомниться, как слышу, что Игорь предупреждает:

- Внизу левее, четыре опасно! К самой стенке прижимайся.

Да здесь везде опасно, думаю. Но мысль течет уже спокойно, почти вяло - это просто рабочая мысль. Через пару минут видим старт допа Федоровка.

Как-то вечером после тренировки я посчитал, сколько здесь поворотов. Получилось около ста. А подъемов и спусков - больше сорока. Это при длине всего девять километров! Веселенький участок, ничего не скажешь.

Старт берем без проблем, и три километра только деревья мелькают. Но вот выскочили из леса, нырнули в ложбину, а в самом низу фары упираются в промоину, пересекающую дорогу. Раньше ее не было, но разглядывать уже нет времени. Осаживаю машину почти до остановки. А что делать? Лучше перестраховаться - нам в гонке этот доп еще не один раз проходить.

Перелезаю через промоину, она оказалась вполне безобидной. Если б знать! Тут можно всем ходом валить. Ладно, бывает, еще наверстаем. Плохо другое - начался подъем, и, чувствую, не взять мне его. Скорости не хватает, а колеса на грани срыва в бесполезное вращение. Если это случится, то придется возвращаться вниз для разгона.

Скорость падает с каждым метром. Все. Не дотянем. Пока совсем не остановились, надо помочь. Хочу сказать об этом Игорю, но, вижу, он уже ремни расстегивает. Как только скорость позволяет, выпрыгивает на ходу и толкает машину сзади. Но поздно и это. Встали. Я, чертыхаясь, качу задним ходом по склону, а Игорь остается на месте. А ведь трех метров не хватило!

Только спустился, как справа, по снежной целине, на большой скорости удачно обходит меня и поднимается в гору экипаж на ВАЗ-2102. Молодцы ребята! Но знать бы, что под снегом пней да колод нет. Начинаю повторный штурм высоты. Ох уж эта мне езда внатяг, так осточертела! Кажется, я уже сам в колесо превратился. Приближаюсь к Игорю, он стоит у злополучной отметки я ждет. Только добрался, как по заказу начинается букс. Проклятье! Ничего не поделать. Хоть Игорь и вовремя подключился, но усилий явно не хватает. Я быстро отстегиваюсь, дергаю ручку подсоса, увеличив обороты двигателя, выпрыгиваю из машины. Тут же упираюсь плечом в переднюю стойку с такой силой, что рука немеет. Слышу, как хрипит и диком напряжении Игорь, он не только толкает, но и раскачивает машину из стороны в сторону, чтобы бесполезно вращающиеся колеса хоть какое-то мгновение цеплялись за снег. Силы уже давно кончились - толкаем негодной злости. Слышу, я уже рычать начал, а Игорь совсем задыхается. И вот наконец-то пошла, милая! Цепанула снег раз, другой и пошла. Шустро так - не увежат бы. Прыгаю на сиденье и убираю газ. Игорь плюхается рядом и только хрипит.

Оставшиеся шесть километров еду по памяти. Напарник мой никак в себя не придет, не в состоянии даже слово сказать. Финишируем, и я сам отмечаюсь у судей, а потом почти без напряжения успеваю до KB-2 нагнать опоздание.

К середине третьего этапа Игорек оклемался и довольно бодро тараторит стенограмму. Средняя скорость опять очень высокая, и мы продолжаем свой ночной "полет" по проселкам. Более того, помня по тренировкам, что дальше с дорогами совсем плохо, несемся что есть силы, создавая хоть какой-то запас.

Впереди километрах в двух-трех появились сполохи света и зарево. Спрашиваю Игоря

- Далеко до холма?

- Около трех километров.

- Все ясно. Посмотри, что там делается!

Игорь отрывается от "легенды", а я специально выключаю прожекторы. И тогда в ночи проступает то место, куда нацелено наше движение. Его как бы накрывает мерцающий световой колпак, из которого время от времени вырываются, упираясь в небо, гигантские иглы прожекторных лучей, они замирают на какое-то мгновение, потом чиркают по низко стелющимся, набухшим от воды тучам и пропадают в мареве.

Включаю свет, а то можно в такую яму влететь, что проблем после нее не будет вообще никаких. Холм, к которому мы приближались, не понравился мне еще на тренировке с самого первого взгляда. У его основания глубокая промоина. Пройти ее ходом, без риска оставить в ней мост, невозможно, а если ехать, аккуратно, не хватит запаса скорости. Но три дня назад было не так скользко, а теперь я представляю, что там творится!

Подкатываем к подножию холма. Здесь собралось машин пятнадцать - не меньше. Все по очереди пытаются забраться на треклятый холм. Кто-то, из самых "горячих", уже выдрал себе задний мост и, видимо, на руках его машину оттащили и бросили в стороне. Кто-то с середины подъема сорвался под откос и скатился в речку (оказывается, и такая возможность появилась). Кто-то уже сыт по горло и кричит, что в гробу он видел эти ралли. В общем-то замечание верное - это уже не ралли и даже не кросс. Дело в конце концов не в названии. Каждый, если он не полный ноль в раллийных делах, знал, на что шел. Так чего теперь закатывал, истерику? Все в равных или почти равных, условиях, хотя первым, конечно полегче.

Об этаж я думал, пробегая мимо машин, чтобы посмотреть гиблое место своими глазами - может, чего придумаю. За то время, что мы здесь стоим, еще никому забраться наверх не удалось. Разглядываю промоину, поднимаюсь на холм. Да, дело дрянь. Надо срочно выкручиваться.