— Да нате вам ваши перчатки! Очень они мне нужны! — Он бросил уже отобранные у Фрукта перчатки на землю и, насвистывая, быстро пошёл прочь.

Валя даже остановился от неожиданности.

Фрукт нагнулся, поднимая перчатки. Потом взглянул мельком на Валю, отвернулся в сторону, тихо пролепетал: "Спасибо!" — и шмыгнул в подъезд.

И только тогда Валя окончательно понял, что произошло.

Его, труса, испугался чернявый чужак, отбиравший боксёрские перчатки у Фрукта! У Фрукта, которого Валя так боялся! И Фрукт ему, Вале, сказал «Спасибо». За спасение.

Так это же… это…

Валя взглянул на балкон. На балконе не было никого. Неужели не видели? Неужели раньше ушли с балкона и ничего не видели?! Вот же…

И всё равно радость, ни с чем не сравнимая радость охватила Валю.

…Конечно, не думайте, люди добрые, что Валя сразу, в один миг, стал отчаянным смельчаком. Так не бывает.

Но если трус впервые преодолел свой страх, почувствовал, что он на что-то способен и отважился на какой-то, пускай незначительный, поступок — не такой уж он и трус.

На следующий день Валя шёл в школу весёлый и радостный. Не было в его душе прежнего страха. И улыбался он уверенно, как никогда.

Гришка Гонобобель, который всегда, когда Валя проходил, шутя замахивался на него, а потом медленно опускал руку: "Не бойся, дядя шутит!" — на сей раз лишь скользнул по нему взглядом и не замахнулся.

Мая Юхимец и Маринка Зозуля уже сидели за партой и о чём-то, как всегда, шептались. Увидев Валю, они лукаво улыбнулись. И по взглядах их было что-то новое.

"Может быть, всё-таки они видели?" — радостно забилось Валино сердце.

Эх, как же хорошо не быть трусом!

Валя медленно поднял глаза на Шурочку:

— Но вы же уверены, вы же знаете, что это не я…

— Ничего мы не уверены, ничего мы не знаем, — искренне сказала Шурочка. Если бы знали, не спрашивали бы. В том-то и дело, что не знаем.

Когда они отошли от Вали, Тина, вздохнув, сказала:

— Зря мы его обидели. Он решил, что мы издеваемся, смеёмся. А он не такой плохой хлопец, — Тина укоризненно взглянула на Таю: — Тоже ещё! "В жизни так бывает"… Агата Кристи!

— Ну, я же думала… я не хотела, — покраснела Тая.

— Ну, ладно, девочки, не ссорьтесь, — сказала Шурочка. — Вообще-то, чтобы найти сумку с деньгами и не отдать сразу кому-то из взрослых, самому понести в милицию, да ещё и не просто, а позвонить и потом удрать, надо иметь характер…

— Конечно! — подтвердила Тина.

— Ну да! — кивнула Тая.

— Ну, тогда это — Дениска! — сказала Натали.

Дениска Черногуз мальчик холёный, воспитанный. Всегда в чистенькой красивой рубашке, в отутюженном костюмчике. И причёска всегда аккуратненькая бабушка дважды в месяц водит его в парикмахерскую. Драться он не любил, никогда не дрался, со всеми всегда был вежливый, приветливый — и с мальчиками, и с девочками. Никогда не носился воинственно по двору с игрушечным автоматом, отчаянно вопя:

"Тра-та-та-та-та!" И не кричал страшным голосом: "Падай! Ты убитый!" Хороший был, спокойный мальчик.

И потому все в четвёртом «А» очень удивились, когда узнали, что Дениска всерьёз собирается стать десантником. Кадровым военным.

Ведь ещё совсем недавно в первом классе он высказывал совершенно другие желания. В первом классе он хотел быть директором школы. Как Вадим Григорьевич. Хотя нельзя сказать, что это такая уж мирная профессия.

Во втором он хотел стать учёным-лингвистом. Как его отец Вячеслав Иванович. Даже английский язык начал изучать дополнительно. Сверх школьной программы. С учителем-репетитором.

И вдруг…

Об этом в четвёртом «А», кстати, никто не знал.

Вдруг вернулся из армии Денискин сосед, живущий с ним на одной площадке, Валера Соколенко.

Дениска давно, ещё до армии, дружил с ним. Когда Дениска пошёл в первый класс, Валера заканчивал десятый. У Дениски был первый звонок, у Валеры последний.

Валера часто катал его на велосипеде. Сажал на раму, и они ехали на склоны, потом по Петровской аллее мимо Аскольдовой могилы к памятнику Неизвестному солдату. Дениска очень любил эти поездки. Валера привязал к раме специальную подушечку, чтобы Дениске было мягко и удобно. Он держался руками за руль и делал вид, что это он ведёт велосипед.

И в письмах, которые писал Валера из армии родителям, он всегда передавал Дениске приветы.

Однажды он приезжал в отпуск на несколько дней. Это была награда за отличную службу. В лихом берете, в специальной рубашке с отложным воротом, из-под которого виднелась тельняшка с голубыми, более светлыми, чем у моряков, полосками, Валера выглядел так браво, по-молодецки, что Дениска глаз от него не мог отвести.

И когда в один из дней Валера на часок взял его с собой в город, Дениска был счастлив. Валера служил в десантных войсках. Ничего более героического Дениска даже представить себе не мог. То, что рассказывал Валера о службе, казалось захватывающим кинофильмом. Прыжки с парашютом, преодоление водных рубежей, марш-броски на десятки километров, бои с преобладающими силами противника…

— Десантник должен уметь всё, — говорил Валера. — Это воин-универсал. Парашютист, альпинист, моряк, танкист, сапёр… Нет такого военного да и мирного дела, которое бы не умел делать десантник. Если надо — будет командовать торпедным катером, если надо — поведёт самолёт. Один десантник должен уметь обезоружить и обезвредить несколько врагов. И вместе с тем десантник — добрый человек. Всегда поможет, всегда поддержит, никогда не оставит человека в беде.

Дениска слушал и смотрел на Валеру влюблёнными глазами. Но времени было очень мало. Валера тогда смог уделить Дениске только один час.

И вот наконец Валера отслужил и возвратился домой. Жизнь Денискина сразу же изменилась. С первого же дня. В семь часов утра Валера звонил в Денискину квартиру:

— Солдат Дениска! Подъём! На зарядку выходи!

И Дениска с Валерой бежали во двор делать зарядку, а потом — водные процедуры: мылись до пояса холодной водой. Денискин отец в это время всегда ещё спал, потому как по ночам писал докторскую диссертацию.

Затем Дениска завтракал и бежал в школу, а Валера — на работу (он работал шофёром и заодно учился в политехническом).

Однажды в воскресенье они поехали кататься на велосипедах. У Дениски уже был свой «Орлёнок», и он ездил на нём как сумасшедший (так говорила мама).

Провожая Дениску с Валерой, мама повторяла с беспокойством:

— Вы же смотрите осторожно! Такое движение! Дениска! Валера! Валера сделал успокаивающий жест:

— Тётя Галя! Держите себя в руках. Во вверенном мне подразделении всё будет в порядке!

И они поехали. Валера — впереди, Дениска — за ним.

Как и когда-то, они поехали туда, на склоны Днепра, где Петровская аллея.

Было утро, и на аллее ещё безлюдно.

Октябрь на днепровских склонах особенно красив: в какие только оттенки цветов — от багряного до лимонно-жёлтого — не раскрашивает он деревья! А опавшие листья как пахнут!

Они ехали молча, очарованные красотой осени. Неожиданно впереди в кустах возникло какое-то подозрительное движение. Валера затормозил, Дениска тоже.

Трое помятых, с похмелья парней окружили худенького юношу и говорили что-то угрожающее. Юноша пытался вырваться, но они его не пускали.

Валера слез с велосипеда, положил его на землю. Обернулся к Дениске:

— Ты близко не подходи! Слышишь?!

А сам быстро пошёл к кустам. Ещё издали крикнул:

— Эй! В чём дело?

Один из парней, чубатый, заросший щетиной, окрысился на него:

— А ну хиляй отсюда! Ну!

— Что такое? — продолжая приближаться, спросил Валера у юноши.

— Да вот… деньги требуют, — тихо пробормотал юноша. Чубатый, наклонив голову, набычил шею и грозно двинулся навстречу Валере:

— Ну ты! По земле размажу!

— Врежь ему! Чего смотришь! — отозвались сзади те двое.