Поиск
* * *
Здравствуй, любовь моя вечная!
Вот мы и снова вдвоем
этим серебряным вечером,
этим особенным днем.
Неизменившимся голосом
я объясняюсь опять.
Глажу воскресшие волосы,
трогаю робкую прядь.
Переодетая девочка,
дрогнули руки твои.
Нам и надеяться не на что,
что ж мы твердим о любви?
Что еще ищем в осиннике,
ветром продутом насквозь?
Клочьями писем — осенние
листья, летящие вкось…
Помнишь с природою заговор,
скрипками пели ручьи;
мчались на крыльях мы за город,
вольные птицы, ничьи…
Время похитило, спрятало
в чью-то чужую судьбу
чудо с растрепанной прядкою,
с зайчиком солнца на лбу.
Клочьями писем — осенние
листья, летящие вкось.
Мы заблудились в осиннике,
ветром продутом насквозь.
Бродим до самого вечера
с чувством щемящей вины.
Милая русая девочка,
пальцы твои холодны.
* * *
Говорила: ничего не утаи,
утоли мои печали, утоли.
Умоляла: только правду расскажи.
Для души своей просила, для души.
Я смотрел в ее колючие глаза.
Я не смог, я ничего ей не сказал.
Понимал, чего ждала, едва дыша,
этой женщины влюбленная душа.
А чего еще хотите от нее
знала правду и не верила в нее.
Говорила: ничего не утаи,
утоли мои печали, утоли.
* * *
И ветр отправляется снова
на прежние круги свои,
и юно волшебное слово
единой и вечной любви.
Не смыть поцелуя вовеки,
объятья вовек не разжать;
закрыты влюбленные веки
и пальцы прозрели опять.
Любимая! Шорох столетий
пронзает телесную дрожь;
и снова пройдет на рассвете
стремительный солнечный дождь!
И вновь про себя, как заклятье,
я имя твое повторю;
и вновь прошумит твое платье,
встречая, как прежде, зарю.
И ветр возвращается снова
на прежние круги свои;
и юно волшебное слово
единой и вечной любви!
* * *
Со словом проносится конный,
и пеший со словом идет…
Законно, законно, законно,
законно стремленье вперед!
Пусть под ноги падает новый
рассвет, как шиповника цвет.
Какой же, какой и который
на этой земле я поэт?
Ничто не выходит из мерки,
и я замечаю в тоске:
стихи — словно галочьи метки
на влажном прибрежном песке.
Но чувства не сгинут со мною,
и с тою же болью в виске
другой — все впервые, все внове
начнет все на том же песке.
Из книги "ЗВЕЗДНЫЙ КОВШ"
(Чебоксары, 1977)
Николай Петровский-Теветкел
ЧУВАШСКАЯ ОСЕНЬ
Краснощекий, как яблоко, Август
с крепких яблонь роняет плоды;
и заката румяная радость
зажигает леса и сады.
Может, табор нагрянул цыганский
И березки собрал в хоровод?
Ветер крутит из листьев цигарки
и сережки разбойником рвет.
И от хмари осенней хмелея,
на мгновенье вспугнув облака,
дерзкий Август швырнул, не жалея,
в небо полный горшок молока.
Вот он — Млечный! Дорогою светлой
через черное небо пролег,
чтобы люди не путались слепо
в безрассудном сплетенье дорог.
Что ж, неспешно по родине шествуй,
успокоенной синью дыша.
Здесь пшеница серебряно шепчет,
помня плавную речь чуваша.
Запах хмеля из сел долетает.
Тяга к родине вечно нова!
И душа без конца повторяет
неизбывного счастья слова.
* * *
Туманные поля! Осенний день
вам раздарил все дождевые струны;
и в мареве колышутся, как струги,
избушки всех окрестных деревень.
Лес, как лиса, рыжеет вдалеке.
С холма едва видна реки излука.
Ночь не замедлит выстрелить из лука:
о, как черна стрела в ее руке!
Мгновенье, два — и догорит закат,
и сталь воды неслышно колыхнется,
и сердце беспокойно шевельнется,
и ты опять оглянешься назад…
На том холме качаются кусты,
ты их как будто только что раздвинул:
десяток лет в одно мгновенье минул,
успеешь ли дойти до темноты?
Подать рукою — материнский дом;
уже притихли, всматриваясь, ветлы:
чей это сын? Стоят друг друга подле,
как бабушки, — ладони козырьком.
И с каждым шагом тень моя длинней…
Ах, детство, детство, с каждым днем ты дальше…
Жаль не того, что старше. Страшно фальши,
того, что можешь свыкнуться ты с ней.
Не торопись разделаться с весной,
забыть мечты, привычным жить умишком…
Взгляни назад — еще бежит мальчишка
в рубашке белой, худенький, босой…
Педер Эйзин
ЛУНА
Вечер.
Город.
С грохотом проносятся машины.
Улыбаются уличные фонари.
Интригующие огни гастронома
зеленые, красные, синие
подмигивая,
завлекают прохожих.
Комната.
Один
стою, погруженный в думы;
в полумраке.
Вдруг вздрогнуло сердце
в окно
глянула грустно луна!
(До сих пор
я не замечал ее в городе.)
Полночь настала.
Город утих.
Только я
не могу оторвать глаз
от желтой луны.
Она кажется мне девушкой,
скромной, стыдливой,
приехавшей из деревни.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: