— Зачем ты делаешь это? — спрашиваю я, когда он разворачивает меня обратно к себе. Я тру этот участок кожи, царапаю его, но даже не чувствую это. — Как глубоко ты его поместил?

— Достаточно глубоко, чтобы его нельзя было вырезать, не задев что-то жизненно важное.

— Ты чертова свинья, — огрызаюсь я.

Его лицо не меняется.

— Меня называли и похуже. А теперь садись, блядь, пока ты снова меня не разозлила.

Находясь на грани слез, я все же выдерживаю его пристальный взгляд. Он не моргает, даже не двигается. Он просто смотрит, и я знаю, если не сяду, он преподаст мне урок прямо здесь, в этой столовой. Прямо перед своими людьми.

Я делаю шаг назад и сажусь, придвигая стул и уставившись на свою недоеденную пищу. Моя кровь словно кипит, а голова будто вот-вот взорвется. Сердце грохочет в груди, ладони вспотели.

Стараюсь сдержать ярость, все эмоции, но это практически невозможно. Он просто ублюдок. Я официально попала в ад, а Драко — сам дьявол.

Драко убирает пистолет обратно в футляр и отсылает Бэйна с ним прочь.

Кожу жжет в месте укола.

Хочется почесать его, но я этого не делаю — не нужно привлекать к себе еще больше внимания.

— Давайте закончим есть, — говорит Драко, садится на место и смотрит на свою мать.

Она изучает своего сына и словно спрашивает себя, как он стал таким.

Бедная женщина.

Она воспитала монстра и, вероятно, даже не поняла этого, пока не стало слишком поздно.

Пока все едят, я наблюдаю, как Драко говорит со своей матерью о планах на завтра. Он так уверен в себе, что это бесит меня. Его волосы снова падают на лоб, и я хочу отрезать их ножом, который он держит.

Когда он поворачивает голову и встречается со мной взглядом, я понимаю, что слишком долго смотрела на него. Он указывает на мою тарелку.

— Ешь свою еду, Джианна. Я бы не хотел, чтобы ты снова голодала, — ухмыляется он.

Схватив вилку, я сжимаю ее в руке до тех пор, пока не чувствую, как она впивается мне в кожу.

Чувствую небольшое жжение, но оно не причиняет мне такой боли, как следовало бы. Я смотрю на свой безымянный палец, на светлую линию на нем. И чем дольше я смотрю на него, тем более размытым становится мое зрение.

Но я ем и делаю вид, что все в порядке.

После того как ужин закончен, мужчины покидают столовую и отправляются в сторону коричневого сарая. Предполагаю, что это их место для тусовки, где они курят и хвастаются, доставая Роналдо.

Драко встает со своего стула и уходит, оглядываясь на меня один раз, перед тем как выйти.

Франческа также спешит уйти, и я вижу, как она бежит по коридору за ним.

В столовой остается только его мать и я.

Я допиваю свое вино, чертовски хорошо зная, что оно мне нужно, чтобы расслабиться и, надеюсь, хорошо выспаться. Его мать уже закончила есть, но ее внимание сосредоточено на мне, и я чувствую себя не в своей тарелке.

Допив вино, я встаю, решив немедленно уйти. Когда я придвигаю свой стул к столу и направляюсь к двери, она зовет меня:

— Подожди... — Она медленно встает, и ее седые волосы колышутся, когда она идет в мою сторону. Оказавшись в шаге от меня, она хватает меня за плечи и смотрит мне прямо в глаза. — Я хотела подождать, пока он уйдет, чтобы сказать это. Слушай меня внимательно. — Ее глаза такие же карие, как у него, но гораздо добрее. — Отдай ему себя, если хочешь выжить. Это так просто. Не будь такой упрямой. Он все равно в итоге выбьет из тебя это упрямство, а затем избавится, как только почувствует, что победил. — Она вздыхает и качает головой. — Мой сын может быть трудным в обращении и еще труднее найти у него сострадание, но он такой не без причины. Он может казаться холодным, но если кто-то сможет копнуть глубже, прикоснуться к его душе, может быть... ну, может быть, он изменится.

— Изменится? — выплевываю я. — Как он может измениться? Он убил моего мужа. Он забрал мое обручальное кольцо, а это было последнее, что у меня оставалось от него! — Я резко отстраняюсь от нее, и она широко раскрывает глаза. — Я не могу простить его. Ваш сын? Он чудовище, и вы это знаете. У него нет сострадания. Он бессердечен и жесток, и таких, как он, невозможно изменить.

— Ты так думаешь, потому не знаешь его. — Она машет рукой. — Он восхищается тобой намного больше, чем ты думаешь. Он говорил со мной о тебе. И о твоем отце.

Я прищуриваю глаза и делаю паузу, прежде чем снова заговорить:

— Вы знали моего отца?

— Да… я знала его достаточно хорошо. Твою маму тоже. Он был хорошим человеком, и этот человек — единственная причина, почему ты жива сейчас. Поэтому сделай, как я говорю. Отдай себя ему — всю себя — и без колебаний. Если хочешь добраться до его хорошей стороны, делай то, что он говорит. Угождай и повинуйся ему. Мне бы очень не хотелось, чтобы что-то случилось с единственным ребенком Лиона. Я уверена, он воспитал тебя быть более умной, чем то, что ты делаешь сейчас.

Лион? Откуда она знает это имя? Это имя было особенным для папы. Это тайное имя знали и понимали только близкие ему люди.

Я смотрю на нее… потеряв дар речи.

Даже не моргаю.

Я едва могу дышать.

Она знала моих родителей, а это значит, Драко тоже знал их. Но если это так, то почему он приказал своим людям убить Тони? Тони тоже был близок к папе. Папа доверял Тони.

— Выживание является ключевым фактором здесь. Может быть, если ты поступишь правильно по отношению к нему, он поступит правильно по отношению к тебе и отпустит тебя. Рано или поздно он поймет, что ты несчастна. У моего сына, несмотря ни на что, есть сердце. Он пытается скрыть его своими требованиями и наказаниями, но сердце остается там. Франческа пыталась завоевать его, но у нее ничего не вышло, потому что он не заботится о ней… но я думаю, что у тебя есть шанс побороться. У тебя есть потенциал. Ты прекрасна, уникальна и, в отличие от Франчески, не боишься его.

— Да, — смело говорю я, — не боюсь.

— Тогда ты уже на один шаг впереди. Подумай об этом так: твое послушание может означать твою свободу. — После этого она поворачивается ко мне спиной, оставив свои слова повиснуть в воздухе.

Она уже давно ушла, а я продолжаю стоять на месте, уставившись в пол.

Печально то, что она права. И я это знаю, но моя гордость слишком велика, чтобы видеть сквозь нее прямо сейчас.

Если я не отброшу эту гордость, если, по крайней мере, не попытаюсь — я не выиграю.

Он знает это. Я знаю это. Все знают это.

Я выхожу из столовой и направляюсь к лестнице. Оказавшись в своей спальне, я расстегиваю молнию на платье и снимаю его, затем иду к шкафу и беру ночную рубашку.

Но именно тогда, когда чищу зубы, я, наконец, понимаю, что мне нужно делать.

То, что должна была сделать с самого начала.

Знаки были везде.

Его тихие шаги возле моей спальни поздно ночью.

Он заставил Франческу ласкать меня для его удовольствия.

Целовал меня так глубоко, что мог почувствовать мой оргазм, проходящий через его тело.

Отдал мне ее место за ужином.

Следит за мной, чтобы я не могла сбежать или уйти, если он сам этого не захочет.

Наказал меня сурово, когда я поступила неправильно. И наградил сторицей, когда я наконец-то все сделала правильно.

Для того чтобы получить максимальную награду — мою свободу — я должна сделать то, что все мне говорят сделать. Я должна сделать то, что наверняка буду ненавидеть.

Я должна подчиниться Драко Молина.