– Норм, успокойся!

– Как это все случилось с нами? Мы добились права на улучшение. Четыре миллиона людей на квадратный дюйм, вот куда мы идем. Строятся дома высотой в тысячу этажей, так что места хватает на всех, и приходится тратить месяц, пока выберешься на улицу или подымешься до платформы роботакси, но что с того? Это прогресс! И…

– Ты думаешь, тебе удастся разыскать этого Ланоя и с его помощью найти работу? – перебила его Хелейн.

– Что нам нужно, – продолжал он, – это первоклассная чума.

Избирательная, разумеется. Которая уничтожит всех, у кого нет никакой профессии. Которая сократит число нуждающихся в работе на несколько миллиардов за несколько дней. Позволит направить деньги, полученные от налогов, на создание рабочих мест для выживших. А если и это не поможет, то надо начать войну. С какими-нибудь врагами из Крабовидной Туманности!

Все ради патриотизма. Заранее рассчитанную на поражение войну. На растрату пушечного мяса…

«Он совсем выжил из ума», – подумала Хелейн, слушая речи мужа. В последнее время он часто произносил бесконечные монологи, брызжущие горечью фонтаны словоблудия. Она старалась не слушать. Поскольку он не собирался никуда уходить, она решила это сделать сама. Швырнув миски в мусороприемник, она сказала ему:

– Пошла к соседям, – и вышла как раз в ту минуту, когда он начал расписывать все прелести контролируемой ядерной войны как радикального средства против перенаселенности. Случайные приступы словоблудия – это все, на что был способен теперь Норм Помрат. Ему нужно было слушать самого себя, чтобы не забыть, что он еще жив.

«Куда же пойти?» – задумалась Хелейн.

Бет Виснек, ставшая вдовой своего мужа-прыгуна, казалась еще меньше, еще печальней, еще невзрачней, чем во время последнего посещения Хелейн.

Подавляя кипевшую в ней злость, она плотно сжимала губы. Всем своим видом она, казалось, говорила: «Как он осмелился покинуть меня?» Бет вежливо предложила гостье красную пластмассовую алкогольную трубку.

Хелейн приветливо улыбнулась, взяла трубку за носик и прижала его к руке.

Бет сделала то же самое. Ультразвуковой пробник открыл путь стимулятору прямо в кровеносную систему. Приятная выпивка, особенно для тех, кому не по душе вкус современных спиртных напитков. Глаза Хелейн заблестели, она расслабилась. Некоторое время слушала жалобы Бет, произносимые одним и тем же плаксивым тоном, а потом спросила:

– Бет, тебе известно что-нибудь о некоем Ланое?

Бет сразу вся обратилась во внимание:

– Ланой? Какой Ланой? Где ты о нем слышала? Что ты о нем знаешь?

– Немного. Поэтому и спросила у тебя.

– Я слышала это имя, действительно. – Ее бесцветные глаза оживились. – Бад упоминал это имя. Я слышала, как он говорил кому-то о Ланое. Ланой это, Ланой то… Примерно за неделю до того, как он сбежал от меня. Ланой, говорил он, это устроит, но я тогда не задумывалась, что он подразумевает под словом «это».

Хелейн, не дожидаясь приглашения, потянулась за второй алкогольной трубкой. Она внезапно ощутила, как внутри у нее все так похолодело, что ей срочно нужно было согреться.

– Что устроит Ланой? – спросила она.

Бет Виснек вся обмякла.

– Не знаю. Бад никогда не обсуждал со мной свои дела. Но я все же слышала, как он говорил об этом Ланое. Большей частью шепотом. Перед самым исчезновением, он болтал о Ланое без умолку. Я, кажется, догадываюсь, кто он такой. Хочешь скажу?

– Конечно!

– Я думаю, – улыбаясь, произнесла Бет, – Ланой верховодит этим делом с прыгунами.

Хелейн подумала то же самое. Но она пришла сюда вовсе не затем, чтобы подтвердить свои наихудшие опасения. Она напряглась, руки ее слегка задрожали. Чтобы успокоиться, она поправила кофту и переменила позу.

– Ты так в самом деле думаешь? У тебя есть причины так считать?

– Бад всю неделю говорил о Ланое. Затем пропал. Он что-то замышлял, и Ланой имел к этому какое-то отношение. Мне нужно было знать, какое. Но у меня на сей счет было свое мнение. Бад где-то повстречался с этим Ланоем.

Они ударили по рукам. И… и… – боль и ярость выплеснулись из нее. – И Бад ушел, – задыхаясь, выпалила Бет Виснек и всадила себе в руку содержимое еще одной трубки. Затем спросила:

– Почему ты спрашиваешь?

– Я нашла памятку в одежде Нормана, – ответила Хелейн, – что-то вроде рекламки. «Без работы? Зайди к Ланою!» Я спросила у него, что это? Он очень смутился, забрал у меня карточку, промямлил что-то про агентство по устройству на работу. Я уже тогда поняла, что он врет, что-то скрывает.

Вся заковыка в том, что я не знаю, что именно.

– Тебе нужно хорошенько поразмыслить над этим, Хелейн!

– Ты думаешь, что дело – дрянь?

– Я считаю, что Норман вскоре сделает то же, что и Бад. Норм уже сговорился с ними. И наверняка сейчас пытается поднакопить денег. А потом они зашлют его назад. Паф! И нету. Нет мужа. Вдова Помрат. Двое детей и сама все расхлебывай! – теперь глаза Бет Виснек как-то странно блестели.

Она перестала выглядеть несчастно, как только поняла, что муж Хелейн тоже может исчезнуть. Ей было необходимо, чтобы кому-то тоже стало плохо. Пусть все мужья на планете исчезнут в ненасытной утробе прошлого, и тогда, наверное, Бет Виснек полегчает на душе.

Хелейн усилием воли заставила себя оставаться спокойной.

– Когда полиция расследовала исчезновение Бада, – спросила она, – ты сказала им об этом Ланое?

– Да. Они хотели знать, не случилось ли с Бадом чего-нибудь необычного перед тем, как он исчез, и я рассказала им, что он упоминал это имя несколько раз. Они все записали. Не знаю, что было дальше. Все равно Бада уже не вернешь. Во времени, знаешь ли, можно перемещаться только в одном направлении – назад. Там, в прошлом, у них нет машины, которая возвращала бы людей в будущее. Так что, когда Норм…

– Он не уйдет! – твердо сказала Хелейн.

– Он встречается с Ланоем, не так ли? – спросила Бет.

– Я нашла у него мини-карточку. На ней даже адреса нет, понимаешь, нет!

Норм сказал, что не знает, где найти этого Ланоя. И почему ты решила, что этот человек связан с переправкой прыгунов в прошлое?

Глаза Бет сверкнули.

– Люди Ланоя с ним в контакте! – отрубила она. – А это значит, что в любую минуту они могут объявиться. И тогда он встретится с Ланоем, а тот в скором времени отправит его в прошлое. И поверь мне, Хелейн, твой Норман обязательно станет прыгуном. Он обязательно уйдет!

Монорельс привел Хелейн к роскошному небоскребу, в котором размещался Уголовный Департамент. Проявив определенное упорство перед пультом в вестибюле, она все-таки узнала, что сегодня ее брат находится в конторе и если ей угодно некоторое время подождать, она сможет с ним увидеться.

Хелейн подала заявку на встречу. Машина запросила у нее отпечатки пальцев, она оставила их, затем ее попросили подождать вызова в вестибюле с ровными пурпурными матерчатыми шторами.

Для Хелейн была непривычной вылазка в мир государственных учреждений и ходячих сервомеханизмов. Она вообще редко выходила из дома и все покупки делала с помощью компьютера. Центр города – мир, в котором сходились монорельсовые дороги, пугал ее, и ей требовались невероятные усилия, чтобы сохранять спокойствие. По такому серьезному поводу, как этот, ей нужно было встретиться с братом лицом к лицу, чтобы он не мог ускользнуть от нее, выключив канал видеосвязи. Ей было страшно.

– Уголовный комиссар ждет вас, – раздался бесстрастный голос робота.

Ее буквально втолкнули в кабинет брата, Квеллен поднялся, как-то неловко улыбнулся и предложил ей сесть. Кресло буквально прилепилось к ней и начало растирать мышцы спины. Хелейн задрожала от новизны ощущений и даже подпрыгнула, когда невидимые руки внутри кресла принялись обрабатывать ее бедра и ягодицы. Чувствительные датчики обратной связи уловили ее настроение, и массажер отключился.

Она неуверенно посмотрела на брата. Квеллен тоже чувствовал себы неловко. Он потянул себя за ухо, сжал губы, потер костяшки пальцев. Они давно уже были чужими людьми. Да, они время от времени встречались, но давно уже отдалились друг от друга и никогда не говорили по душам. Он был на несколько лет старше ее. Когда-то они были весьма близки, нежные брат и сестра, поддразнивавшие один другого, как сейчас Джозеф и Марина. Хелейн помнила своего брата мальчиком, исподтишка подглядывавшим за ней в их однокомнатной квартирке, таскавшим ее за волосы, помогавшим ей делать уроки. Затем он начал готовить себя к государственной службе и уже окончательно покинул ее мир. Теперь она была раздражительной домохозяйкой, а он – занятым государственным служащим седьмого разряда! Она даже немного его побаивалась.