…Один за другим археологи входят под сорокаметровые своды скалистой арки. Длинный проход ведет вглубь.

Все основательней нависают каменные потолки, дневной свет сменяется полумраком. Потом становится совсем темно. В свете фонарика сверкают известняковые подтеки, снизу, навстречу к ним тянутся столбы и столбики ледяных сталагмитов.

Вот и стена. На нее сейчас направлены мощные переносные лампы. Внимательно всматривается руководитель экспедиции, придирчиво разглядывает те места, на стене, где, по словам Рюмина, находится тигр и другие звери.

Потом, после долгого молчания, говорит:

— Ошибка. Всего лишь игра темных и светлых пятен, причудливое переплетение натеков.

И все-таки Рюмин был прав! Это выясняется, когда исследователи приступили к дальнейшим поискам. В Каповой пещере действительно оказались рисунки людей палеолита. Правда, в основном не на нижней галерее, где их хотелось видеть Рюмину, а на верхней. Но если уж быть точным, то и на нижней галерее находятся какие-то сделанные краской знаки — трапеция, а в нее вписан треугольник… Еще трапеция. Нечто похожее по форме на лестницу.

Зато на втором этаже этой «двухэтажной» пещеры рисунки оказались куда более удивительными. Никакого сомнения: человек нарисовал мамонта и раскрасил его голову темно-красной охрой. Человеку принадлежит изображение древней дикой лошади, вымершей тысячелетия назад. Она тоже сделана охрой — любимой краской древних художников. Краска несколько побурела. Но рисунок сохранился вполне. Рядом — еще три мамонта, носорог, лошадь. В том же гроте, наверху, на противоположной стене, еще три мамонта.

Позднее Бадер напишет: «За сорок лет интенсивной экспедиционной работы мне не раз улыбалась удача: удавалось открывать не только важные памятники, но даже новые, неизвестные прежде культуры. Однако самые замечательные памятники прошлого оказались на моем научном пути недавно: это прежде всего красочные палеолитические рисунки в Каповой пещере и замечательная палеолитическая стоянка Сунгирь».

О Сунгире чуть позже. Сейчас же — небольшое отступление.

Без малого сто лет назад дон Марселино Сантьяго Томазо де Саутуола проник в подземную пещеру возле своего поместья в Испании и не без помощи дочери отыскал там — в ту пору это казалось невероятным — палеолитические росписи.

А дело было так. В 1868 году принадлежавшая некоему охотнику за лисицами собака проваливается в узкую каменную щель, находившуюся на склоне холма неподалеку от дома дона Марселино.

Охотник не сразу сообразил, куда девался только что стремглав мчавшийся пес, но потом он увидел расселину, услыхал приглушенное тявканье и все понял. Он увеличил отверстие и кое-как протиснулся в щель.

Другой на его месте, разыскав собаку, быть может, на том и успокоился бы, но охотник был человеком любознательным. Он полз и полз по наклонному входу, пока не очутился перед нагромождением камней, закрывавших проход в какую-то пещеру.

Выбравшись назад, он рассказал о находке друзьям в деревне.

Прошло, однако, семь лет, прежде чем один арендатор, будучи как-то в гостях у Саутуолы, случайно в разговоре вспомнил о сделанном охотником открытии.

Взяв с собой двух рабочих, Саутуола отправился к холму. Они расширили проход, добрались до входа в пещеру. Но для того чтобы в нее проникнуть, нужно было убрать камни. Расчистка требовала времени.

Увидев на полу перед входом множество каких-то костей, Саутуола подобрал некоторые из них. Подобрал, потому что они были как-то странно расщеплены, разбиты вдоль. Он показал их своему приятелю Хуану Вилланова, профессору геологии и большому знатоку древних животных.

Вилланова пришел к выводу, что кости принадлежат бизону, лошади и огромному оленю. И что самое главное, разбиты они были людьми. Только люди, которые хотели полакомиться костным мозгом, могли так раздробить кости, доказывал он своему другу.

Обстоятельства, однако, сложились так, что прошло целых четыре года, прежде чем Саутуола вошел в пещеру.

В 1878 году он побывал на Второй Всемирной выставке в Париже. Здесь среди прочих экспонатов были выставлены древние орудия труда человека: их открыли совсем недавно.

Скребки, ножи, резцы из камня, остроконечники и тут же кости ископаемых животных, расщепленные так же, как и кости из пещеры в Альтамире, — все это разожгло воображение Саутуолы.

Весной следующего 1879 года он принялся за раскопки.

Примерно в пятидесяти метрах от входа был большой зал. Тщательно обследовав его, Саутуола обнаружил целехонький скелет пещерного медведя.

Что касается второй находки, то поначалу Саутуола не придал ей значения: какие-то черные полосы на стене.

Значительно больше его заинтересовал низкий вход, который вел в боковую пещеру. Судя по всему, здесь долго жили люди. Пробираться им сюда было нелегко. Каменные стены узкого коридора очень близко подходили друг к другу, и местами приходилось нагибаться: едва ли не больше метра отделяло ребристые своды от пола. Потом проход расширялся, в самой «комнате» можно было стоять во весь рост. Земля здесь была утрамбована и хранила следы золы от бесчисленных костров. И с самого начала тут стали попадаться кости и зубы животных и явно обработанные человеческой рукой обломки кремня.

…Однажды утром Саутуола взял с собой в пещеру двенадцатилетнюю дочку, и пока он привычно рылся в маленькой пещере, девочка, которой наскучило наблюдать за работой отца, принялась путешествовать по подземелью.

— Папа, — сказала она внезапно, и голос ее глухо раздался в тишине, — Папа, посмотри, быки.

— Где? — спросил Саутуола, решив, что дочке что-то привиделось в неверном свете тускло мерцавшей лампы. — Тебе, наверное, показалось!

— Нет, — сказала она. — На потолке, вон там…

Словно спала с его глаз какая-то пелена. Как же он сам их не заметил? Прямо на потолке по меньшей мере семнадцать бизонов. Они резвились, спали, паслись, неслись во весь опор. И тут же дикая лошадь и вепрь, и дикая свинья.

Казалось, вот-вот ринутся они в атаку на посмевшего потревожить их покой человека.

На следующее утро Саутуола помчался к Вилланове.

Друзья вместе спустились в пещеру.

На каждом шагу их поджидали новые открытия. На потолке, на стенах — только приглядись! — были кое-где выцарапаны, а по большей части нанесены краской различные изображения, нередко одно поверх другого. И среди них три отпечатка человеческой руки! Один был сделан намазанной краской рукой, в двух остальных случаях обведен контур прижатой к стене руки.

Годом позднее Саутуола и художник, срисовавший по его просьбе найденные росписи, выпустили книгу под названием: «Краткие заметки о некоторых доисторических объектах в провинции Сантандер».

И вот тут-то грянул скандал!