– Он живучий был гад. Обмазывался секрецией тварей и они его за своего принимали. Он прятался в полях. Отлавливал людей и питался ими. К нам он и попал после этого. Лех лично просил Альхора его убрать, чтоб он у нас половину форта не сожрал. Пока у одного форта прятался, двадцать человек пожрал, не считая падали.

– Почему его охрана не убрала?

– Никто не хочет переходить ту грань, после которой возврата нет. Здесь хоть и боевые ирлиты, но они гражданские. Их учат от тварей отбиться, порядок поддержать, а не людей убивать. Ведь иначе они ничем не будут отличаться от убийцы. Другое дело военные. Но там ты понимаешь, что перед тобой враг. Например, те же самые кочевники. Если не отбить их нападение и не откинуть назад в пустошь, то они вырежут пограничную деревню. А у тебя там может жена, дети, родители. Или у того парня, с которым ты вместе в карауле стоишь. Ты защищаешь своих. Поэтому приходиться убивать. Но после боя ты понимаешь как это тяжело. От твоих рук погибает такой же парень, как и ты, со своей жизнью, своими мечтами. Ты осознаешь, что у него, как и у тебя есть родители, может своя семья. Но он погибает от твоей руки, из-за того, что так легла карта. Не под той звездой родился. В том бою ты выживаешь, но он нет. Потом сидишь и не знаешь радоваться или нет. В горячке боя ты не чувствуешь вину, а потом накрывает сильно. Поверь на слово, сознательно отнять жизнь у другого человека это сложно морально. Прошли те времена, когда люди легко развязывали войны.

– Все мы помним чем закончилась последняя война. Становиться такими же безумцами, которые ее развязали никто не хочет. Убийство человека – это первый шаг к безумию. Когда теряешь себя и начинаешь идти по головам, не обращая на жертвы, все лишь ради поставленной цели. – дополнил Михаил.

– Почему же Альхор...

– Убивает? Каким бы ни было общество, всегда найдется процент людей, которые будут идти против него. Я думаю это какая-то психическая болезнь, когда совесть отворачивается от тебя, когда ты нарушаешь закон. Или когда отсутствует чувство вины. Для нас с ним лишь есть задача, которую интересно решить. Например, мне откровенно чихать на тех людей, которые отдают последние деньги для реализации моего плана или схемы. Меня не мучают кошмары от осознания, что из-за меня кто-то обанкротился или повесился, когда потерял все. Меня не волнует, что семья с детьми в итоге осталась на улице. – Михаил усмехнулся. – На суде пытались найти мою совесть, но ее нет. Мне действительно все равно. Это не мои проблемы, а проблемы этих людей. Я не принуждал никого относить последние деньги мне в карман. Нужно головой думать, а не бежать за легкими деньгами. Мне важна не нажива, а сам процесс создания схемы. Деньги с очередного проекта я трачу на следующий. Так и у Альхора. Он не получает удовольствия от убийств. Он ставит задачу, которую решает. Он не подойдет ночью к человеку где-нибудь в подворотни и свернуть ему шею, а отравит ядом. Да так, что никто на него не подумает. Никто даже не поймет, когда он это сделал. Почему его и бояться. Я сам видел его в деле и так не понял как все произошло.

– Когда он рядом, то не знаешь сможешь ли остаться в живых после простого разговора с ним. Он тогда просто подошел на глазах у всех к тому людоеду. Приятного аппетита пожелал. Отошел, а людоед уже в конвульсиях бился. – сказал Бык.

– Хотите сказать, что они правильно делают, относясь к заключенным, как к скотине?

– Скажем так, я их понимаю. – ответил Михаил.

– Все равно что-то неправильно. Я понимаю, что вы живете по законам стаи. Но не лучше ли увеличить число охраны, чтоб противостоять бунту? Тогда не нужно будет издеваться над заключенными?

– Увеличивать штат охраны невыгодно. Упадут зарплаты. Тогда сюда никто не поедет. – ответил Михаил.

– Все равно, это неправильно.

– А правильно спать охране в обнимку с заключенным? – поддел ее Михаил.

– Неправильно. Даже то, что я с вами задушевные беседы веду это тоже против правил. Но находиться на вашей территории я имею право в любое время и сколько захочу. Хотя зачем это оговорено в правилах – непонятно.

– Вдруг охране ночью скучно станет. Вот и решат отряд погонять. – ответил ей Михаил. – Есть такие чудаки, которые мало спят. Так был у нас один. Он сам не спал и другим не давал.

– И зачем он это делал?

– Никак не могу понять, ты полная дура или прикидываешься? – не выдержал Михаил.

– Это я не могу понять, зачем сознательно делать другому больно! Если у преступников особое, изощренное мышление, то почему охрана поступает так же как и они?

– Потому что сюда все попадают с отклонениями, включая и охрану. Нормальный человек здесь работать не будет. Даже ты не от мира всего.

– Просто я сделала ошибку и не рассчитала силы.

В землянку забрался Альхор. На него особо не обратили внимания. Михаил и Яна слишком увлеклись спором.

– Я не думала, что все окажется так несправедливо.

– Жизнь – штука сама по себе несправедливая. – заметил Альхор.

– А так не должно быть. Каждый должен получить по заслугам, но не больше чем нужно. Мы ведь все люди, а не звери. – горячо ответила Яна.

– Значит, ты считаешь, что людоед такой же человек, как и ты? Или маньяк? Ты бы с таким так же болтала и рядышком спала?

– Да что вы пристали, с кем я сплю в обнимку или с кем не сплю? Места я много не занимаю. Землянка у вас просторная. А, отвечая на ваш вопрос про людоедов и маньяков, скажу, что с ними бы обниматься не стала. Я выжить хочу, а не быть чьим-то поздним ужином.

– Тогда тебе безопаснее и выгоднее у Быка под боком лежать. Он и защитить может и не так грязью заляпан, как мы. Вон, даже совесть есть. Или охранника очаровать, который с другими делиться не станет.

– Не хочу я никого очаровывать. Я замужем. – выпалила Яна. От последних ее слов Бык рассмеялся.

– О чем хоть спор? – Альхор достал из-за пазухи по ломтю мяса и хлеба. И протянул их Быку и Михаилу.

– О жизни. – ответил Михаил.

– У него чувства отцовские взыграли. Решил девочке глаза открыть на твою персону. А она упрямится. – сказал Бык.

– У тебя слишком длинный язык. – сказал Михаил, не сводя настороженного взгляда с Альхора.

– Я не то хотел сказать. – спохватился Бык. Яна не понимала, что происходит, но напряжение в воздухе чуть ли искрило.

– А я не против, чтоб кто-то малышке мозги прочистил. У самого рука не поднимается. – наконец, ответил Альхор. Михаил лишь кивнул.

– Откуда такие деликатесы? – чтоб разрядить обстановку, спросил Бык.

– У охраны сегодня праздник в честь короткого дня. Еще и рождение Иваныча отмечают. Стол накрыли. Самогон достали. “Девочек” выбрали. Пирушку закатывают серьезную.

– Каких девочек? – не поняла Яна, отпивая из фляжки воды.

– Баб здесь нет, кроме одной зеленоглазки. Мужикам охота. Вот и развлекаются за счет каторжников. – пояснил Альхор.

– Гадость какая.

– Кому как. О вкусах не спорят. – пожал плечами Альхор.

– Так они ведь и отказаться не могут. – возмутилась Яна.

– Кто?

– Которых развлекаться выбирают.

– Не все против. Душ и дополнительная еда им гарантированы. Может и одежки подкинут. – ответил Бык.

– Это же хуже, чем воровство еды и одежды у заключенных!

– Хочешь еще одну проверку организовать? – спросил ее Альхор.

– Кто мне это даст сделать? Тут для меня связь с внешним миром отрезана.

– Альхор, она случайно головой не ударялась? Помнишь, лет пятнадцать назад фанатики ходили в степь кочевников праву учить. Их тогда с десяток порезали, а остальных в рабство продали. Вот она мне их напоминает. – сказал Михаил.

– Нет, зеленоглазка не дура. Невинная еще. – покачал головой Альхор, разглядывая Яну.

– Хочешь ее этой невинности лишить? – поинтересовался Михаил.

– Руки чешутся.

– Вообще-то я уже замужем. – вспыхнула Яна.

– Так это все меняет. – усмехнулся Альхор. – Иди сюда. Лапать буду.

– Мне и здесь хорошо. – поспешно отодвигаясь от него, ответила Яна.