Оба посмеялись, удовлетворенные каждый самим собой.

- Поймал убийцу-то из Тимирязевского леса? - спросил Виллен.

- Поймаю! - мрачно буркнул Александр. Надоели до тошноты однообразные дурацкие вопросы.

- Ты их не лови, Саня, ты их стреляй. И тебе хлопот меньше, и людям полезнее. А то ты их посадишь - глянь, кто-нибудь представится, опять амнистия. И опять ты весь в мыле, днем и ночью. Головой работаешь, за ноги-руки их хватаешь, в узилище тащишь... Перпетуум-мобиле, Санек.

- Сколько уже принял? - не в склад, не в лад поинтересовался Александр.

- Я же сказал - сто пятьдесят.

- А веселый на четыреста.

- Я не веселый, я умный. В корень зрю.

- И что в корне разглядел?

- Суть. Суть в том, что многие и очень многие не должны жить на этой грешной и без них, на этой терпеливой земле.

- А ты?

- Что - "а ты"? - После ста пятидесяти Виллен туго соображал.

- Ты должен жить на этой грешной земле?

- Разумеется, - со смешком ответил Виллен.

Александр торопливо допил пиво, глянул на часы, всем своим видом демонстрируя необходимость отчалить.

- Ну, мне пора. - Он пожал Виллену руку и зашагал к метро.

- Так ты пристрели убийц, доставь мне такую радость! - крикнул ему вслед Виллен.

День выдался - что по нынешним временам редкость - почти без происшествий, и Смирнов, не отрываясь, добил наконец злополучное дело. Закрыв последнюю страницу, он ударил кулаком в стену: созывал на совещание сотрудников вверенного ему подразделения. Подразделение в составе Сергея Ларионова и Романа Казаряна явилось незамедлительно.

- Ознакомился, - с гордостью сообщил им Смирнов. - Теперь вместе помозгуем.

- Мозговать рано. Данных маловато, - возразил Казарян. - Мы для начала покопали сверху. Сережа - по основным вариантам, я - по малолеткам и свидетелям. С кого хочешь начать?

- Давай-ка, Сережа, - решил Смирнов.

- Я прошел по семерым. Пятеро законников: Георгий Черняев, он же Жорка Столб, Роман Петровский, он же Ромка Цыган, Алексей Пятко, он же Куркуль...

- Да знаем мы их всех! - не выдержал Роман. Не ценил он дотошность и систему, любил налет на обстоятельства и озарение.

- Не перебивай, - спокойно, как он привык это делать, осадил его Ларионов. - Продолжаю. Леонид Жданов, он же Ленька Жбан, и Самсонов, он же Колхозник. Я специально их перечислил по порядку иерархической лестницы. В этой банде никто из них за время пребывания в уголовном мире по мокрому делу не проходил. Правда, Цыган привлекался к ответственности за драку с телесными повреждениями. Все они москвичи, за исключением Столба, проживающего в Костине Московской области.

- Потомок, следовательно, колонистов знаменитой болшевской колонии, не выдержав, прокомментировал Казарян.

- Именно, - подтвердил Ларионов. - Все они освобождены по амнистии с условием минус шестнадцать, а для Москвы минус сто. Естественно, что в Москве, если они действительно находятся в Москве...

- В Москве, в Москве! Я Цыгана собственными глазами видел! - вставил Казарян.

- ...В Москве они вынуждены находиться на нелегальном положении, по хазам, - невозмутимо продолжал Ларионов. - Теперь - о каждом. Номинальный главарь...

- Почему номинальный? - спросил Смирнов.

- Свои соображения по этому поводу я уже излагал. Номинальный главарь - Георгий Черняев. Очень силен физически, в юности занимался классической борьбой не без успеха. Сообразителен, опытен, довольно ловок. Начинал он как краснушник на Ярославской железной дороге, за что судим в 1948 году. Выйдя на свободу в пятидесятом, сменил профессию, стал гастролировать. Трижды привлекался за кражи в гостиницах в разных городах, и трижды отпущен за недоказанностью. В связи с этим стал почти легендой уголовного мира. Грабеж склада - первый в его воровской биографии.

- Он убить мог? - взял быка за рога Смирнов.

- По-моему, пойти на убийство может только в самом крайнем случае, спасая свою шкуру. Следующий - Роман Петровский. Хорош собой, пользуется успехом у женщин, нахватан до того, что на первый взгляд может сойти за интеллигента. Импульсивен, легко возбудим, авантюрист по натуре. Профессия - маршрутник, работал в основном в поездах с курортными дамочками. На убийство может пойти лишь в состоянии крайнего возбуждения. У нас не тот случай.

Алексей Пятко. Тихарь, специалист по незапертым квартирам. Труслив, жаден, до предела осторожен. Довольствуется малым, но за добытое держится зубами. За что и получил кличку Куркуль. Убьет, если у него станут отбирать его кровное. И только в этом случае, больше ни в каком.

Леонид Жданов, убитый. Щипач, и этим все сказано.

И, наконец, Николай Самсонов. Туп, злобен, неудачлив. Шуровал на вокзалах. Не столько воровал, сколько отнимал у слабых. Такого можно заставить совершить всякое.

- Серега, ты молодец! - заорал Казарян. - Твоя занудливая система великая вещь! Разложил все по полочкам и сразу же этим сто вопросов поставил. Кто их свел? Кто их навел? Почему они работали не по профессии?

- Где они жили до совершения преступления? - спросил Смирнов.

- Георгий Черняев - в Костине. Лесная, дом шесть. Роман Петровский в Шебашевском переулке, дом пятнадцать. Леонид Жданов - улица Расоковой, дом семь, квартира двадцать три. Алексей Пятко - Бутырский вал, дом четыре "а", квартира три, Николай Самсонов - Третья Тверская-Ямская, дом тридцать шесть, квартира два "а".

- За исключением Черняева, все, в принципе, из одного района, сказал Смирнов. - Вероятнее всего, были знакомы до этого дела. Но Казарян прав - слишком, слишком разные, и все, как один, вряд ли пойдут на убийство.

- Еще несколько слов, - Ларионов собрал бумажки и сложил их в папку. - Склад этот - в Ростокине, в районе, никому не известном из этой компании. Следовательно, наводка, и серьезная наводка. Для такой наводки наши бакланы - разметчик меховой фабрики Серафим Васин и шофер Арнольд Шульгин - люди неподходящие. Шофер не из этой конторы, он работал на пивзаводе, а Васина, я думаю, уговорили, хотя с ним сложнее территориально близок к основному составу группы.

- "Основной состав"! Прямо-таки футбольная команда, прокомментировал Казарян. - Тогда под моей опекой - запасные. Все четыре моих огольца, получившие срок, - порождение уголовной романтики. Песни блатные, героические рассказы про невероятные успехи, мифы о воровском братстве, первые знакомства с деловыми, поручения по мелочевке. На самом деле играли роль отвлечения, и не более того.

После освобождения двоих - Фурсова и Гагина, родители тотчас, от греха подальше, отправили по деревням, к дедкам и бабкам. В Москве - двое, Виталий Горохов и Геннадий Иванюк. Оба задействованы на одностороннюю связь Цыганом - Романом Петровским. Куда от Цыгана концы - неизвестно. Пацанов этих обоих работать следует - перспектива выхода на отлеживающихся есть. По свидетелям следователь прямо-таки решительно рубил канаты, как можно скорее закругляя дело. Я не имею в виду косвенных очевидцев ограбления, для меня гораздо больший интерес представляют свидетели, в той или иной степени связанные с преступниками. Возвращаясь к футбольной терминологии, скажу: эта команда в данной игре не могла обойтись без тренера, а казаковская группа и следствие были уверены, что главный капитан. Только еще раз проверив свидетелей, можно выйти на настоящего главаря.

- Ребята, по-моему, вы спятили, - всерьез обеспокоился Смирнов. - Вы занялись отысканием прорех в следствии закрытого дела и поисками мифического главаря. Извините меня, но вы совсем забыли, в чем наша основная задача. Очнитесь! Мы не главаря, вами сочиняемого, ловим, и не Казакова за руку норовим схватить. Мы ищем убийцу. Я считаю, что убил кто-то из деловой пятерки. Поймайте мне хотя бы одного из них.

- Пока нас не теребят, мы можем не пороть горячки. - Казарян был спокоен.

- А почему нас не теребят, ты об этом подумал? Не теребят потому, что уголовник убит. И начальство наше не трогают поэтому же. Вот мы все вместе скоро и решим: сведение воровских счетов. Потом отложим это дело в сторону, благо есть чем заняться, а когда полгода пройдет, закроем с легким сердцем. А что? Ну, убили уголовника какого-то и убили. Только потому, что нас не теребят, раскрытие этого дела должно стать делом нашей совести и профессионального долга.