' К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 495.

2 См. там же, стр. 67.

130

Большой методологической заслугой кибернетики был сам факт открытия общих принципов и закономерностей управления не только в процессе сознательной человеческой деятельности, но и в процессах функционирования живых систем и искусственных автоматических устройств. В результате сделанных обобщений многие понятия, которые традиционно применялись для описания только сознательных поступков человека, предстали в новом свете, оказались более универсальными и применимыми для анализа некоторых сторон бессознательного функционирования организмов и автоматов, т. е, всех самоуправляемых систем.

К числу таких понятий следует отнести «управление», «информацию», «программу», «код», «сигнал», «цель», «планомерность», «целесообразность», «выбор» и некоторые другие. Можно предположить, что в дальнейшем этот список будет пополняться по мере проникновения в тайны самых интимных процессов жизнедеятельности организмов.

В данном случае мы наблюдаем закономерный процесс некоторого объектирования старых понятий, которые до сего времени считались специализированными орудиями исследования отдельных сторон сознательной, и только сознательной, деятельности человека. Этот процесс объясняется не бедностью словарного запаса или неумением придумывать новые термины для обозначения новых открытых явлений, из-за чего новые понятия приходится обозначать несвойственными им названиями. Такой процесс является отображением общего у таких на первый взгляд разных явлений, как сознательная целеустремленность поступков человека и неосознанное, но направленное

131

к определенному результату функционирование растения, животного или искусственной самоуправляемой системы.

Прогрессивная в своей основе тенденция некоторого объектирования перечисленных понятий испытывает специфические трудности субъективного порядка. С одной стороны, слишком восторженные поклонники обобщения переходят разумные границы и естественные рамки применимости таких понятий, как «информация» и «управление», распространяя их «юрисдикцию» на явления природы, которые не связаны с действительным управлением и действительными (а не воображаемыми) информационными процессами. С другой стороны, разумное и необходимое объектирование некоторых понятий вызывает сопротивление и упреки отдельных исследователей в «антропоморфизации» некоторых явлений природы и техники.

На наш взгляд, обе эти крайности мешают нормальному процессу исследования малоизвестных явлений. О первой крайности мы уже имели случай высказать свое мнение'. Поэтому ограничимся несколькими замечаниями по поводу отдельных попыток чрезмерно антропоморфизировать не объективные явления, а понятия, призванные описать эти явления, — «управление» и «цель».

В правильном решении этого вопроса большое значение имеет замечание В. И. Ленина об основном гносеологическом вопросе. «Конечно, — говорил В. И. Ленин, — и противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторич-

' См. Б. С. Украинцев. Информация и отражение. — «Вопросы философии», 1963, № 2.

132

ным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна» '.

Это значит, что за пределами вопроса о первичности материи и вторичности сознания, т. е. при исследовании естественнонаучной проблемы происхождения сознания, было бы неправильно абсолютно противопоставлять сознание материи, отрицать возможность и необходимость поисков общих закономерностей сознательной и бессознательной активной деятельности в живой природе.

Нельзя забывать, что человеческая психика и присущее только человеку на нашей планете сознание возникли «всего» миллион (или ненамного больше) лет тому назад не на пустом месте, а на основе развитой психики животных предков и в процессе их очеловечивания посредством производительного труда. Свойство сознания возникло в результате усовершенствования сложных физиологических механизмов отображения и ориентировки в окружающей среде высокоразвитых млекопитающих — отдаленных и ближайших предков человека.

Возникновение сознания было величайшим качественным скачком в развитии живой материи. Но он был подготовлен рядом других скачков, главным из которых был скачок от неживой материи к живой. Он был подготовлен эволюцией живых систем, продолжавшейся около трех-четырех миллиардов лет. И все эти живые системы были самоуправляемыми. Процесс самоуправления выступает как атрибут живой материи. А любой процесс самоуправления характеризуется направленностью к определенному, а не любому результату. Такая направленность не зависит от наблюдателя, потому что она объективна.

Поэтому невозможно согласиться с рядом выска-

' В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 151.

133

зываний В. Н. Свинцицкого, который утверждает, что «свойство» управляемости «выражает принятое в кибернетике идеализированное представление реального процесса, при котором он соотносится с активной человеческой деятельностью», что под управляемой системой следует понимать любой объект человеческой деятельности '.

Следует сказать, что в кибернетике реальные процессы управления «идеализируются» ничуть не больше, чем «идеализируются» процессы природы в физике и других естественных науках. Причем эта «идеализация» не связана с обязательным соотнесением природного процесса с активной человеческой деятельностью. На самом деле имеется обратное. Кибернетика отличается тем (и это ее величайшая заслуга), что она раскрывает объективный характер процессов управления, которые существовали до человека в живой природе и сейчас существуют независимо от какого-то наблюдателя и того, что он о них думает» Кибернетика доказала, что управление не обязательно связано с сознанием. Оно может осуществляться! как бессознательный процесс и в организме человека! (физиологическое функционирование), и в растении, и в животном, и в автоматическом устройстве.

С такой же меркой соотнесения с наблюдателем В. Н. Свинцицкий подходит и к понятиям «цель» и-«целенаправленность». Он считает, что понятие целенаправленности выражает своеобразную упорядоченность движения — ту его сторону, которой оно выступает для наблюдателя. По его мнению, целенаправленность автоматов (можно предположить, что автоматами р данном случае называются все несозна-

' См. В. Н. Свинцицкий. Понятие целесообразности и функционирования в кибернетических системах. — «О сущности жизни». M, 19&4, стр. 197.

134

ющие самоуправляемые системы) характеризует научно-идеализированное представление реального процесса, но непосредственно не может быть отнесена к самому процессу. В противном случае, утверждает В. Н. Свинцицкий, нам придется стать на позицию наивного реализма и допустить, что мы оперируем в своих доказательствах не объектами науки, а реальными вещами.

Далее В. Н. Свинцицкий полагает, что рассмотрение цели в качестве имманентного свойства реального поведения кибернетических устройств является распространенной ошибкой, поскольку понятие цели «отчуждается» в процессе познания как характерный антрибут специфически человеческой деятельности и переносится на деятельность «реальных автоматов». В качестве доказательства «эпистемологической природы цели» в теории автоматов (заметим, что в кибернетике теория автоматов охватывает все процессы самоуправления независимо от их происхождения, осознанности или неосознанности) приводится необходимость выдвижения множества подцелей.

По мнению В. Н. Свинцицкого, подразделение феномена цели в кибернетике на основную цель, или «конечный эффект», «полезное действие» я промежуточные «подцели» не имеет никакого рационального объяснения вне связи с наблюдателем, субъектом'.