— Я не могу экспериментировать, когда это идет на уровне страха. Я научилась с ним справляться, не позволяю ему овладеть мной.

— Какое «я» не позволяет вам овладеть страхом?

— Это неважно.

— Как это «неважно»? Если это неважно, то тогда зачем мы вообще об этом говорим?

— Просто когда ситуация выходит на уровень страха, я моментально ее стараюсь заблокировать.

— Какое ваше «я» пытается ее заблокировать?

— Та часть, которая боится этого страха.

— Это страх страха. По какому поводу вы его испытываете?

— Как правило, это в основном касается здоровья. Любое отклонение состояния встречается испугом.

— То есть у тебя существует мощная часть, которая считает, что ты должна быть всегда здорова, и такая же мощная часть, которая считает, что ты всегда должна быть больна.

— Трудно представить себе, но, наверное, так.

— Если этой части нет, а болезнь существует, то каким образом она появляется?

— Видимо, существует.

— Давайте смотреть, каковы ваши представления о причинах своих заболеваний?

— В моей голове просто не укладывается, что какая-то часть меня хочет заболеть. С моей точки зрения это противоречит здравому смыслу.

— Значит, твой здравый смысл создан твоей «здоровой» частью. Здравый смысл «больной» части — болеть, а здравый смысл «здоровой» части — быть здоровой. Но откуда вы знаете, что вы здоровая? На данный момент вы здоровая?

— Не вполне, но более или менее.

— Это очень расплывчато. Так более или менее? Ты так стремишься быть здоровой, так тебе ли не знать, здорова ты или нет. Я задаю простой вопрос: «Ты здорова?»

— Нет, стремлюсь.

— Если ты стремишься быть здоровой, значит, ты больна.

— Да. Но не могу этому радоваться, не умею.

— Мы вообще не можем радоваться, никто здесь не умеет радоваться. Значит, ты стремишься быть здоровой, но в настоящий момент ты нездорова. Но ты не можешь знать, что такое здоровье, если не знаешь, что такое болезни. Это так?

— В принципе, так.

— В принципе или так? Если здоровая часть опирается в своем самоопределении на болезнь, то каким образом она будет знать, что она здоровая? Значит ей все время надо бороться за здоровье, то есть быть в болезни. Так где твоя больная часть? Она вовне? В больницах, поликлиниках? Или внутри тебя?

— Наверное, внутри, если это моя часть.

— Здоровая часть смотрит на больную и в ужасе бежит в обратную сторону. «Надо быть здоровой, надо быть здоровой!» — кричит она. А та бежит за ней: «Надо быть больной, надо быть больной!» И они бегают по кругу одна от другой.

— И что?

— Если тебя это не интересует, то ничего.

— Я не говорю, что не интересует.

— Если интересует, то что именно? Что собственно тебя в этом интересует?

— Я бы предпочла, чтобы второй части не было.

— Кто это «я»?

— Та часть, которая хочет быть здоровой.

— А как она узнает, что она здоровая, если не будет второй части?

— Но опыт болезни уже есть. Хватит.

— Опыт болезни создан кем?

— Мной в том числе.

— Если он есть, а вы ему говорите: «Хватит», — то вы его сохраняете.

— Почему?

— Если у вас сейчас убрать опыт болезни, то откуда вы будете знать, что здоровы?

— Но он же у меня есть!

— Значит, вы его продолжаете.

— А почему я не могу его прикончить?

— Потому что тогда о здоровье говорить будет невозможно. Все люди, которые волнуются по поводу здоровья, все время опираются на болезнь. Зачем они все время ставят клизмы, втирают мази? Чтобы быть еще более здоровым. Но здоровье замеряется по отношению к чему? Ты хочешь быть еще более здоровой по отношению к здоровью, которое у тебя уже есть?

— В принципе возможный вариант.

— У любого здорового есть свои болезни.

— То есть? Есть люди, которые вообще здоровы?

— Что такое здоровье? Никто не знает этого. Медики не знают, что такое здоровье.

— Можно расценить как отсутствие болезни.

— Вот именно, здоровье определяется как отсутствие болезни. Таким образом, для здоровья необходима болезнь, иначе не будет здоровья. Почему я так долго об этом говорю? Потому что это характерно для любой двойственности. Смотрите, одна сторона дуальной личности всегда будет утверждать, что ей не нужна противоположная сторона, она самодостаточна. А я вам показываю, что это невозможно, она не может быть самодостаточна, потому что тогда это медаль с одной стороной. Вы можете себе представить медаль с одной стороной?

— Но можно смотреть на одну сторону.

— Смотреть можно, но вторая-то сторона все равно есть. Вы и смотрите сейчас только на одну сторону себя. Вы можете так и остаться в своем одностороннем видении. Тогда вы будете повторять все время одно и то же. И это происходит у вас на протяжении многих лет. Все время одни и те же вопросы, одно и то же выражение лица и один и тот же тембр голоса. Все то же самое, ничего не меняется.

— Я вчера стала замечать, что противоположные стороны моей личности в каждый момент времени производят во мне конфликт. Обычно я принимаю решение очень долго. Я просчитываю одно, потом другое и не знаю, что лучше. Одна сторона хочет одного, другая — другого. И чтобы я ни выбрала, у меня всегда появляется мысль: «Вот если бы я выбрала другое…» То есть сторона личности, которую я не выбрала, всплывает и говорит, что, если бы было это, было бы лучше. И я эту мысль заталкиваю. Уже ситуация прошла, а она все талдычит, что было бы лучше. Даже в мелочах. Я взяла с собой орехи и решила, что поела и больше есть не буду. Как только завязала пакет с орехами, появилась другая сторона личности: «Съешь еще пару орехов, тебе будет нормально». Я понимаю, что если еще съем орехов, то буду жиреть. Я их съела. Но это происходит постоянно, каждый момент времени.

— Надо увидеть те двойственности, на которых построена ваша личность. С чем связано ваше страдание? Только что мы разбирали дуальность здоровье — нездоровье. Лариса не хочет нездоровья, а хочет здоровья, и никак не может понять, что здоровье связано с нездоровьем. Но по крайней мере в нашем диалоге стал виден механизм работы этой двойственности. Она доставляет Ларисе самые большие страхи. Что вам доставляет самые большие страхи?

— Самые большие, наверное, жизнь и смерть. Я больше всего боюсь смерти.

— Каким образом эти две части действуют в вас? Та, которая хочет жизни, и та, которая хочет смерти?

— Та, которая хочет жизни, боится, что встретит ночью какого-нибудь преступника, который может убить, изнасиловать. Страшно летать на самолете. Я сейчас отслеживаю ту часть, которая боится.

— То твоя часть, которая хочет смерти, предлагает разные картинки твоей гибели. Тридцать восемь способов изнасилования, пятнадцать способов падения с самолета, восемь способов убийства в лифте и так далее. Она делает свою работу. Она таким образом творит.

Та, которая хочет жизни, сходит с ума от такого творчества. То есть одна делает, а другая оценивает, поэтому постоянно переживается страх. Страх порожден оценкой деятельности одной части личности противоположной ей частью. Каждая из них в отдельности не несет страха.

Допустим, вы желаете умереть, при этом отождествляетесь со своей частью, которая хочет смерти. Той, другой части, которая хочет жизни, для вас вообще нет. Вы сидите и листаете альбом, где изображены разные способы смерти. Вы рассматриваете картинки в деталях, обсуждаете с друзьями, которые тоже выбирают, как им лучше умереть. Люди собираются, смотрят фильмы, в которых показывают разные способы смерти.