Его преподобие закончил и сел. Несколько слушателей негромко поаплодировали.

Поднялся Артур, и внезапно наступила тишина. Он нервно откашлялся — ему немало приходилось выступать, но не перед такой аудиторией.

Он начал с немногих фактов, известных по прошлым приливам, и процитировал пару отрывков из тогдашних архивов. Затем он объяснил цель нынешнего исследования, проводимого в Риверсайде. Кое-кто из публики недовольно засопел, по залу пробежал ропот. Они как раз и подозревали, что оказались в роли подопытных крыс.

Артур в завуалированной форме признал это.

— Власти знали, что идут на непопулярный шаг, — сказал он, — но они сочли его необходимым, и события подтвердили их правоту. Над нами нависла большая опасность, и мы должны подготовиться. Мы должны любой ценой предотвратить массовую гибель людей, не допустить повторения того, что случилось пятьдесят два года назад.

Артур хорошо подобрал слова, и ропот смолк. Все хотели услышать, что Он еще припас.

И он рассказал. Он описал первые симптомы и свои подозрения, упомянул о моей работе и связал ее с открытием жизненного цикла планктона. Он говорил все увереннее и завладел аудиторией, Отсчитывая пункты на пальцах.

Разум способен передавать эмоции от одного человека к другому. Он еще молод и, пытаясь защитить себя, действует неумело. Имеются доказательства того, что способности Разума растут по мере его созревания. Логично предположить, что через одну-две недели все жители поселка станут телепатами. Возможно, зрелый Разум способен передавать не только эмоции, но и мысли. Любые мысли. Артур нарисовал пугающую картину всеобщего отчаяния из-за неспособности отделить свои мысли от чужих. Он описал наихудший вариант, а потом сообщил, что, скорее всего, так уж плохо не будет…

Он закончил, сел, и на этот раз хлопков не последовало. Тут же вскочил его преподобие Борд и спросил, нет ли вопросов. Люди неуверенно переглянулись, и оказалось, что вопросы есть. Много вопросов.

Встал Эрик Фипс. Его преподобие представил его, и Эрик начал говорить с непривычно сосредоточенным выражением на, своей овечьей физиономии.

— Вот вы тут все так хорошо изложили, мистер Дженкинс. И я осмелюсь сказать, что все верно. Мы должны поблагодарить вас за предупреждение. Но вы не сказали нам, что по этому случаю собирается предпринять Исследовательский центр.

Послышался одобрительный гул. Я ожидал этого. Артур и все, кто вел собрание, оказались в сложном положении. Мы поставили проблему. Теперь нам же предстояло объявить ее решение.

— Артур, на этот вопрос лучше ответить мне, — сказал я. — Они меня знают и, возможно, мне это простят.

— Скажу тебе честно, Эрик, — продолжал я. — Мы не знаем ответа. В принципе можно эвакуировать поселок, но нужно смотреть фактам в лицо. Все прибрежные города находятся в таком положении, а это половина населения планеты. Трудно пристроить столько людей. Если у кого-то из вас есть друзья или родственники на материке, советую связаться с ними и попросить приюта. Но будет такой наплыв, что места вам может не хватить. Увы, многим из нас придется все это время оставаться здесь. Может быть, вас смогут на время приютить окрестные фермы, но там нет гарантий безопасности. Мы не знаем, как далеко будет простираться Эффект… Но одно мы знаем: и ученые, и я сам, и правительство не пожалеют усилий, чтобы незамедлительно найти решение проблемы.

Я чувствовал себя лицемером.

— Они могут, реквизировать палатки! — прокричал кто-то. — Разбить лагеря!

— Уверен, что это уже делается. Но вы должны осознать масштабы операции. Мы говорим не только о Риверсайде. На организацию нужно время. Нужно подготовить транспорт, питание и санитарные условия, глупо было бы уехать из Риверсайда только для того, чтобы умереть в палатке от брюшного тифа.

— Давайте без дураков, профессор, — спокойно возразил Эрик. — Ничего они не сделают. Они оставят нас здесь сходить с ума. Конечно, они устроят заседание Совета. Осмелюсь предположить, они уже печатают официальные письма с выражением соболезнования. Потом, когда все закончится, они объявят день всеобщего траура, но что касается помощи, они не сделают ничего. Ни черта не сделают. Я бы хотел кое-что уточнить, профессор. Интересно, государственных служащих в Старой Гавани уже начали вывозить на материк?

Я не знал ответа, но у меня тоже возникали подобные мысли. Эрик, конечно, смутьян, но ведь он, честно говоря, беспокоился о себе и о своей семье. Его речь принесла много вреда. Аудитория сразу стала враждебной. Несколько человек вскочили с мест.

Тогда поднялся Дон Маккейб.

— Выслушайте меня, тупицы! — прокричал он со своим характерным акцентом. — Если вы действительно хотите умереть, можете устроить потасовку прямо сейчас — дойдет до убийства, не сомневаюсь. Вы не сможете остановиться. Вы что, не слышали, как доктор Дженкинс рассказывал об обратной связи? Сядьте все и замолчите. Следующий вопрос, пожалуйста.

Это выступление произвело волшебное действие. Дон сел, собрание успокоилось, а с вопросом встала маленькая мисс Коттер. Казалось, Разум передал врожденную силу и энергию Дона всем присутствующим. Он был властным человеком с грубым лицом со шрамами и с копной огненных волос. Я никогда не встречал более странного психиатра.

Мисс Коттер говорила слабым от волнения голосом, и мне пришлось вслушиваться, чтобы разобрать слова.

— Это что же, выходит, все наши мысли, все, что мы думаем, кто угодно сможет… подслушать?

Сидевшая рядом миссис Эрншоу бросила на нее презрительный взгляд.

Да, это тоже проблема. И таких проблем нас ожидало немало. Миссис Эрншоу — самый богатый человек в районе, богаче самого Ээры Блейка, а мисс Коттер — ее компаньонка. Ей, наверно, не меньше пятидесяти пяти. Это изможденная маленькая женщина, и единственная ее цель в жизни — изо всех сил служить своему нанимателю. Разумеется, она ожидала какой-то компенсации в завещании миссис Эрншоу. Но миссис Эрншоу — особа вспыльчивая и капризная, лидер светской жизни в поселке, сноб. Мисс Коттер терпела ее уже более пятнадцати лет…

На вопрос этот отвечал Артур.

— Не думаю. Пока что случаи передачи мыслей редки. Возможно, Эффект усилится, и на время мы все станем телепатами, но и тогда вряд ли опасность будет грозить тайникам души. Скорее, это будет похоже на прослушивание пятисот радиостанций одновременно. Нет, мисс Коттер. — Он улыбнулся. — Если у вас есть тайный возлюбленный, вероятнее всего, он так и останется тайным. Нужно только сохранять спокойствие и не поддаваться вспышкам агрессии.

Послышались ехидные смешки. Я заметил, как миссис Эрншоу облегченно вздохнула, и подумал, что Артур, пожалуй, не так уж жесток в своих методах…

— И этот совет я даю вам всем, — продолжил он. — Соблюдайте спокойствие, избегайте сильных эмоций, при необходимости избегайте друг друга. И еще одно: кое-кому придет в голову, что проблему можно решить, если взорвать Разум в Якорной Заводи. Но это авантюра. Во-первых, мы не знаем, сколько Разумов в Дельте. Вряд ли один-единственный — вдоль побережья их должны быть тысячи. Разумы молоды, но когда на них нападают, они немедленно реагируют.

Все мы видели, чем закончилась попытка собирать планктон сетью. Я и сам уже испытал реакцию Разума, и это было весьма неприятно. Имейте в виду, что Разум, если его потревожить, защитит себя при помощи ваших же мозгов… Всем спасибо.

Он решительно сел, повернулся к Дону Маккейбу и начал оживленную беседу — излюбленный прием опытных ораторов, пресекающий дальнейшие вопросы.

Я встал. Публика уже пробиралась через ряды стульев и протискивалась к двери. Артур углубился в разговор со своей группой, а я почувствовал себя обойденным. Мне, в сущности, не дали выступить. Его преподобие Борд бросал последние слова в спины удаляющейся пастве, хотя, по-моему, большинство хотели поскорее попасть домой и спокойно обсудить все среди своих. Откровения Артура свалились на людей так неожиданно, что у них еще не сформировалось никакого мнения. Завтра все может измениться…