— Добрый день, достопочтенные жители Метрополя. С вами говорит владелец и президент Острова одаренных, Роланд Грейси, — его лицо было таким крупным, что можно было различить каждую морщинку. — И от лица всего Третьего класса я прошу вашей помощи.

Люди на вокзале оторвались от своих дел и теперь внимали звукам его раскатистого, отдающегося эхом, голоса.

— Как вам известно, четыре месяца назад на Острове произошли чудовищные события. Группа людей по предварительному сговору совершила покушение не только на жизни граждан Третьего класса, но и на последние научно-технические разработки. Их силами был уничтожен ряд проектов, которые через пару лет принесли бы плоды для всего человечества.

— Конечно, их имена и лица вам хорошо известны, — продолжал вещать Грейси. — Но позвольте немного поговорить о том, кто же они.

Лика и Джесси незаметно переглянулись.

— Прежде всего, это психически больные люди. Станет ли человек в здравом уме уничтожать лекарство против чумы нашего века — вируса A1N7, более известного, как дот-вирус? Из-за этих террористов, именующих себя гордым словом “сопротивление” наш мир остался без противоядия.

Лика возмущенно сжала кулаки, но Джесси только покачал головой. Грейси настраивал общественность против них уже давно, но настолько откровенную ложь они слышали впервые.

— Я обращаюсь к вам, достопочтенные граждане Метрополя, не ради себя, не ради Третьего класса, а ради вас самих, — президент наклонился вперед, словно хотел вылезти из стены. — Если вам станет хоть что-то известно, если вы услышите странный шепоток, если заметите, что ваш коллега на работе ведет себя странно — пожалуйста, сообщите.

На стене появился номер горячей линии.

— А вам, сопротивление, я хочу посоветовать только одно, — Грейси придвинулся еще ближе, если это было вообще возможно. — Сдавайтесь. Пойдите навстречу протекторию, и ваша смерть будет легкой. У вас нет шансов победить, и вы знаете об этом. Классы были, есть и будут основой этого мира, и вам, кучке отъявленных психов, никогда не изменить это.

С этими словами Роланд Грейси исчез, а по стене медленно поползли лица и фамилии вышеупомянутых “психов”: Томас Кэлвин-Смит, Шин Эйлер, Мегани Соичиро, Рама и Камал Раджи, Эвридика Эвери и два последних, самых крупных — Ойтуш Эвери и Сати Лаллеман.

— Сраные ублюдки, — возмутился мужчина в чалме. — Уничтожить сыворотку! Чтоб они в аду горели.

Несколько других пассажиров присоединилось к его возмущению, но в несколько более мягкой форме.

Джесси взглянул на Лику: ее губы были плотно сжаты, а в глазах читался страх застигнутого врасплох зверя. Наверняка он и сам выглядел не лучше. В этот момент лица преступников исчезли со стены, вновь уступая место табло с расписанием гиперпоездов.

— Гляди! — радостно воскликнул Джесси. — Наш поезд!

Оповещение “рейс отложен” поменялось на “прибывает на платформу №1”.

Однако вздох облегчения пришлось отложить. Гладкая сверкающая капсула гиперпоезда показалась в вакуумной трубе. Люди направились к дверям, уже предвкушая, как уронят свой зад в удобнейшие кресла. Но не тут-то было. Стоило дверям распахнуться, как тысячи бумажных листовок взметнулись в воздух, быстро заполняя собой не только платформу, но и все здание вокзала.

Они кружились в воздушных потоках, словно маленькие изворотливые птицы, выскальзывали из рук блюстителей порядка, шуршали и порхали, создавая всеобщий хаос.

— Сколько же их здесь? — произнес кто-то, наблюдая за тем, как из вагона гиперпоезда продолжают вылетать все новые и новые листовки.

Джесси поймал одну и от удивления едва ли не забыл как дышать.

— Протекторий! Твои дни сочтены! Война началась, присоединяйтесь к сопротивлению пока не поздно, — он зачитал Лике то, что было написано на бумажке.

— Сопротивлению? — переспросила девушка, разглядывая крупные буквы “ОО”, нарисованные на обороте.

— А ну дай сюда! — грубо потребовал полицейский. Лика повиновалась, и он тут же сунул листовку в измельчитель.

Здание вокзала оцепили, как при карантине, и затеяли уборку на два часа. Когда Лика и Джесси вновь ступили на платформу, от листовок не осталось и следа. Кто смог организовать этот акт неповиновения? Кому под силам было напичкать поезд бумагой, да еще и со столь откровенным призывом к войне? У Айзека и его команды явно были дела поважнее.

Эти и другие вопросы застыли на губах двух супругов, покидающих Джамото-Ган. Через несколько часов им предстояло вернуться в подземку и снова стать тем, кем они являются: преступниками, объявленными в глобальный розыск, Ойтушем и Сати Эвери.

Вход в заброшенную станцию метро Суонен в южном Саото-Гане был затоплен. Не целиком, но по колено точно. Взглянув в последний раз на уходящее солнце, Ойтуш и Сати перевесили рюкзаки с вещами повыше и направились внутрь. Вода в разлившемся из-за дождей озере была прохладной, но не холодной. В ней плавали осенние листья и сломанные ветки деревьев. Сати выловила один листочек, самый красивый, и решила оставить себе на память: кто знает, когда они снова смогут выйти на поверхность.

Они почти не говорили: после случившегося на вокзале нервозность все еще не покидала их. И потом, как говорил Айзек: пока ты наверху, ты в опасности. До последней минуты.

Дальше предстоял долгий спуск вниз по обломкам эскалатора. Сюда лучи солнца пробивались уже с трудом, и через пару метров Ойтушу пришлось включить фонарик. В нос ударил затхлый запах метро с примесью гари — такой знакомый и даже родной, вызывающий странное ощущение спокойствия. Да, в трубе опасностей было не счесть, но все же зверя, опаснее чем протекторий, Сати и Ойтуш пока еще не встретили.

— Кто идет? — дозорные были начеку, и это радовало.

— Скаллагрин, — отозвался Ойтуш.

— Знать таких не знаю.

— Джесси и Лика Скаллагрин, — повторил Ойтуш.

— Первый раз о них слышу, — бросил дозорный. Ойтуш нахмурился. Их должны были пропустить, ведь он предупредил Айзека, что вернется раньше намеченного срока.

-Мы офицеры личного состава Айзека, возвращаемся из Джамото-Гана, — Ойтуш старался не светить в лицо охраннику. — Наши настоящие имена Ойтуш и Сати Эвери…

Последняя фраза была ошибкой. Ойтуш невольно поднял руки вверх, почувствовав, как в его левую лопатку крайне неприятно уперся ствол винтовки. Он покосился на Сати: она тоже была на мушке. Что же за чертовщина здесь происходила?

— Ойтуш Эвери мертв, — произнес охранник. — Застрелен Айзеком за измену.

“Отлично, просто отлично!” — Ойтуш почувствовал, как уровень стресса в его организме медленно, но верно достигает своего предела.

— Послушайте, — начал он, не опуская рук. — Свяжитесь с Айзеком, он подтвердит мои слова.

— У нас приказ главнокомандующего: все лица, вызывающие подозрение, подлежат немедленному расстрелу, — отчеканил солдат, тот самый, которому Ойтуш так старался не светить в лицо. — Открыть огонь по моей команде! Один…

— Повторяю еще раз: я Ойтуш Эвери, офицер личного состава Айзека…

— Два…

— Вы совершаете большую ошибку, — все попытки Ойтуша оправдаться были жалкими.

Пот струился по его ненастоящему лицу, в буквальном смысле заливая глаза. Сердце неистово колотилось, а дуло упиралось в спину, словно намереваясь проколоть ее насквозь.

Только бы Сати выжила…

-Опустить оружие, — приказал низкий раскатистый голос. Из темноты пружинистой походкой вышел получеловек-полуробот. Тапетум его бионического глаза светился в темноте желто-зеленым, отражая неяркий свет фонарей. Задняя часть его черепа состояла из сложных кибернетических механизмов, а от основания вниз по всему позвоночнику тянулись вживленные в спинной мозг электроды. И все же, несмотря на экстравагантную внешность, Ойтуш был бесконечно рад видеть своего лидера и друга — Айзека, главу сопротивления.

— Айзек! — радостно воскликнул он, но в ту же секунду получил неслабый удар в челюсть.