— Точно завтра вечером?

— Точно.

— Тогда поедем туда завтра, я предупрежу агента… Я люблю тебя, Джессика, и ты это знаешь, я очень хочу жить с тобой.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Джессика, сожалея, что он не рядом.

Разговор с Филипом был своеобразным бальзамом на душу, но, когда Джессика заметила, что Кристоф ее зовет к себе, она снова почувствовала злость. Девушка поняла, что нужно сказать ему, что она обо всем этом думает. Пока она этого не сделает, то будет продолжать нервничать и срывать свою злость на других.

— Джессика, — позвала Мануэла девушку, которая уже собиралась войти в соседний кабинет, — звонит мадам Арди. Она хотела бы проконсультироваться с тобой.

— Не сейчас, — сухо ответила Джессика, открывая дверь кабинета своего начальника. — Скажи ей, что я перезвоню.

На какое-то мгновение девушка остановилась в проходе, сердито смотря на мужчину. Давно прошли те времена, когда она заходила сюда с улыбкой на губах. Когда она садилась на край его дымчатого стеклянного стола прямо напротив мужчины. Когда она тонула в его взгляде, в котором можно было прочитать охватывавшее его желание. Когда она наклонялась, чтобы коснуться его губ, которые она хотела целовать весь день. Когда она расставляла ноги, чтобы пропустить его нежную и теплую руку, его жадные пальцы, по которым она так скучала. Те времена, когда он спокойно мог расстегнуть ширинку своих штанов и притянуть девушку к себе. Когда они могли заниматься сексом на этом самом столе, диване, в лифте, даже на стоянке не опасаясь, что кто-то придет и все испортит.

Теперь она приходила в его кабинет только по рабочим вопросам. Или чтобы поругаться.

— Ты хотел меня видеть?

Кристоф поднял голову и приветливо улыбнулся.

— Закрой дверь. Хочешь кофе?

Она покачала головой. Между внезапной смертью отца, неожиданным приездом матери, появлением Селин и желанием Филипа перейти на новый уровень отношений, на который Джессика не планировала переходить в ближайшем будущем, девушка была настолько нервная, что по ночам не могла долго спать.

— Предполагаю, что ты хотел извиниться за то, что издевался надо мной при остальных? У Джессики нет телевизора. У Джессики есть только скучные книги. Спасибо, — сказала девушка, одаривая мужчину обиженным взглядом. — Я оценила.

— Извини, если я тебя обидел, я просто хотел немного разрядить обстановку.

— О да, ты ее разрядил, но я бы была тебе благодарна, если бы в будущем ты удержался от того, чтобы делать это за мой сче…

— Извини меня, Джесс, — серьезно повторил Кристоф. — Я не хотел тебя ранить.

Джессика знала его достаточно долго, чтобы понять, что он говорит правду.

— Извинения приняты, — более дружелюбно ответила она. — Зачем ты хотел меня видеть?

— Я хотел спросить, как у тебя дела, Джесс. Как у тебя дела на самом деле.

— Опять? Ты для этого позвал меня?

Качая головой, девушка встала, но Кристоф положил свою руку на ее, чтобы помешать ей уйти.

— Я подумал, что здесь ты будешь чувствовать себя более комфортно.

В этот раз она не смогла удержаться и засмеялась; смехом полным боли.

— Ты уверен, что я буду чувствовать себя более комфортно здесь, в твоем кабинете, наедине с тобой, в окружении всех этих чертовых языков, которые только и ждут, чтобы посмотреть на этот спектакль.

— Перестань преувеличивать, они не такие. Это было давно.

— Для нас с тобой, да, но не для них. Я была и буду той, кто получил повышение через постель, шлюха, которая устроилась у тебя между ног, чтобы получить должность.

— Джесс…

Джессика его перебила:

— Ничего не говори. Ты не знаешь семьдесят пять процентов того, о чем говорится в этой фирме, в том числе и обо мне.

— Я не обращаю на это внимания, потому что мне это не интересно. Ты должна делать тоже самое.

«Легко сказать!» — подумала девушка. Особенно когда такой человек как Себастьян каждый день рассказывает байки, чтобы повеселить народ.

— Мне наплевать, что они думают, но за все это время, я думаю, что я доказала, что достойна этой должности не из-за того, что побывала в твоей кровати.

— Ты прекрасно работаешь. Все это время ты была на высоте. Честно говоря, больше никто в этом офисе не мог бы справится с этой работой лучше тебя.

— Не забудь это сказать своей подружке.

Кристоф нахмурился:

— Кому?

— Селин.

— Она не моя девушка.

— Это вопрос времени, — заверила мужчину Джессика, выдерживая на себе его взгляд. — Она тебе нравится, я вижу это по твоим глазам. Каждый раз, когда ты на нее смотришь, они начинают блестеть словно у ребенка, который вид перед собой кондитерскую.

Кристоф засмеялся от этого сравнения.

— Она красивая, признаю это, но я не хочу ее.

Первый раз за весь разговор Джессика улыбнулась:

— Врун… — она сделала паузу, а потом добавила: — Я думаю, она не запрыгнула бы к тебе на колени, если бы это тебе не нравилось. Вы просто золото, монсеьор Леклерк. Мне повезло, что у меня такой начальник как вы, монсеьор Леклерк, — сказала Джессика, копируя мимику и приторный голос Селин.

Кристоф снова захохотал:

— Она тебе действительно не нравится.

— Мне не нравится то, как она себя ведет, я тебе это говорила. В остальном, мне наплевать на нее. Мне есть, о чем подумать кроме Селин Гужон.

— Твои родители?

Лицо Джессики снова потемнело. Не говоря ни слова она встала со своего кресла, чтобы устроиться на столе напротив окна и смотреть, правда, не видя, на пятизвездочный отель, который стоял на другой стороне улицы.

— Мне проще переварить смерть моего отца, чем возвращение матери со своим новым Аполлоном. Это женщина просто безумная.

— Если ты называешь безумием отказ от подчинения другим, желание показаться немного эксцентричным, тогда я должен признаться, что тоже безумный. Твоя мать очаровательна, Джесс. Не такая, как все, но очаровательная. Однако понятно, что вы полные противоположности.

— Я сделала все возможное, чтобы не быть похожей на ее, чтобы не быть этой женщиной-ребенком, которая полностью оторвана от реальности и не может взять на себя роль матери.

Кристоф резко встал и подошел к девушке. В этот раз она не отпрянула, когда мужчина приобнял ее за плечи, чтобы утешить.

— Но все-таки она неплохо справилась. Посмотри на себя, посмотри, какая ты…

— Ты думаешь, что это все благодаря ей? Мой отец за три года сделал для меня больше, чем она – за тридцать. Я просила ее просто быть моей матерью, но она и на это оказалась неспособной.

— Я думаю, ты перебарщиваешь. Она все же прервала свой отпуск на другом конце мира, чтобы приехать и поддержать тебя. Возможно, ты ожидала не совсем этого, но она сделала так, как сумела. Лично я думаю, что она действовала, как настоящая мама, и не вижу, что бы еще она смогла для тебя сделать.

— Хватит ее защищать, — начала выходить из себя Джессика, а ее память наполнилась болезненными воспоминаниями, которые, как ей казалось, она уже похоронила. — Мы жили за сотни километров от моего отца, и она была единственным человеком, на которого я могла рассчитывать, но моя мать была настолько взбалмошной, что каждый раз, когда я хотела положиться на нее, я оказывалась опрокинутой на землю…

Несмотря на все усилия, которые приложила Джессика, чтобы не выдать своих эмоций, она не смогла контролировать слезы. Этот день, вся эта неделя были очень тяжелыми; было вполне ожидаемо, что она не выдержит. «Но почему сейчас?» — саму себя спросила Джессика, отталкивая руку Кристофа, чтобы в порыве бешенства вытереть слезы. Неужели она не могла подождать до машины? Или до дома, когда ее никто не сможет увидеть. Особенно он.

— Видишь, — забеспокоился мужчина. — Оказывается, все не совсем в порядке.

— У меня все хорошо, — возразила ему девушка, вздергивая голову. — У меня просто был паршивый день, такое случается. Теперь, если ты закончил играть роль моего психиатра, мне нужно вернуться к работе. Мирей Арди ждет моего звонка, а ты лучше меня знаешь, что она из себя представляет.

— Я позвоню ей сам. Иди домой, отдохни или проведи скучный вечер со святым Филибером.

Джессика непроизвольно улыбнулась.

— Его зовут Филип. И перестань себя обманывать, вечера с ним никогда не бывают скучными.

— Мне трудно в это поверить. Знаю, что он точно не скучает, а вот ты…

— Не переживай, я тоже замечательно провожу время…

Еще один шаг, и они были бы так близко друг к другу, что их тела прижались бы одно ко второму, их руки бы соприкоснулись, а их губы, если бы кто-то из них хоть чуть-чуть сдвинулся…

— Он хотел, чтобы мы поехали сегодня вечером смотреть квартиру, — призналась Джессика, наблюдая за каждым движением его губ.

— Не может быть. Не думал, что вы уже добрались до этого этапа.

— А чего ты хочешь. Он уже не может больше терпеть, — ее взгляд стал провокационным и очень чувственным. — Он хочет, чтобы я была рядом каждый вечер, каждую ночь и каждое утро…

Внезапно она закрыла глаза. Его пальцы с жаром дотрагивались до ее, вся она была готова прореагировать на малейшее его движение. Ее сердце стало еще громче биться в висках, ноги начали подкашиваться, а внутри живота появилось дикое желание. Она тут же почувствовала, что теряет равновесие.

— Я помню, как ты жила со мной на барже, — прошептал Кристоф, который был так же возбужден, как и она. — Я так и не смог дочитать ни одной книги.

— Я с трудом взялась за журнал, так и прочитала одну статью.

Она снова закрыла глаза, взволнованная воспоминаниями ее жизни на барже. Вечера, которые она проводила готовя ужин, занимаясь сексом, ужиная, занимаясь сексом, пытая почитать журнал или книгу и снова занимаясь сексом. Вечера, когда он приглашал ее в ресторан и когда они занимались сексом до, после, а иногда и в его машине. Летние вечера, когда они любили друг друга в джакузи или на террасе, их голые тела на нагретом солнцем паркете, скрытые зеленью растений и деревьев набережной. Ей никогда не нравились такие мужчины, как он; она никогда и не мечтала о мужчине, который был бы таким сильным и властным. Если бы все зависело только от нее, то они бы провели всю жизнь, занимаясь любовью. Но она должна была прислушиваться и к нему, и в какой-то момент он предпочел заниматься сексом с кем-то другим.