Настойчивое желание во что бы то ни стало довести экспедицию до конца — привело ивановцев на конечном этапе кругосветки в Японию, которая стала завершением всего «подкопытного экватора». Правда, на сей раз коней заменили велосипеды. Сказались те же финансовые проблемы с переброской лошадей в островную державу и невозможность приобретения их на месте. К тому же перенаселенная страна не позволяла конного путешествия без соответствующего сопровождения. А это уже лишало его элементов романтики. Велосипед же, напротив, дал возможность землепроходцам побывать в самых экзотических местах Японии и даже встретить Новый год на Фудзияме.

Вернувшись через Сан-Франциско во Владивосток, а затем, проехав по Японии на велосипедах, Петр Плонин и Николай Давидовский поставили точку в необычном кругосветном путешествии. Дома их ждали истосковавшиеся семьи и... все те же и новые проблемы. Ведь все эти годы их жены и дети жили на одну зарплату, которая к тому же выдавалась преподавательнице ВУЗа Вере Николаевне Давидовской и воспитателю детского сада Наталье Юрьевне Плониной далеко не регулярно. Не случайно долг по квартплате в семье Давидовских достиг двух лет. А в семье Плониных в отсутствие отца произошла и вовсе трагическая потеря: после болезни не стало старшего сына Эдуарда.

Трудно сказать, как повели бы себя в этой ситуации американские или, скажем, французские жены. Здесь же все было предельно просто и трогательно: хранительницы очага повисли на плечах просрочивших все сроки ожидания мужей и залились горькими слезами. Как сказал Петр, это были одновременно слезы радости и горя. Слезы, сродненные слезам в День победы.

Вот почему, когда на встречах с журналистами и общественностью кто-либо поспешит назвать Плонина и Давидовского героями, они тут же поправляют: «Герои — наши жены». Написав пять лет назад в путевом блокноте кругосветчиков проникновенное «Мы будем ждать, сколько бы ни было», они с честью сдержали слово. И еще раз подтвердили всему миру: русская женщина способна на любые самопожертвования во имя настоящей любви!

Ну а как с главной целью экспедиции — вернуть коня России? Первую часть этой задачи путешественники выполнили: собран необходимый материал, который теперь предстоит донести до широкой общественности. Есть и первые практические подвижки. Скажем, во Владивостоке к завершению кругосветки появился первый в этой части России частный конезавод. Приятно было узнать Петру и Николаю, что один из их близких знакомых решил заняться коневодством в родном Иванове. Сегодня он содержит уже восемь лошадей.

Но если говорить по большому счету, вся работа в этой важной отрасли для россиян — впереди. Разве можно мириться с тем фактом, что еще 100 лет назад в нашей стране было 27 миллионов голов лошадей, а сегодня только 1,5 миллиона? Та же Америка, у которой в 20-е годы нынешнего столетия положение с коневодством стояло на критической точке, имеет 12 миллионов коней...

Итак, под колесами незатейливой кибитки, служившей Петру Плонину и Николаю Давидовскому и домом, и средством передвижения на протяжении целых пяти лет, остались три континента — Азия, Европа и Северная Америка. А общи путь конной экспедиции по дорогам планеты Земля составил 20 500 километров. И плюс переход через два океана. 

Николай Чулихин

Расставаясь с нами в Дамаске, Карим, которого я знал еще по Питеру, дал нам номер телефона своего приятеля в Аммане, столице Иордании, и сказал, что он был самым гостеприимным арабом в Москве восьмидесятых годов. Приехав в Амман, мы позвонили ему из кафе, там же и встретились. Познакомились. Фейсал и его жена оказались людьми отзывчивыми. Он — иорданец, она — сирийка; он — режиссер, она — актриса. Встретились и поженились в Москве. Фейсал учился во ВГИКе, Надя в ГИТИСе. Она представилась русским именем, наверно, так ей привычней общаться с русскими людьми. Оба они прекрасно говорят по-русски, настолько хорошо, что нас удивляло, когда они переходили на свой арабский.

В чужой стране уже сама непохожесть другой жизни вызывает множество вопросов у путешественника. А у Фейсала и Нади мы могли спрашивать обо всем. В них мы нашли ту широту представлений, которая позволяет судить с юмором о своих соотечественниках, не впадая в болезненное самолюбие.

Мы вдоль и поперек проехали огромный арабский мир и почти все, что они нам рассказывали, подтверждалось нашими впечатлениями. Мне иногда думалось, что подобный горизонт взгляда дала им русская жизнь; теперь мне кажется, что они из тех, кто черпает с обеих сторон: оттуда, где они выросли и живут, и где они учились. На студии, куда мы заходили, начальник Фейсала с дружеской иронией заметил, что вся Иордания справляется у его подчиненного о новостях в России.

Меня трогает музыка любого народа, но, конечно же, не всякая. А кто из нас, не специалистов, хотя бы немного ориентируется в арабских песнях? Попробуйте в чужой стране купить кассеты в музыкальном море неведомой музыки... Надя повела нас в фонотеку, в которой его величество король заказывает музыкальные подборки для оформления праздников, там и мы купили кассеты. Музыка любой страны показывает характер и жизнь ее народа.

Мы едем по Иордании и слушаем кассету знаменитой в арабском мире певицы Фейруз, о которой знает каждый араб. На дороге стоит путник и машет рукой, просит подбросить до соседней деревни. При расставании он благодарит нас не столько за то, что мы его подвезли, сколько за то, что и нам приятны песни Фейруз.

Фейсал, отложив все свои дела, в один из вечеров представил нам самые лучшие блюда иорданской кухни. У арабов каждодневную пищу готовит женщина, но для дорогих гостей — мужчина. В семье наших новых друзей нет и тени патриархальности, но Фейсал готовит сам, демонстрируя арабскую традицию.

Мы едим отменно вкусную пищу, а Фейсал мне жалуется:

— Представляешь,Володя, приезжает ко мне дальний родственник, хороший человек, ничего не скажешь, у меня дел по горло, съемки, я приготовил ему все дома и собираюсь уходить.

Родственник возмущается: Я приехал к тебе всего на неделю, а ты не можешь со мной неделю спокойно посидеть, поговорить. Если ему сказать, что я обо всем этом думаю, — говорит Фейсал, — он не поймет — обидится.

Мы гостили у Фейсала несколько дней и несколько дней не прекращался поток гостей и родственников. Уж на что мы, русские, гостеприимны, но появление гостей в два часа ночи и нас удивляло. Квартира Фейсала больше походила на клуб, где можно было наблюдать арабскую жизнь и нравы непосредственно.

Арабы редко всерьез ссорятся. И если вам случилось столкнуться в конфликте с арабом, кто бы вы ни были, остановитесь первый и протяните руку, и вы будете обязательно прощены; более того, вам улыбнутся и через минуту ваш противник все забудет. Арабы совершенно не злопамятны.

Арабы из разных стран в чужой стране чувствуют себя родственниками, а ощущения их у себя в арабском мире похожи на прошлую общность граждан бывшего СССР: все из одной страны, но из разных республик. В психологическом отношении все арабы — единый народ, и разговорные диалекты разнятся незначительно. В Иордании, в живописном местечке около горячего водопада Хамамат-Ма-ин, мы встретили большую группу музыкантов, которые играли больше для себя, чем для публики.

Разговорившись, мы узнали, что все они из разных арабских стран и ежегодно встречаются здесь, потому что они друзья. Естественно, что такая свобода перс-движения у арабов только для мужской половины, женщины же должны хранить семейный очаг или готовиться к этому.

В любой арабской стране достаточно бедности, и жизнь простолюдина не столь легка и беспечна, но в людях не замечается угрюмости, всюду довольство жизнью. При всей темпераментности арабов им свойственна мягкость характера и доброжелательность. В крупных городах — Дамаске, Аммане, особенно Каире — мощное автомобильное движение, где никто не соблюдает правил, но и там очень редки аварии и помогает в этом круговороте машин тоже доброжелательность арабов. Араб на машине всегда уступает дорогу женщине с корзиной на голове или просто прохожему, независимо от того, идет ли пешеход на красный свет светофора или на зеленый.