Полынская Галина

Все к лучшему

Гере.

24.03.00

Часть первая:

Сегодня утром я поняла, что не могу жить одна. Не могу одна ходить по улицам, пить кофе, смотреть телевизор. В комнате не могу оставаться одна, на молчащий телефон смотрю и жду, что кто-нибудь позвонит и в гости приедет. Даже из дома выходить не хочется, даже за сигаретами - вдруг пропущу телефонный звонок? И чего это со мной такое? Именно сегодня? Прямо, даже, как-то и не по себе и ощущение загадочное, похожее на тихое изумление человека, который проснулся рано утром и обнаружил, что у него всего одна нога... Вообще-то, я терпеть не могу подобные рассказы, жалостливые, с душевным стриптизом, а уж самой писать что-то подобное... лучше сходить за сигаретами и прихватить бутылочку московской бурды, лживо названой "вином".

Ну, вот, приступим, помолясь. Сигарета дымит, "вино" струится по внешней и внутренней системе кровообращений, а за окном, по карнизу, цокая когтями так, что даже здесь слышно, бесцельно шляется толстый голубь. Он заглядывает в комнату круглыми, и огромными, как нелепый аттракцион "колесо обозрений" глазами. Сейчас сделаю еще глоточек "вина" и как следует дыхну в сторону божьей птички. Наверняка мгновенно свалится и полетит прочь, крича и плача, как альбатрос... Отчего люди не летают так, как птицы? Когда-то давно, я знала человека по имени Серафим и по фамилии Гомнюк. Прекраснейший был человек, между прочим, семерых детей имел по всей стране, хотя всю жизнь состоял в единственном, прочном и благополучном браке... Что-то меня ответвляет от основной темы. Так о чем это я? За окном почти стемнело поразительно, день совершенно незаметно куда-то подевался! Как правило, под вечер меня неизменно тянет к людям, я ведь не могу жить одна, помните? А под вечер не могу особенно, не могу с всепоглощающей тоской и душераздирающей печалью. Мне так надобно, без этого никак. Непременно надо выйти и слоняться одухотворенно в вечернем туалете от "сэконд хэнд" (или "хэппи энд") по неприкаянным улицам от бара к ларьку. И приключения-то мне не нужны, мне общения подавай. Люди, где вы? Но такие прогулки только в случае денежной оказии. Дама печального образа, со взглядом горящим, без единого сантима в кармане, выглядит в г. Москве, печально и подозрительно даже в собственных глазах. Уж не знаю почему, но именно вечерами, когда так непоправимо хочется прикоснуться к человечеству всей душой, когда жаждется блуждать потерянно и мимолетно, отыскивая в случайных взглядах ответы на все сакральные вопросы, именно тогда, когда особенно сильно захлестывает всепоглощающее и душераздирающее, выясняется ошеломляющее отсутствие даже мелочи в кошельке. И, чтобы крушение мира не произошло мгновенно, остается писать такие вот рассказы, да лишать жизни бодрых, не взирая ни на какую отраву тараканов, посредством комнатного тапка.

И ритм сердца не нарушен,

Мое дыхание темно...

Телефон все не звонит, а если и подает признаки жизни, то исключительно по деловым вопросам, например, спросить у меня точное время. Тихо и спокойно, как на кладбище и очень хороший друг двести баксов долга полгода не отдает... Не правда, он не такой, он поклялся отдать во вторник! Нет, все это проза, мелочи жизни, думать, размышлять, тем более писать следует о не постигнутом, недоступном, желательно в рифму и высоким штилем. Примерно так: "Как жаль, "вино аля бормот" уже почти не половине, А денег нету ни рубля, что бы купить чего получше"... А что, скажете плохие стихи? Конечно, покажутся плохими, если не прочувствовать, что за глубина, что за драма кроется за корявыми строчками. Однажды мне приснился сон: я, в длинном платье, расшитом лиловыми васильками, юная и стройная, как десять лет назад, иду среди спелой до оранжевости пшеницы... Вот, спасибо, телефон, зазвонил! Да? Что?!! Какой Пиндзмарюк?! Вы ошиблись! Нет, фамилию я расслышала! Нет здесь таких, уверяю! У-у-у-у!!! Нет в жизни счастья! Почему неизвестному Пиндзмарюку звонят, попадая ко мне?! Позвоните мне, попадите к нему и перезвоните еще раз, я подниму трубку еще до сигнала. И с радостью воскликну: "Наконец-то! Как я долго вас ждала!" И только потом спрошу, кто вы. А если вы опять ошиблись, то почему бы вам не поболтать со мной? Просто так. Мне будет приятно. А что Пиндзмарюк? Разве ему вечерами хочется блуждать так астрально, так непоправимо? А вы голубю когда-нибудь в глаза заглядывали?

Ничего не возможно поделать, манящий зов черных, омутных улиц неискореним, как древний зов крови. Надо идти, надо... Кто знает, быть может на одном из перекрестков встречу Пиндзмарюка... Ладно, я пойду, если вернусь, обязательно расскажу, что было и даже чего не было. А вы подождете? Правда?! Как вам спасибо, даже не представляете!

Часть вторая:

29.03.00.

Зачем она нужна, я честно сказать, не знаю. Но, на всякий случай напишу, узаконю на бумаге свои размышления о мировой дисгармонии. В данный момент очень сильно захотелось научиться кататься на лошади, но это не возможно. Я их боюсь. Не страшно, что лягнет копытом, боюсь, что укусит. За окном солнце и довольно фальшивая весна, на подоконнике самодостаточный цветок в дорогом керамическом горшке. Цветок очень доволен собой, горшком и весной, меня он в упор не замечает. Так одиноко, просто ужас и хочется конфет с коньяком. Можно по отдельности.

Скоро из земли во все стороны полезет трава, народ потянется в скверы и парки, я тоже потянусь. Буду блуждать среди бела дня волшебно и отстранённо. От этого чувство одиночества становится сильней и непоправимей, а все люди кажутся олухами. Сама не знаю, почему. Хотелось бы посмотреть фильм про верблюдов. Все равно какой, главное, что бы обязательно про верблюдов. В крайнем случае, про дельфинов. Интересно, а как выглядят бандерлоги? Кофею, что ли попить...

Позавчера шла с одним дружественным мне критиком к метро, а нам на встречу большой пес, лохматый и бежевый, почти розовый, с очень печальными, человеческими глазами. Критик сказал ему: "Здравствуйте", а пес в ответ кивнул чинно и как-то по-стариковски. И я весь день об этом думала, вот и сейчас вспомнилось...

А в детстве я хотела быть блондинкой и иметь собственного тигра. И однажды привести его в свою школу. Без намордника и поводка. Когда на душе бывало сквернее скверного, я всегда представляла себе эту картину и душа просветвлялась.