Родители Оли - люди серьёзные, прочитавшие за жизнь кучу толстых, в красивом переплёте, книг и потому числившие себя среди интеллигенции, Васю на дух не переносили. Правда, терпели. Вынуждены были терпеть. Оля поставила себя перед родителями гордым и независимым созданием. Юная девушка не принимала никакого диктата. Иногда в отношениях вызревала небольшая хмурая тучка - медленно она багровела, грозно увеличиваясь в размерах. Потом происходил скандал. После которого Оля, в наказание, не разговаривала с родителями несколько дней, а затем мирилась. И всё шло, как обычно. До следующего скандала.

Претензий у родителей к жениху был вагон. Вася еле-еле закончил школу: учителя ставили ему дутые "тройки" и переводили из класса в класс - только, чтобы быстрее избавиться. Он поступил в ПТУ - единственное учебное заведение, куда брали без экзаменов, но и оттуда Васю уже успели выпереть - за пьянки и регулярные прогулы.

Постоянной работы у Васи не было - перебивался случайными заработками. Несколько раз перед подъездом останавливался раскрашенный "бобик": Васю выводили на глазах у соседей. Но через несколько дней отпускали. И никто из соседей не знал - за что. Одни говорили - чего-то украл, другие - связан с бандитами, третьи - сильно избил кого-то. На прошлой неделе Васю увидели в новой роли: он спал у подъезда, а из кармана выглядывала опорожненная бутылка. Было неясно, то ли его в таком виде не допустила домой мать, то ли сам он не сумел преодолеть многочисленные ступеньки своего подъезда.

Оля знала Васю давно. Они учились вместе со второго класса. Вася нёс до дома Олин портфель и жестоко метелил каждого, кто смел как-то обидеть или оскорбить его драгоценную живую собственность.

Все соседи знали Олю, как очень хорошую, воспитанную девушку. Её выбор их ужасал. Они вздыхали и вслух жалели Олиных родителей. И только тётя Клава - женщина старая, опытная, бывшая замужем аж четыре раза, сказала как-то, что хорошо воспитанные девушки из хороших семей часто останавливают свой взгляд на опустившихся субъектах, и в этом есть, пожалуй, какая-то своя мрачная логика.

Оля запустила Васю внутрь. Вася чмокнул её аккуратно в губы.

- Родителей нет, - сказала Оля. - До шести не будет.

- Хорошо. - Вася кивнул. - Хорошо, что не будет.

Чуть не вся комната Оли была заставлена книгами. Вася в глубине души чувствовал себя виноватым, что не прочитал ни одной. В школе ему с трудом давались даже учебники по истории. Чтение он читал для себя тяжким трудом, непонятно на что нужным.

Вася присел на тумбочку и внимательно рассматривал Олю. Он хотел серьёзно поговорить, и собирал в кучу свои мысли, соображая, с которой из них начать. Вася был глупее тумбочки, на которой сейчас сидел, но Оля этого не замечала. Он хотел изобразить строгость, давая понять, что обижен, но, вот, Оля улыбнулась ему, и он улыбнулся ей - вся строгость улетучилась сразу же. Вася не умел серьёзно злиться на Олю, не смог бы, даже если бы и захотел. По крайней мере, ему так казалось. Эта, похожая на породистую выхоленную кошку девчонка имела над ним страшую могучую власть. Или, Васе только казалось так?.. А Оля, глядя на Васю, не видела его недостатков. Что сделаешь? Мы любим не человека, а только лишь образ, который сами же и создаём. Банальность, но на этой банальности лежит то, что зовётся любовью.

Наконец, Вася собрался.

- Я тебя видел... - сказал он. - Вчера вечером... С этим... Ты из машины выходила.

Оля нахмурилась.

- И что?

Вася кивнул. Он снова перебирал свои мысли.

- Я тебя видел. Ты ехала с ним на машине.

Вчера вечером Оля ходила за хлебом в ближайший продовольственный. В магазине был зелёный горошек по бросовой, очень дешёвой, цене и очередь за ним в полкилометра. Пришлось выстоять. Домой Оля возвращалась, тихо кряхтя от тяжести. Пройдя почти полдороги, она увидела роскошного вида иномарку, притормозившую у бордюра.

- Девушка! - окликнул её голос с акцентом.

Оля, быстро оглядела иномарку и её хозяина - красивого горца с длинными, чёрными как смола, местами уже седеющими волосами и той же расцветки короткой подстриженной бородкой. На горце красовались малиновый пиджак и золотая цепь сверху. Пальцы его выбивали дробь по дверце автомобиля. На каждом пальце блестел перстень. Оля скорее испугалась, чем обрадовалась такой встрече. Она прибавила шагу, сосредоточенно и напряжённо глядя прямо перед собой.

Кавказец проворно выскочил из машины, хлопнув дверью. Оля, повернув голову, рассмотрела горца. Она увидела джинсы и ковбойские с острыми носками туфли на босу ногу. На запястье, украшая мускулистую ладонь, уверенно поблескивал золотой браслет.

- Девушка! - кавказец быстро подошёл к ней. - Простите! Не могу смотреть, как такая красавица несёт такую тяжесть. Сердце обливается самой горячей кровью!

Оля испуганно остановилась. Она быстро рассмотрела горца. Взгляд её задержался: лицо, глаза незнакомого джигита - во всём было что-то необычное... Оля поняла, вдруг, что покраснела. Внутри неуверенно дрогнуло. Кавказцу было лет сорок на вид - чуть больше, но в глазах его, удивительно живых и даже до странности добрых, пряталось что-то старчески мудрое, проницательное; одновременно сильное и мужское. Глаза эти очевидно, умели быть преданно нежными, но в другую минуту, когда смотрели на недруга, становились холодными, как у пса-убийцы и жёсткими, как у тигра. Оля поняла: перед ней почти уже отживший, ставший музейной редкостью тип, то самое, что в просторечьи зовётся "настоящим мужчиной".

- Девушка! - горец улыбнулся. - Не обижайте! Прошу вас! Разрешите только донести вашу сумку!

Прохожие уже оборачивались на них.

- Я рядом живу. Почти пришла, - сказала Оля не так строго и не так категорично, как ей бы хотелось.

- Девушка! - умолял кавказец.

И, вдруг, у Оли что-то растаяло, размякло - там, внутри. Она, обернувшись, внимательно оглядела иномарку. Да и сумки - они действительно очень тяжёлые.

- Хорошо, - произнесла Оля томно. - Но только немного - вон, до того угла.

Кавказец изобразил счастье. Он подхватил сумки проворно и быстро - так быстро, что Оля даже испугалась немного. Потом неловко и сдавленно улыбнулась.

- Девушка, как вас зовут? - спросил кавказец.

- Какая вам разница?

- Девушка! Как - какая разница?! Меня зовут Альберт. Весь Нальчик знает, кто такой Альберт!

Кто такой Альберт - действительно знал весь Нальчик. Но не Оля. Она сосредоточенно читала книжки и мало интересовалась жизнью улицы.

- А ваша машина? - спросила Оля. - Не боитесь, что украдут?

- Какой "вы"? - Альберт поморщился. - Почему не "ты"? На "ты" давай! Я, что, старый такой стал, да? Меня красивые девушки уже на "ты" зовут?

Оля засмеялась. Она, вдруг, почувствовала себя на удивление хорошо и легко с этим незнакомым Альбертом. Оля почему-то была уверена, что такой красивый горец-джигит никогда не сможет совершить подлость.

- А, правда! - он остановился. - Зачем машина просто так стоит?! Такую красивую девушку нужно только на машине возить!

Оля тоже остановилась. Она нахмурилась. Это предложение показалось ей уже чересчур.

- Девушка! - крикнул Альберт. - Поехали! Я тебя подвезу! Хочешь, на колени стану!? На колени! Хочешь?!..

Оля улыбнулась растерянно.

- Не стыдно! - уверенно покачал головой Альберт. - Перед такой красивой девушкой не стыдно стать на колени!

Проходивший мимо толстый мужчина с авоськой, в которой тяжело колыхались капустные головы, обернувшись, настороженно оглядел смущённо улыбавшуюся молодую девчонку и горячего, эмоционального горца.

Оля растаяла уже окончательно. Мысль о том, что, вот, сейчас она подкатит к своему подъезду на супердорогой сверкающей иномарке, показалась ей страшной, постыдной, но в то же самое время непереносимо притягательной.

- Хорошо, - сказала она. Однако в последний момент здравый смысл вставил-таки своё слово. - Но только до того угла.

Кавказец опять изобразил счастье. Оля, словно обречённая поварами овечка, проследовала за ним до автомобиля. Разные сомнения опять поёрзали, покрутились внутри, но быстро затихли.