– Не в лифте, а около лифта, и мы ничем особенным не занимались!

– Как скажешь, Большой Брат.

– Я ее вообще едва знаю.

– Отличная новость! Тогда скажи мне только, как ее зовут, и продиктуй номерок телефона…

– Держись от нее подальше!

Кит с восхищением посмотрел на старшего брата. Такой рык мог издать не всякий тигр.

Коннор растерялся. Кит ведь шутил, он всю жизнь шутит, но сам Коннор? Его гнев был абсолютно искренним и внезапным. Необъяснимым.

Он попытался взять себя в руки.

– Я имею в виду, мы и так уже достаточно смутили эту девушку. Между прочим, она работает в отеле. В баре казино.

Кит с сомнением покачал головой.

– Это как-то плоховато объясняет, почему вы с ней сплелись в столь тесном объятии, правда, Карлайл?

– Правда, Кит.

Коннор в отчаянии посмотрел на братьев.

– То есть, надо понимать так, что вы никогда не оставите меня в покое на сей счет?

– Точно. Не оставим.

– Послушайте, вы оба, лифт начал закрываться, а Черри просто…

– А, так ее зовут Черри? Продолжай, пожалуйста.

– Она просто споткнулась, потому что на ней была всего одна туфля…

– Да не волнуйся ты так, Коннор, ну подумаешь, полураздетая девушка спотыкается и падает тебе на грудь…

Коннор в бессильной ярости смотрел в нахальные очи Кита.

– Предупреждаю тебя совершенно серьезно…

– Не надо, не надо, я все понимаю. С возрастом мужчине требуется дополнительная стимуляция гормонов…

– Ах ты! С возрастом! С каким возрастом, балбес?! Я тебя старше всего на пять лет!

– О, ты не знаешь эти гормоны! Ужас, что они иногда вытворяют!

– Кит, Карлайл, если вам охота зубоскалить, валяйте, но это все получилось совершенно случайно. Хотите довести меня до белого каления…

– Хотим. Доведем. Валяем.

Коннор переводил взгляд с одного на другого, а потом вдруг понял, что больше не сердится. В синих глазах братьев плясал смех, на губах Кита играла нахальная улыбочка, Карлайл был преувеличенно серьезен, но они подтрунивали над ним без всякой злобы. Так было всегда, всю жизнь. И всю жизнь Коннор знал, что они все равно единое целое. Братья Фотреллы. Чертовы ирландцы. Сыновья королевы Кэти и бродяги Патрика.

Коннор почувствовал, как тугой комок застрял в горле.

– Я скучал без вас, дураки.

– И мы без тебя, Большой Брат.

– Ладно, черт с вами, хотите подробностей – сейчас получите. Идите поближе. Значит, так…

Это была старая, как мир, вернее, как Кит и Карлайл, уловка, но она опять сработала. Братья подошли к Коннору совсем близко, ожидая услышать истинно мужские откровения… В следующий момент мускулистые руки Коннора Фотрелла схватили обоих за загривки и могучим толчком отправили прямехонько в бирюзовый бассейн. Вода выплеснулась Коннору на брюки, а мирная ночная тишина огласилась отчаянными воплями, вслед за которыми раздался дружный девичий смех. Хохочущий Коннор поднял голову и увидел…

Кэтлин, Конни и Браэнн. Три сестрички Фотрелл. Три красотки.

Кэтлин, отсмеявшись, ехидно заметила:

– Только подумайте! Мама отправила нас за вами, предполагая, что вы ведете неспешную деловую беседу о том, что будет, когда уедет Большой Брат.

Коннор вздернул одну бровь.

– Кэтлин, красавица, посмотри на этих двух в бассейне. Между прочим, одна из причин, по которой они там очутились, – то, что они называли меня Большим Братом.

– Бедные малютки! Коннор, как благородно, что ты не оставляешь их в трудную минуту.

– Что?..

В этот момент руки Кита и Карлайла вцепились в щиколотки Коннора, и через секунду он уже фыркал и отплевывался в бассейне.

– Дураки несчастные… старших братьев надо уважать… ой, не могу…

Звонкое эхо неслось в ночи. Семья Фотреллов была в полном составе.

На следующее утро Коннор проснулся без пяти шесть. Детская привычка – опередить будильник и не дать ему испортить своим отвратительным звоном самый сладкий утренний сон. Поспать ему удалось всего четыре часа. До двух ночи они смеялись и болтали с братьями и сестрами. Учитывая, что все они вели крайне разнообразную и насыщенную событиями жизнь, а виделись не слишком часто, поговорить им было о чем. Собственно, и в два часа повестка встречи была далеко не исчерпана, но рассудительная малышка Браэнн заметила, что появление всех шести отпрысков на свадьбе матери с красными и опухшими глазами может напугать жениха. Сэм решит, что они до такой степени не хотят видеть его своим отчимом, что дружно прорыдали всю ночь.

Коннор улыбнулся воспоминаниям, зевнул и поплелся в душ. Церемония назначена на полдень, но у него еще масса дел. Надо проверить, все ли в порядке, удостовериться, что цветы, музыка, еда и выпивка соответствуют торжественности момента, да и вообще – не каждый день твоя мать выходит замуж!

Еще надо позвонить адвокату и секретарю, распорядиться перевести все дела на имя Карлайла и Кэтлин, по возможности тактично рассчитать и того, и другого, а также подумать о кандидатуре нового управляющего «Оленьей Тропой».

Стоя под душем, он снова принялся вспоминать о своем новом приобретении. Еда в маленьком ресторанчике была отменной, вино – превосходным, так что ни к повару, ни к виноделам претензий нет и быть не может. Обслуживание хромало – потому что обслуживать было попросту некому. Еще понадобится дизайнер, строители, дорожные рабочие – потому что пока до «Оленьей Тропы» можно добраться только на тех самых оленях.

Вообще-то он никогда не специализировался на ресторанах. Восемь лет Коннор Фотрелл совершенствовал свое умение управлять людьми, и потому знал наверняка только одно: нужно найти правильного человека, поставить перед ним четкую задачу – и дело пойдет само собой.

Найти правильного человека было относительно легко. На это существуют агентства по найму. Раньше они его не подводили, особенно «Картер Джоб» в Сиднее. Почему бы не довериться этой фирме еще раз? У них огромная картотека, наверняка найдутся нужные специалисты.

Коннор завернулся в мохнатое полотенце и вышел из ванной, все еще погруженный в раздумья.

Скоро, совсем скоро его жизнь изменится. Суматоха и блеск отеля, шум казино, громкая музыка и толпы посетителей останутся в прошлом, на смену им придет тихий, уютный виноградник, шелест листвы, запах трав и цветов, аромат жарящегося на углях мяса и терпкий вкус молодого вина… Возможно, он даже найдет себе женщину. Настоящую, ту самую, единственную, ради которой и стоит жить, работать, добиваться успехов…

У него были женщины, но ни одна из них под подобное определение не подходила. Временные связи, короткие и ни к чему не обязывающие отношения, секс – но не любовь.

Воображение неожиданно нарисовало картину – на высоком крыльце стоит стройная женщина с русыми волосами, и в серых глазах ее светится любовь и нежность, а ветер играет прядями ее волос и легким шелком пеньюара… О Боже, Коннор Фотрелл, о чем ты думаешь в день свадьбы своей матери!

И он прогнал от себя романтические фантазии, и стремительно вышел из своей комнаты, и снова стал решительным и жестким, уверенным и профессиональным, а несколько часов спустя, в строгом черном костюме и белоснежной сорочке, красивый и надменный, вел свою мать Кэти Фотрелл, королеву пустыни, к алтарю, где ее уже ждал смущенный и счастливый великан с загорелым дочерна лицом и крепкими мозолистыми руками, его, Коннора, друг, Сэм Гренвилл.

С одной стороны алтаря стояли Кит, Карлайл, Кэтлин, Констанс и Браэнн, с другой – взрослые дети Сэма, и глаза у всех присутствующих подозрительно блестели, хотя лица были счастливыми.

«… и клянусь быть с тобой в здравии и болезни, радости и горе, до тех пор, пока смерть не разлучит нас…».

Аромат цветов пьянил голову, торжественные слова старинной ирландской службы плыли под сводами небольшой семейной церковки, а Коннор почему-то искал глазами среди присутствующих Черри.

Она не должна быть здесь, с чего бы ей здесь быть, опомнись…

Потом он целовал Кэти в щеку и крепко жал руку Сэму, у которого на лице явно читалось громадное облегчение.