Подлинность документа не вызывает у специалистов никаких сомнений. Вместе с докладной запиской в Киев привезли два уникальных снимка, на которых запечатлен момент взрыва Успенского собора. Фотограф явно знал о готовящейся акции и поэтому заранее занял очень удобную позицию для съемки. Он расположился на середине моста через Днепр и ждал взрыва. Около трех часов пополудни он прогремел (а не в полночь, как утверждали некоторые). Фотограф спокойно, со знанием дела установил диафрагму и выдержку и плавно нажал на спуск. Драматический момент был запечатлен для истории. Клубы дыма, пыли и пепла взметнулись на двухсотметровую высоту и полностью закрыли гигантскую колокольню. Стоявшие на мосту эсэсовские часовые принялись бурно обсуждать происшедшее. Бесстрастная фотопленка запечатлела и их. Следующий кадр немецкий фотограф сделал немного погодя. Вулканический столб дыма за это время перекочевал чуть южнее, открыв взору колокольню. Стометровая красавица устояла! А ведь от нее до собора всего каких-нибудь 50 метров. Умели строить в старину!
Чудом попавшие в наши руки снимки предназначались для гестаповского архива, но фотограф зачем-то рискнул жизнью и сделал два отпечатка лично для себя. Они хранились в семейном немецком фотоальбоме до сего дня и были переданы нам после смерти хозяина его дочерью при одном непременном условии – не называть имя дарителя. Оно и понятно.
Но и после этого взрыва гитлеровцы не остались удовлетворены содеянным. Видимо, у них чесались руки довершить начатое дело и вообще стереть лавру с лица земли. Сохранился гестаповский запрос в 75-ю дивизию, датированный 12 января 1944 года, то есть после отступления из Киева. «Сообщите, какие здания, в которых находились научные институты и организации, были согласно приказу взорваны отступающими немецкими войсками. В частности, нас интересует судьба...» Далее идет перечень объектов, среди которых лавра значится под номером 6.
Действительно, эти документы, обнародованные в 1995 году, весьма любопытны. Немецкий ученый предупредил командование о взрыве народного гнева в случае уничтожения святыни и все же это уничтожение последовало незамедлительно. Изучив все доступные мне документы, проанализирован множество свидетельств и фактов, я, как мне кажется, восстановил картину случившегося и вплотную подобрался к разгадке тайны.
...Советская армия при отступлении заложила огромный заряд взрывчатки под Успенским собором с целью, которую я назвал ранее. После первых взрывов в Киеве немцы обнаружили под храмом этот заряд, но обезопасить его не смогли – мина относилась к разряду «неизвлекаемых», есть такой термин у саперов. Разминировать заряд было невозможно, единственный выход – подрыв на месте. Иметь у себя под боком мину замедленного действия фашистское командование не захотело, ведь в любую минуту ею могли воспользоваться подпольщики. Решили взрывать. На всякий случай провели срочную научную экспертизу по поводу возможной реакции населения на эту акцию. Заблаговременно отселили из взрывоопасного района городское население. Некоторые утверждают, что немцы даже предупредили киевлян о готовящемся взрыве. Затем провели последнюю экскурсию – показали собор президенту Тисо и сопровождающим его генералам. В киевском архиве сохранилась немецкая кинопленка этого последнего посещения собора. Возможно, подпольщики, узнав о спланированной акции, заторопились и попытались подорвать храм сами. Как мы знаем, ничего из этого не вышло – советские взрыватели к тому времени были уже отсоединены, а вместо них включен немецкий часовой механизм, отсчитывающий последние минуты жизни собора. Через два часа после того, как храм покинули высокие гости, адский механизм был приведен в действие...
Я не претендую на то, что моя версия – истина в последней инстанции, но на основании имеющихся на сегодняшний день документов она кажется наиболее логичной. Я ни в какой мере не пытаюсь обелить фашистов, они, без сомнения, были варварами, и девиз на их поясных пряжках «С нами Бог» звучал кощунственно. Но справедливости ради следует отметить, что у них не было привычки при вступлении в тот или иной город первым делом избавляться от храмов. При отступлении – другое дело. Очевидно, Успенский собор был обречен уже тогда, когда его подвалы заполнили сотни килограммов взрывчатки.
Вопрос о восстановлении Успенского собора назрел уже давно. Сразу после окончания второй мировой войны ученые принялись за раскопки. В 1947 году были начаты работы по разборке руин собора, позднее они были продолжены в 1951-1970 годах. В 1971 году остатки Успенского собора были законсервированы, чтобы предотвратить разрушение частично сохранившихся фундаментов.
Несмотря на то, что собор был уничтожен в XX веке, его прижизненных изображений сохранилось не так уж много, обмерные чертежи этого архитектурного памятника отсутствовали полностью. Данное обстоятельство делало восстановление храма невозможным. Тогда на Географическом факультете Киевского университета имени Тараса Шевченко решили воссоздать архитектурные чертежи собора, и автор этих строк принимал в работах самое деятельное участие. Вначале были собраны все архивные фотоснимки храма, а затем они были обработаны на весьма сложном оборудовании лаборатории геодезии и картографии. Конечным этапом работ стала рисовка планов фасадов собора на высокоточных фотограмметрических приборах. Полученные чертежи легли в основу проекта восстановления Великой церкви Печерской, который был закончен в 1984 году. Предполагалось отстроить храм до 1988 года, к празднованию 1000-летия принятия христианства на Руси. Деньги на строительство были выделены государством в полном объеме. Площадку будущих строительных работ оградили высоким деревянным забором, завезли несколько тонн песка – до начала работ оставались считанные дни.
Но тут нежданно-негаданно во всесоюзной и украинской прессе как гром среди ясного неба прогремела целая серия статей, разоблачавших «варварское» отношение к культуре, заключавшееся, по мнению авторов тех публикаций, в реализации проекта восстановления. Одновременно забили во все колокола Союз писателей УССР и Общество защиты памятников истории и культуры. Столь странная консолидация требовала немедленного прекращения работ. Работы действительно свернули, а проект послали на вторичное рассмотрение.
А весь сыр-бор начался из-за того, что кто-то где-то услышал, будто бы строители собираются забивать сваи в основание фундамента. Это действительно было бы неприемлемо, так как под собором находились древние захоронения и проткнуть их бетонными колами было бы по меньшей мере кощунственно. В конце концов обе противоборствующие стороны были собраны на историческом заседании Президиума Академии наук УССР 7 июля 1988 года. Свои аргументы «за» и «против» проекта восстановления излагали видные ученые, деятели культуры и политики. Я тоже имел честь присутствовать на заседании и выступать с докладом перед собравшимися. Мне потребовалось доказать, что район, предназначенный для строительства, достаточно устойчив в высотном отношении. Дополнительная нагрузка территории лавры громадой Успенского собора не должна повлиять на общую стабильность оползнеопасного района. Мой вывод основывался на результатах многолетних геодезических измерений, которые мы проводили в 1981-1988 годах. Заседание закончилось полным примирением враждующих сторон к всеобщему удовольствию. Успенский собор решили восстанавливать по начальному проекту. Но время было катастрофически упущено! Союз нерушимый распался в мгновение ока, мощные волны инфляции разбили бюджеты республик, общество раскололось, раскол не миновал и православную церковь. Подумать только, храм к этому времени мог быть полностью восстановлен, если бы не такие перипетии сюжета!
После 1990 года церкви постепенно начали возвращать ее законные владения. Киево-Печерский заповедник передал вновь образованному мужскому монастырю Ближние, а затем и Дальние пещеры, стали поговаривать о скорой передаче всех сооружений лавры. У государства уже не было денег на восстановление, а церковь еще не настолько окрепла, чтобы взяться за такое грандиозное дело. Ветхий деревянный забор, который окружал стройплощадку, убрали, привезенный для строительных нужд песок размыло дождями и разнесло по территории лавры. Сегодня лишь чудом уцелевший от взрыва златоглавый придел Иоанна Богослова одиноко возвышается над руинами. Письменники, в свое время так удачно зарубившие проект восстановления, предлагают наладить выпуск именных кирпичей для храма. Каждый гражданин суверенной Украины купит, мол, всего один такой кирпич, на нем выгравируют его имя, и из 50 миллионов кирпичей соорудят новый Успенский собор. По-моему, это утопия. Но, как известно, свято место пусто не бывает. И пусть не мы, но дети наши обязательно увидят возрожденное чудо, и золото куполов Успенского собора вновь засияет над зеленью киевских холмов...