- Когда и от чего наступила смерть? - спросил Людвиг Иванович.
- Час назад... может быть, от слабости, а может... от одиночества...
- Ничего себе слабость - тащить слониху! - сказал корреспондент, обходя вокруг чудовища и фотографируя его при вспышке.
Людвиг Иванович повернулся к подошедшему милиционеру:
- Вы проследили, откуда начинаются следы?
- От стены зоопарка. До этого их нет.
- То есть как - нет? Что оно, с воздуха, что ли, спустилось?
Корреспондент, закончив фотографировать, сказал:
- Да, не хотел бы я встретиться с ним с глазу на глаз.
И тогда Людвиг Иванович почувствовал, что его кто-то дергает за рукав, и услышал прерывистый Нюнин голос:
- Людвиг Иванович! Дядя Люда! Пойдемте, я вам покажу...
Глава 19
!!!!!!!!!!
Была ночь, влажная ночь, и все-таки Нюня и дядя Люда залезли на скользкую грушу, которая росла во дворе, а когда Людвиг Иванович слез с дерева, в руках у него был небольшой сверток в полиэтиленовом мешочке. Вместе с Нюней прошел Людвиг Иванович в комнату Фимы и разложил содержимое мешочка. Здесь были толстая тетрадь с надписью "Дневник исследователя" и четыре аптекарских коробка - каждый тоже в полиэтилене. На одном коробке было нарисовано десять восклицательных знаков, и находилось в нем четыре шарика, похожих на витамины. Во втором коробке, самом большом - на нем было жирно написано "ФФ-101", лежали вплотную три пузырька. Людвиг Иванович понюхал - пахло кислым. Третий коробок был прорван, и в нем ничего не было. Между тем на коробке были нарисованы череп, две перекрещенные кости и знак бесконечности. В четвертом коробке - на этом коробке тоже был знак бесконечности - лежало какое-то насекомое, большущее, сантиметров десять в длину. Когда Людвиг Иванович вгляделся в это насекомое, он даже вздрогнул: как две капли воды оно было похоже на то самое чудище, которое неизвестно откуда появилось у стен зоопарка, затем похитило слониху Меланью и, протащив ее добрых полкилометра, бросило, двинулось к Зоологической улице и в нескольких шагах от Фиминого двора сдохло неизвестно от чего. Было над чем задуматься.
Людвиг Иванович снова посмотрел на насекомое в Фимином коробке. Расширенными глазами Нюня смотрела туда же.
- Нюня, ты поэтому закричала "ой, я же знаю!" там, на пустыре?
- Да, я подумала: может, это Фима сделал... Я подумала: если оно слониху утащило...
- Успокойся, детка, Фиму оно все равно не могло бы вытащить в форточку... Значит, он, выходя сегодня утром во двор, спрятал все это на груше. И ты в самом деле не знаешь, где Фима?
- Не знаю.
- И не знаешь, как он исчез?
- Честное ок... честное слово, не знаю.
Что ж, ясно было одно: Фима хотел, Фима готовился исчезнуть, иначе бы он не спрятал самые дорогие для него вещи, которые раньше хранились в сундучке, на дерево, в дупло.
Что же с ним произошло? Ответ мог быть только в "Дневнике исследователя".
- Аню-ня! - раздался голос Бабоныко от дверей. - Девочка, пора наконец спать!
- Скажите ей! Пожалуйста! - умоляюще зашептала Нюня.
- Матильда Васильевна, если можно, разрешите ей еще немножко побыть со мной.
- Ну, я буду наведываться! - сказала Бабоныко кокетливым голосом и исчезла.
Вместо нее в дверях появилась Тихая. Она обежала все быстрыми глазками и задрожала носом, внюхиваясь.
- Ето чего... конхветы? - спросила она, уставившись на стол.
- Только ее не пускайте! - прошептала Нюня, и Людвиг Иванович сказал:
- Пожалуйста, не мешайте нам. Мы вас позовем, если вы понадобитесь.
На первой странице дневника, который не без волнения раскрыл Людвиг Иванович, было написано:"
Приручение насекомых может оказаться для человечества важнее, чем приручение коровы, лошади и овец (может быть, это придумал я, а может быть, где-нибудь прочитал, сам не помню)".
Затем шли план дома и план двора, большой рисунок насекомого с названиями частей его тела, многочисленные выписки из разных книг, в которых говорилось, что насекомые уничтожают пятую часть урожая на земле, а яды и химикаты, которыми пытаются люди бороться с вредными насекомыми, в конечном счете, отравляют самих людей, в то время как насекомые-вредители успевают к ним приспособиться."
Химические способы борьбы, - цитировалось у Фимы, - грешат недооценкой почти безграничных возможностей живой материи".
Слово "безграничных" было подчеркнуто волнистой линией.
Дальше шла цитата из Дарвина, восхищавшегося разнообразием инстинктов и умственных способностей муравьев, весь мозг которых не превышает четверти маленькой булавочной головки."
Силу насекомых нельзя недооценивать!"
- шла надпись через всю следующую страницу. И -"
Если бы удалось создать устройство, могущее воспроизвести все действия, на какие способен самый крохотный муравей, то разместить его можно было бы в сооружении большем, чем величайшее здание мира - Нью-Йоркский Эмпайр стейтс билдинг".
Шли данные о том, что поля гибнут без насекомых, и сады гибнут без насекомых, и леса гибнут без насекомых.
Людвиг Иванович даже запутался: от насекомых или без насекомых гибнут поля? Но дальше была опять подчеркнутая запись:"
Нужно познавать насекомых. В борьбе с вредными насекомыми нам должны помочь другие насекомые же!"
И еще, и еще записи - о невероятнейших веществах, которые умеют вырабатывать насекомые, веществах, которые управляют ростом растений, веществах, которые лечат страшнейшие болезни.
Все это было, конечно, очень интересно, однако пока ни на шаг не приближало к разгадке того, куда и как исчез мальчик.
Но вот две записи, остановившие внимание Людвига Ивановича:"
Феромоны - вот главное, что надо искать и исследовать".
И вторая:"
ФФ-10 - это будет мой пароль, т.е. Фимкин феромон"."
ФФ-10" - лишь цифрой отличалось от надписи на второй коробке. Нужно было немедленно узнать, что это такое. Была ночь, но Людвиг Иванович не имел права медлить. Нюня, уже дремавшая у стола, хотела было тоже идти, но Людвиг Иванович остановил ее:
- Охраняй тут Фимины вещи. Я быстро. Я только позвоню.
Ольга Сергеевна сидела во второй комнате. Ее он тоже попросил никого не пускать в Фимину комнату.
Улица была пустынна. Асфальт уже просох. Свежим и душистым был воздух. К счастью, ближайший телефон-автомат работал.
- Дорогой профессор, - сказал Людвиг Иванович, когда дозвонился, извините, что так поздно беспокою. Вам знакомо такое слово - феромон? По буквам? Пожалуйста! Факт, ересь, рецидивист, обыск, милиция, обыск, наследство.
- Феромон? Фолликул, евгеника, рецессивность, обмен, моногамия, обмен, нистагм?
- Профессор, а нельзя буквы, то есть слова, попроще?
- Э, пожалуйста! Фугаска, едкость, рана, отрава, малярия, обморок, наркоз!
Людвиг Иванович даже содрогнулся.
- Фух! - сказал он. - Да, феромон, действительно. Так что же это такое?
- Это, уважаемый Людвиг Иванович, вещество. Определенное химическое вещество, выделяемое насекомыми, живущими семьей, обществом - муравьями, пчелами, например.
- И много этих веществ выделяется?
- О, микродозы!
- Благодарю вас, профессор!
В дом Людвиг Иванович возвратился задумчивый. Ольга Сергеевна дремала, Нюня спала.
Людвиг Иванович раскрыл Фимкин дневник на заложенной странице и прочел:"
Они говорят друг с другом не словами, а запахами и вкусом. У них есть органы химического чувства".
Дальше шло описание каких-то опытов и краткие результаты:"
Они любят мясо и мед. Но отравленной приманки не трогают"."
Муравьиная кислота, купленная в аптеке, для них недостаточна"."
Алоэ их отпугивает так же, как запах гвоздики".
А тревога между тем в душе у Людвига Ивановича нарастала. Нет, Фимка не вор. Но тогда еще непонятнее - где же он? Мальчик исчез часов в двенадцать дня, и вот уже ночь, а его все нет. Людвига Ивановича так и подмывало бросить вдумчивое чтение и куда-то бежать, что-то делать. Но ведь Фимка, перед тем как исчезнуть, спрятал этот дневник вместе с малопонятными вещами в тайник на старой груше, и хотя все, что до сих пор прочел Людвиг Иванович, казалось, не имело никакого отношения к исчезновению Фимки, дядя Люда был следователем и не имел права ни торопиться, ни оставлять что-то невыясненным. И он хотел уже снова углубиться в чтение, но сначала решил еще раз посмотреть на содержимое коробков.