Обеспечение радиосвязью миссии Гарри Гопкинса в Москву — один из примеров выполнения тех самых особых задач, которые входят за рамки служебных обязанностей спецрадиосвязи.

Что касается организации связи во время крупных правительственных и межгосударственных военно-политических мероприятий, при проведении особых операций Верховного командования, то тут порою складывалась такая обстановка, что спецрадиосвязь военной разведки была единственным возможным средством доставки информации.

Так было и во время встречи «большой тройки» — И. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля в 1943 году, когда радисты Разведуправления держали связь Тегерана с Москвой; и в период проведения труднейшей операции по переброске польской делегации из глубокого немецкого тыла в советскую столицу; и при обеспечении связью спецгруппы 1-го Белорусского фронта, проводившей арест преемника Гитлера — гросс-адмирала Деница и его правительства в 1945 году.

У каждого задания были свои особенности, сложности, проблемы. Они не повторялись никогда. Обстановка, в которую попадали разведчики-радисты, требовала высокого профессионального мастерства, технических знаний, умения мыслить нестандартно.

Да, я не ошибся переиначив таким образом старую пословицу. Действительно, в отличие от других солдат разведчик службу выбирал сам. Разведчики-радисты — это особое племя людей. Не смею обидеть фронтовиков, ибо кто может сказать, где было труднее, опаснее — в морском бою, в воздухе, в горячей танковой атаке или в обороне в пехотном окопе. Всюду смерть на пятки наступала солдату. А ему приходилось сражаться там, где приказывали. Солдат службу не выбирает.

«Верна поговорка, да не про нашу честь», — говорят разведчики-радисты. За ними не было заградотрядов и всевидящего ока «СМЕРШа». На фронте не хватало бойцов, а разведчиков-радистов отбирали поштучно, просеивали через такое сито спецпроверок, что теперь и поверить трудно. И даже после всего этого они имели право отказаться.

Я часто думаю сегодня, когда в нашей стране попраны честь и совесть, а проявление патриотизма стало чуть ли не поводом для насмешек над человеком, что означало тогда добровольно пойти в разведчики-радисты? Для девушки, для юноши в юном возрасте самим шагнуть в тыл врага, имеющего мощнейшую карательную систему, оснащенного моторизованной, подвижной, передовой пеленгаторной техникой. Пойти в леса и болота, где на сотни верст враги, где нет соседа ни слева, ни справа, а голос Большой земли — лишь мерцающий писк «морзянки».

Это могло означать только одно: великое самопожертвование во имя Родины. Понимаю, режут слух высокие слова. Понимаю, кое-кто из нынешней молодежи верит в них не больше, чем в сказку. А ведь все это было с нами, с нашей страной, с дедами тех, кто и в мирную-то армию идти не хочет. А фронт… Не дай Бог, нам с кем-нибудь воевать. Остается лишь надеяться, что и на завтра судьба припасла мир. Ибо смею утверждать: к войне мы теперь не готовы.

Правда, мы и в сорок первом не очень были готовы. Но дух народа был крепок. Мне рассказывал ветеран военной разведки, человек в ГРУ уважаемый и заслуженный, мой земляк, смолянин Александр Никифорович Никифоров поразительные случаи из жизни курсантов сормовской школы радистов. Вот уж поистине сказка для нынешнего поколения.

Как-то боец школы, девушка, умолчала о том, что родители были раскулачены. «Смершевцы» докопались, ее отчислили. Как плакала она, просила. Прошло столько лет, а ее ротный командир Никифоров до сих пор помнит те слезы и мольбы. Другая, узнав об отчислении, восприняла это как личную трагедию, как позор. На посту, в карауле, написала большое письмо о любви к Родине, просила не винить никого — командиров, товарищей, подруг, попрощалась и… пустила себе пулю в сердце.

Вот такие люди шли в радисты. Наверное, поэтому служба спецрадиосвязи не знает случаев добровольной сдачи в плен к фашистам.

Что же касается подвигов разведчиков-радистов, то это вообще разговор особого рода. Читая архивные материалы военной разведки, не переставал поражаться подвигам радистов. Мы с детства наизусть знаем имена асов — летчиков, подводников, танкистов, партизанских командиров и даже разведчиков, но мало что слышали об асах-радистах.

Оказывается, и у разведчиков-радистов есть свои Покрышкины, Кожедубы, Маринески, Кузнецовы. Да, у них «работа» не броская, будничная и на первый взгляд не такая уж сложная. Их охраняют, оберегают, случается острый момент — от пули закрывают. Хотя в рейде, в бою не всегда и закроешь.

Листал я архивы, вчитывался в поблекшие строки донесений фронтовых разведчиков и думал: какие подвиги! Не секретить, не запирать их надо в сейфы… Не место им в архивной пыли!

А начать хочется с цифр. Горьких цифр потерь разведчиков-радистов. Так, за полтора года, с мая 1943-го по декабрь 1944-го, 2-й Украинский фронт подготовил 81 радиста, а потерял 29, что составляет 35 процентов. На Карельском фронте погибло 39 процентов засланных в тыл радистов, а на 3-м Украинском — 50.

Если говорить о причинах гибели, то это еще одно подтверждение крайне опасной работы. Разведчики-радисты разбивались при десантировании и тонули в болотах, горели заживо в самолетах, гибли в боях с карателями и в застенках гестапо. Немало их пропадало без вести. Ведь тыл врага — не поле боя: некому помочь, вынести из-под огня, рассказать о подвиге боевого товарища.

Так, пропала без вести разведгруппа «Вера», в состав которой входила радистка Анфиса Горбунова. После войны в Пскове в одной из камер бывшей гестаповской тюрьмы строители за притолокой двери обнаружили пожелтевший листок из школьного учебника, на котором кровью с одной стороны были выведены контуры красного знамени, а на другой написано: «Сегодня 17 октября 1942 года. Больше месяца сидим в этой одиночке. Нас трое. Мы честно выполнили свой долг перед Родиной. За это нас истязают фашисты. Чтобы они ни делали, мы погибнем честно, как в бою. Прощайте, товарищи! Отомстите за нас».

Только после войны (через тридцать лет!) в Главном разведуправлении узнали и о судьбе разведчицы-радистки Валентины Олешко. В августе 1942 года она возглавила разведгруппу, которая была десантирована в тыл противника в районе Гатчины. Еще долго операторы радиоузла Ленинградского и Волховского фронтов искали в эфире позывные Олешко. Но рация молчала.

После приземления группа была схвачена фашистами. Их отправили в лагерь, на каторжные работы. Раненую радистку склоняли к сотрудничеству, но Олешко отвергла предложения гестапо. Отважной разведчице удалось создать подпольную антифашистскую организацию, но 1 марта 1943-го ее выдал провокатор. Радистка была казнена.

Международный планетарный центр (США) увековечил память советской разведчицы-радистки, присвоив имя Валентины Олешко планете № 2438.

В 1942 году лично Гиммлеру докладывали о возмутительном случае — гибели двух эсэсовцев в городе Тосно Ленинградской области. Шеф полиции безопасности СД в донесении № 156 от 16 января рассказывал, как во время допроса советских разведчиков — радистки Валентины Чеботаревой и лесника по прозвищу дед Вася погибли офицеры рейха. Рейхсфюрер не мог взять в толк, как безоружной девятнадцатилетней девушке удалось расправиться с опытными сотрудниками службы безопасности. Оказалось, русские молчали, и тогда охваченный яростью фашист бросал на стол пистолет и начинал избивать разведчиков. Это заметила Чеботарева. И когда в очередной раз оружие было брошено на стол, она схватила пистолет и выпустила в фашистов всю обойму. За войну глава СС наслушался разных донесений, но чтобы такое… Гиммлер был вне себя.

Мужественно действовала в критической ситуации и разведчица-радистка Антонина Вернигора (псевдоним «Онега»). Разведгруппа, в состав которой входила Антонина, работала в тылах 2-й немецкой армии, в Польше.

В декабре 1944 года немцы начали карательную операцию. Фашисты вышли к расположению группы, когда Вернигора, ни о чем не подозревая, в палатке вела очередной сеанс связи с радиоузлом 1-го Белорусского фронта. Во время приема радиограммы кто-то вошел в палатку. Радистка оглянулась… У входа стоял немецкий солдат. Ему оставалось лишь нажать на спусковой крючок, но разведчица опередила фашиста. Она схватила пистолет, который всегда лежал в готовности рядом с ключом Морзе, и одним выстрелом уложила карателя. Схватив радиостанцию, Антонина выбежала из палатки. Вокруг шел бой, немцы наседали. Бойцы группы, прикрывая радистку, стали отходить.