Иван тоже когда-то ухаживал за Настей, знал, что ничего худого она себе не позволяла. Но ведь прошел год, многое могло измениться. Во всяком случае, Гале она не компания.

Света в доме не было. На стук в окно никто не отозвался. Иван подошел к двери, нащупал замок. "Так и есть, обеих нет дома, куда-нибудь ушли вместе".

Он решил дождаться. Присел на крыльцо, закурил. В голову лезли самые дурные мысли. Наверное, Настя с Галей сейчас в ресторане. Пойти туда? А если их там нет? Тогда он пропустит их возвращение. Иван был почти уверен, что вернутся они не одни, и хотел выследить их. И он даже обрадовался, когда до него донеслись голос Насти и мужской голос. Он прислушивался, ожидая, что вот-вот услышит и Галю.

- Может быть, в гости позовешь? - спрашивал мужчина.

- Всю жизнь мечтала, - отвечала Настя.

И тут вдруг Иван услышал звук пощечины.

- Ты чего дерешься? - спросил ее спутник.

- А ты не давай воли рукам.

- Подумаешь - недотрога.

- Попробуй еще раз дотронуться.

- И попробую!

- Я тебе попробую. Катись-ка отсюда, парень!..

Настя вошла во двор, звякнула щеколда. Иван кашлянул.

- Ой, кто тут еще? - испугалась Настя.

- Не бойся, не укушу.

- Иван, ты?

- Ну я.

- А чего же ты тут сидишь?

- Да вот спектакль смотрю.

- И верно, спектакль. Прицепился тут... как репей.

- Знает, к кому цепляться.

- Я и тебе могу съездить по затылку.

- Где Галка?

- Скоро придет. Заходи в дом, я на тебя погляжу.

Они вошли. Настя включила свет, оглядела Ивана.

- Обожаю моряков! Если бы заранее знала, что ты моряком будешь, отбила бы тебя у Галки. Тебе идет форма, прямо красавец.

- Ладно болтать-то! Где Галка?

- Я же тебе сказала, что скоро придет.

- Что-то долго ее провожают - наверное, она покладистей тебя, усмехнулся Иван.

Настя окинула его презрительным взглядом:

- Дурак ты, Ванька! Тебе надо молиться на Галку, а ты бабьим сплетням веришь. Ну-ка садись, говорить будем!

Иван сел, бросил на стол бескозырку.

- Говори, только покороче.

- А я и не собираюсь долго рассусоливать: глуп ты.

- Уже слышал. Короче.

- А короче вот что: любит тебя Галка. Понял? Страдает она. И ты ее не обижай. Учиться она пошла. А ты не ценишь. Зачем написал ей такое письмо?

- А что мне было делать?

- Мозгами надо шевелить. И сердцем чувствовать. Да разве вы, мужики, умеете сердцем чувствовать? Кобели вы все, одно у вас только и есть на уме.

- Перестань ругаться-то. Говори толком, где Галка?

- В школе она.

- В какой школе?

- В вечерней. Через час вернется. Хочешь - жди, а хочешь - иди встречай.

- Ладно, я пошел.

Иван вышел из дому и направился к школе.

Еще год назад, он и сам учился в этой школе. Многие его одноклассники и сейчас, наверное, учатся. Ему не хотелось встречаться с ними, он свернул в сквер, встал под дерево и закурил. До конца занятий оставалось двадцать минут.

Иван стоял под деревом и напряженно думал. Теперь его подозрения почти рассеялись. И рассеял их не разговор с Настей, а ее пощечина тому парню. "Значит, все-таки наговаривают на Настю". Он не одобрял того, что Настя держит себя слишком свободно, иногда даже вызывающе, и считал, что девушка должна быть скромной во всем - в словах, поступках. Именно такой и была Галя. А какая она сейчас?

Иван услышал звонок. Из подъезда высыпали ученики. Это были в основном рабочие завода, они пришли в школу после смены. Многие, наверное, дремали на уроках. Но сейчас они вели себя как школьники: бежали но лестнице, громко кричали, кто-то даже огрел товарища по синие портфелем.

Когда он увидел Галю, первым его желанием было броситься ей навстречу. Он уже подбежал к штакетнику, чтобы перемахнуть через него, но вовремя остановился. Галя шла не одна. Рядом с ней был высокий парень в белой рубашке с папкой иод мышкой. Они, в отличие от других, шли не торопясь, о чем-то разговаривали. До Ивана донеслись лишь обрывки фразы:

- ...пропорционально корню квадратному из А квадрат плюс Б квадрат...

Иван отпрянул в глубь сквера, несколько минут стоял ошеломленный, ни о чем не думая, лишь сдерживая бешенство. Потом сорвался с места и побежал догонять их.

Он увидел их раньше, чем выбежал из сквера. Они стояли на перекрестке, шагах в десяти от него. Иван услышал голос парня.

- Тебя проводить?

- Не надо, - ответила Галя.

- Темно ведь. Не боишься?

- Боюсь.

- Ну тогда провожу.

- Спасибо, Гоша, но не надо этого делать. Могут подумать нехорошее.

- Кто подумает? Я женатый, да и ты замужняя.

- Тем более.

- Ну, смотри, тебе виднее. Муж-то пишет?

- Пишет.

- Передавай ему привет. Я его не знаю, но он, должно быть, хороший парень.

- Почему ты так думаешь?

- Не знаю. Наверное, за плохого ты не вышла бы. До свидания.

- Спокойной ночи.

Парень свернул в переулок. Галя постояла немного и пошла к дому. Иван хотел позвать ее, но но мог - стыд сдавил ему горло. Он подслушивал, он мог подозревать Галю. Он, человек от природы прямой и честный, сейчас был противен самому себе. Долго шел за Галей, не решаясь окликнуть. Ощущение вины перед ней сделало его робким. Наконец позвал:

- Галя!

Она остановилась. В темноте он не видел се лица, но понял, что она или не узнала его голоса, или не поверила, что это он.

- Это я, Иван.

Она бросилась к нему:

- Ванюша?!

Уткнулась лицом ему в плечо и заплакала. Иван растерянно утешал:

- Ну ладно, не плачь. Чего плакать-то?

Но она долго еще не могла успокоиться. Наконец подняла голову и с мягким укором спросила:

- Что же ты не написал, что приедешь?

- Да так вот получилось, - виновато проговорил он и тихо добавил: Подлец я, Галюша.

- Ну ладно, не написал и не написал. Главное, что приехал. Что же мы стоим? Пойдем, - она взяла его под руку. - Ох, Ванюша, если бы ты знал, как я рада! Ты мне веришь?

- Сейчас верю. А там не верил.

Он стал рассказывать о том, что передумал в бессонные ночи, как ехал, как был у Насти, как ждал у школы, подслушивал. Он думал, что Галя рассердится на него, но она лишь сказала:

- Смешной ты, Ваня. Как ребенок.

- Верно, - согласился он.

- Вот и насчет отпуска обманул, писал, что только через год приедешь.

- Нет, тут я не обманул тебя, Галюша. Отпуск мне не положен.

- А как же ты? Самовольно? - встревожилась она. Иван улыбнулся:

- Нет, начальство на десять суток отпустило. Вроде бы за хорошую службу. А вообще-то, это лейтенант наш выхлопотал.

21

Алексей проснулся оттого, что прямо в лицо ему ударило солнце. Не открывая глаз, он протянул руку, нащупал занавеску и задернул ее Долго еще лежал с закрытыми глазами, хотя отчетливо сознавал, что больше уже не заснет. Матрос Игорь Незабудкип и старший матрос Василий Солдатов обсуждали свои дальнейшие жизненные планы. Оба они по состоянию здоровья подлежали увольнению в запас. Незабудкин не хотел расставаться с флотом и решил плавать на торговых судах. Солдатов отговаривал его:

- Что военный корабль, что торговое судно - один шут. То же море, те же штормы, вахты, месяцами не будешь на берегу. Разве это жизнь с твоей-то язвой желудка? Да и вообще. Ни дома, ни семьи, ни покоя.

- А ты что, уже на покой собрался?

- Я не в том смысле. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю.

- Нет, Вася, не понять нам друг друга. Мы по-разному смотрим на жизнь.

- Подумаешь - романтика! Мало ты ее хлебнул за три года? Вкалывай дальше! - Солдатов дотянулся до окна и, распахнув его, закурил.

Третий сосед Алексея по палате, лейтенант Корнюшин, похрапывал. Четвертого, матроса Петра Бондаренко, не было слышно. Бондаренко поступил с переломом руки всего четыре дня назад. То ли его мучили боли, то ли от природы он был угрюм и молчалив, но он сторонился товарищей, в разговорах не участвовал, лежал, молча уставившись в потолок.