Если человек борьбою со злом, как грехами, приобрел некоторую духовность в Мире, то как бы ни слаба была эта духовность, он спасен, и его действия возрастают впоследствии, как горчичное зерно, которое становится деревом, по словам Господним (Мат. XIII, 32. Map. IV, 30, 31, 32. Лук. XIII, 18, 19).

XVIII. Воля человека есть чувство любви. Потому что воля человека есть преемник его любви, и разумение есть преемник его мудрости, а то, что есть преемники любви есть преемники всех чувств, потому что чувство любви только продолжение и производство любви, как было сказано выше; говорится преемник любви, потому что любовь не может быть дарована человеку иначе, как в форме приемлющей, которая была бы субстанциональной, без нее любовь не ощущалась бы, она бы отвратилась и была бы как в отсутствии; сама форма приемлющая может быть описана, но здесь не место тому; отсюда выходит, что воля есть преемник любви. Что воля есть все человека и во всем составляющем его и, что она сам человек, так же как любовь к своей сложности есть человек - оное станет очевидно. По предмету всего, относящегося к любви или к ее чувству, и даже всего, относящегося к жизни, человек говорит, что он хочет; например, что он хочет действовать, хочет говорить, хочет мыслить, сознавать, - во всем этом воля, и если б ее не было, он бы не действовал, не говорил, ни мыслил бы и не сознавал, даже более того, если бы не было ее в особенностях и в мелких особенностях этих действий, они бы прекратились мгновенно, ибо она в них как жизнь или душа в теле и в каждой из его частей; можно также сказать "любить" вместо "желать", например, что любят действовать, говорить, мыслить, сознавать; подобно тому относительно внешних чувств телесных говорят, что хотят видеть, хотят слышать, хотят есть и пить, хотят обонять, хотят ходить, разговаривать, играть и тому подобное; в каждом из этих действий воля есть агент, ибо если бы она изъялась, то они остановились бы сейчас, по воле же и прекращаются они. Что воля есть любовь человеческая в форме ясно видно из того, что всякое удовольствие, приятность, прелесть, счастие, блаженство, принадлежащие любви, также ощущаются и сознаются; что они принадлежат воле - очевидно, ибо всякого удовольствия, приятности, прелести, счастия, блаженства человек желает и даже, говоря о них, выражает желание; человек также говорит о добре и истине, ибо то, что любит, называет он добром и ставит сущностью своей воли, а подтверждение добра своей любви или своей воли он называет истиною, любит оное, желает мыслить оное и выражать. По предмету всего, чего человек желает, домогается, хочет, ищет и к чему стремится, он говорит, что желает, потому что это все от его любви; он хочет того, что желает, потому что любит, он хочет того, чего домогается, потому что любит оное, он хочет, чего алчет и ищет, потому что любит оное, он хочет того, к чему стремится, потому что любит. По этому можно видеть, что воля и любовь, или воля и чувство у человека суть одно, и воля, потому что она любовь, есть только жизнь любви и она сам человек; что воля есть также жизнь разумения человека и затем жизнь его мысли будет подтверждена в последующем. Человек не знает, что воля есть сам человек, по незнанию, что любовь есть сам человек; каждый обращает внимание на то, что видит и ощущает, но не на жизнь, на душу или естество, по которым он видит и ощущает, оное сокрыто в его чувственных началах, и человек природный не досягает мыслию до оного; иначе с человеком духовным, так как не чувственность служит объектом мудрости, но то, что есть существенное в чувственности и что в себе духовное; отсюда многие говорят, что мысль есть все человека и что она сам человек или что человек есть человек, потому что мыслить, когда между тем все его мысли есть чувство; отними от мысли чувство и станешь ты, как пень. Человек рациональный по духовности, знающий, что такое добро и истина и затем что зло и что ложь, может знать по сказанному, каково его чувство и каково чувство преобладающее, ибо есть столько же признаков того, сколько удовольствий мысли, речи, действия, зрения, слуха и сколько честолюбия, желаний и намерений; но следует в это серьезно вдуматься и рассудить.

XIX. В Слове любить - это творить дела, потому что любить - это желать, а желать - это действовать; что любить - это желать, было только что доказано, но что желать - это действовать, будет здесь подтверждено. Воля, рассматриваемая в себе, не есть любовь, но есть ее преемник и преемник такой, что не только принимает любовь, но проникается всеми ее состояниями и облекается формами, к ним относящимися, ибо все присущее жизни человека наитствует, так как человек не есть жизнь, но преемник жизни, следовательно, он взаимно принадлежит любви, которая есть жизнь; это может быть пояснено посредством sensoria; в самом деле, глаз есть преемник света, но не свет, будучи образован для принятия всех вариаций света; ухо есть преемник звука, его модуляций и артикуляций, но оно не есть звук; подобно тому все другие внешние чувства человека; то же самое с sensoria внутренними, которые изменяются и приводятся в действие светом и теплотою духовными, следовательно, то же самое с волею в том, что она receptoire духовной теплоты сущей в естестве своем любовью; этот преемник во всем человеке, но в своих первичных он в мозгах; эти первичные или принципиальные и главные суть субстанции, называемые корковыми и серыми; от субстанций этих воля нисходит повсюду волокнами, как бы лучами во все части лица и тела; там она круговращается и циркулирует соответственно форме своей, которая есть форма духовно-животная; таким образом все части приводятся в действие от первых до последних и в последних утверждаются явлениями. Известно, что все приводится в движение усилием и с прекращением усилия движение перестает; так и воля человеческая есть живым усилием в человеке и действует она в последних через посредство фибр и нервов, которые в себе самих суть постоянными усилиями, продолженными от начал в мозгах до последних в теле, где они становятся делами. Это изложено, дабы известно было, что такое воля и что она преемник любви в постоянном усилии к действию, усилии, возбужденном и направленном в дела любовью, которая наитствует и приемлется.

Отсюда явствует, что любить - это творить, потому что это желать, ибо человек желает всего, что любит, и желаемое, ежели возможно, совершает; если же по невозможности не совершает, то это тем не менее совершенно во внутреннем акте его духа, ибо не может быть у человека никакого усилия и никакой воли без того, чтобы оного не было также и в последних; будучи в последних, оно в акте внутреннем, но этот акт не заметен для других, ни даже для самого человека, потому что существует в его душе и отсюда водя и акт - одно, и воля принимается за действие; оно не так в природном мире, где внутреннее действие воли не обнаруживается, но это так в духовном мире, где обнаруживается оно, ибо там все действуют по своей любви; те, которые в любви небесной, действуют здраво, кто в любви адской - безумно, и если по какой-либо боязни они не действуют, их воля все же внутренне активна, они и одерживают ее, дабы не проявлялась, и такое действие прекращается одновременно с волей; так как воля и действие - одно, и воля есть усилие любви, то явствует, что в Слове любить не что иное, как творить; таким родом любить Господа и ближнего значит творить дела для ближнего по любви, исходящей от Господа; что это так, сам Господь поучает у Иоанна: Кто имеет заповеди Мои и исполняет их, тот Меня любит, но не любящий Меня не сохраняет слов Моих (XIX, 21, 24; XX, 9, 11). И в той же: Господь три раза сказал Петру: Любишь ли ты Меня? и трижды ответил Петр, что Его любит, и трижды Господь ему сказал: Паси моих ягнят и моих овец (XXI, 15, 16, 17). Две сущности не могут быть отделены, это бытие и существование; бытие не есть чем-либо, если оно не существует и становится чем-либо по существованию; то же самое относительно любить и творить, и относительно желать и действовать; ибо любовь и желание не существуют, но они осуществляются творчеством и деятельностью, посему, когда человек говорит и действует, тогда есть любовь и воля. Так, а не иначе любимы Господь и ближний.