— Да. Непринятие ничего.

— Отталкивание касается конкретного человека или всех людей? Вы приходите в автобус и говорите: «Я не приму ваш автобус, подавитесь вы своим автобусом, и ваш билетик не возьму, и смотреть на вас не буду!»

— Нет, от конкретного человека.

— Значит, ваша игра идет с одним человеком.

— Да.

— Тогда вторая ваша часть должна действовать противоположно.

— Вторая часть не против.

— Она не просто не против, она жаждет.

— Она жаждет, чтобы его денежки были в общей кассе и я могла взять оттуда столько, сколько мне нужно, и тогда, когда мне нужно.

— Как она это делает?

— Никак не делает.

— Значит она неудовлетворенная? Недоразвитая? Худосочная?

— Да.

— Потому что та, которая сознательная и считает, что брать деньги не надо, — толстая, сытая, довольная. Она не берет и от этого толстеет. А та, которая хочет брать?

— Унижаться больно надо, я сама. Сейчас я создала ситуацию, чтобы проявить другую сторону, где не я сама.

— Ваша тощая часть просится из тюрьмы. «Выпустите меня!» — кричит она. При этом просит: «Дай деньги. Деньги дай!» Я имею в виду вашего мужа. Ведь у вас с ним эта игра идет. Не возьму деньги — возьми деньги. «Не возьму» — разрастается, а «возьму» — уменьшается.

— Он не дает. Вот тебе пятьсот рублей — купи такие-то продукты.

— Как ваша часть, которая хочет брать деньги, может творить это? Как будет творить часть, которая хочет брать деньги от мужа? Граждане подскажите уважаемой женщине, как ей развить ее тощую часть, не желающую брать деньги от мужа. Как она может творить то, что можно назвать «брать деньги»?

— Попросить.

— Само слово «брать» — неприятно, а вы — творить.

— Эта достойная женщина находится в толстой, зажравшейся части, которая не хочет брать деньги, и нам надо сейчас помочь ей перейти в тощую, недокормленную, зажатую часть, готовую брать сколько угодно денег.

— Стать проституткой.

— Ваш муж звонит домой, вы ему говорите: «Здравствуйте, с вами говорит проститутка, дорогая, между прочим. Ты хочешь приехать ко мне через полчаса? Это будет стоить тебе пятьсот долларов». А он говорит: «Никаких долларов, ты мне жена и должна выполнять свой супружеский долг бесплатно!»

Можешь попробовать просто клянчить у него деньги: «Дядь, дай доллар, дай три доллара!»

— Часть, которая не берет деньги, очень интересная, потому что, если она возьмет, то будет тратить только на того, у кого взяла.

— Это ты свой личный вариант предлагаешь.

— Да.

— Сядь на пороге своего дома, оденься грязно, по-бомжовски и проси: «Мил человек, за спасение души своей заплати мне пять долларов, а я помолюсь за тебя».

— Нужно почувствовать себя внутри слабой и беззащитной, чтобы он захотел дать. Потому что требовать — это пытаться вырвать доллар силой. Это та же самая программа.

— Хорошо. Вы падаете в обморок, а на груди у вас записка: «Дайте сто долларов на лекарства!»

— У нее муж не жалостливый, это не пройдет.

— У меня такая же проблема.

— Подсуньте ему женщину, войдите в нужный момент и закричите: «Подлец, я подам в суд на развод! Только пятьсот долларов могут искупить твою вину!»

— Он скажет, что уже пошел разводиться.

— Чувство вины тоже не подходит?

— Нет. Он скажет, что только этого и ждал.

— Да, как я вижу, вы играете в эту игру очень серьезно.

— А проблема в том, что он не дает?

— Нет, я не хочу брать.

— Но ты действуешь из части, которая хочет отказываться, и продукты ее творчества налицо. Так начни действовать из части, которая хочет брать, и те же методы будут работать наоборот. Заявка-то от тебя идет. Сейчас идет заявка от части, которая не хочет брать, поэтому весь твой опыт связан именно с этим. Перейди в другую часть, которая хочет брать.

Я предлагаю дать ей возможность творить сознательно. Начав сейчас говорить о том, как ты это будешь делать, ты тем самым ее признаешь. Пока ты ее вообще не признаешь. Так ты признай ее. Она что, уже вообще ничего не говорит? Совсем отощала?

— Проблемы взять доллар нет, потому что ведь он не отказывается давать.

— Дело не в нем. Просто ты не даешь своей «берущей» части проявлять себя сознательно. Ее как бы и нет.

— Ты получала великое удовольствие, когда он давал тебе денег на поездку?

— Да.

— Как ты просила?

— Я поставила его перед фактом, что собираюсь поехать.

— Ты искренне ему сказала, что ты хочешь поехать?

— Да, я сказала, что хочу в Сочи и мне нужна финансовая поддержка.

— Так посмотри, та часть, из которой ты делаешь, и порождает результаты. Дело не в нем. Дело в той части, из которой ты действуешь. Если ты действуешь из части, которая не хочет ничего брать, то ты и не будешь ничего брать. Если ты действуешь из части, которая хочет получать, то ты и будешь получать.

— Получается тогда, будто ты делаешь из части, которая хочет. А если искренне просишь, но ничего не получаешь?

— Значит, ты действуешь из другой части.

— Тут еще такой момент, что в той части, которая хочет получать, есть искренность и уверенность, что дадут.

— Если я действую из части, которая берет, то какой в данном случае может быть для нее неуспех? Невозможно не иметь неуспеха для этой части. Если вы выпускаете часть, которая берет, то вы будете брать самыми разными способами, но брать. Самое интересное, что ты это делаешь: получаешь, но при этом совершенно не хочешь признавать эту часть, потому что сознательно у тебя проявляется другая часть, которая не хочет брать. Потому ты не видишь ничего из того, что делает твоя берущая часть. Создается впечатление, что ее и нет. При этом она есть и получает то, что ей надо получить. Это и есть парадокс. У человека есть две части, обе они творят, но он видит только одну и совершенно не видит другую, хотя ее все время проявляет.

— Поэтому ему кажется, что это он, а вторая часть — это они, другие.

— Когда я вернулась из Тюмени, то у меня дома было согласие, не было противоречий. И появилась часть, которая говорит: «Ты слишком хитрая или с тобой что-то происходит не то». И даже сегодня днем эта часть говорит: «Что-то неестественно ты себя ведешь, не так». То есть когда он мне пятьсот рублей положил, то у меня не было протеста. Я должна была возмутиться, а тут сама на себя поразилась, что я как-то не так себя веду, по-другому.

— Не так с точки зрения одной части и так с точки зрения другой части. И ты будешь все время в раздражении и недовольстве до тех пор, пока не поймешь, что у тебя есть две части и пока не будешь оценивать плоды творчества каждой части именно этой частью.

— Так в той части очень хорошо.

— Тогда и живите в страхе, раздражении, неприязни, ненависти, боли и так далее. Кто мешает? Но если вы действительно хотите выйти из этого, то можно начать рассматривать каждую часть как полноценную. Но вам надо увидеть в себе сначала те части, которые были подавлены. Те, которые творили из подсознания, то есть для вас неосознанно.

— Можно я скажу о той части, которую совершенно недавно увидела? Оля сейчас говорила о том, что она не хочет брать деньги. Твое эго, твое завышенное самолюбие не позволяет тебе попросить, и в итоге ты не имеешь этих денег. У меня же диаметрально противоположная ситуация. Очень много лет я не работаю и с мужем в разводе, но мне совершенно не приходилось прилагать никаких усилий — ни просить, ни унижаться, ни играть, ни льстить, — чтобы иметь деньги.

— Почему просить — это унижаться?

— Я просто перечисляю.

— Я ловлю тебя на этом слове, потому что ты постоянно это повторяешь. Почему просить — это унижаться? Почему не давать — унижаться? Почему вы употребляете слово унижаться к одной из частей этого процесса, подобному вдоху и выдоху? Брать и давать — это просто процесс. Почему вы соединяете что-то с унижением, а что-то с возвышением?