При этом его ни на минуту не покидало сознание своего ужасного открытия: львы в большой клетке получают в пищу человеческое мясо!

Чарльз наскоро осмотрел всех животных и при этом пришел к решению: перед уходом отсюда надо взять с собою окровавленный палец, чтобы получить улику против злодея-укротителя.

Но как овладеть пальцем? Чарльз видел, что Гризам зорко наблюдает за каждым его шагом.

Молодой человек снова подошел к большой клетке, достал из кармана сигару и, будто играя, стал вертеть ее между пальцами.

Остановившись как раз в том месте, где за барьером лежал окровавленный палец, Чарльз еще сильнее завертел сигару и вдруг уронил ее. Он был достаточно ловок — сигара упала вплотную к пальцу. Он быстро нагнулся, просунул руку под барьер, схватил сигару вместе с пальцем и сразу отправил их в карман.

У него хватило воли простоять еще несколько минут, разглядывая львов, наконец он повернулся и направился к выходу.

Он преспокойно прошел мимо Гризама, опять поклонился ему, причем Гризам на этот раз ответил несколько любезнее. Женщина, сидевшая у кассы, когда он прошел мимо нее, посмотрела ему вслед, однако Чарльз, оказавшись на улице, почувствовал себя лучше и, сохраняя самообладание, зашагал ровно и медленно, как человек, которому некуда торопиться.

Однако, завернув за угол, он бросился бежать, точно за ним гналась сама смерть. Ему хотелось крикнуть первого встречного полисмена и сообщить о своей страшной находке.

Затем ему пришла в голову иная мысль. Он вспомнил знаменитого Нат Пинкертона, о котором немало слышал и читал.

Не медля ни минуты, Чарльз отправился в Нью-Йорк. Ему страшно было запустить руку в карман, где лежал окровавленный палец, и он только тогда пришел в себя, когда очутился перед домом, в котором находилась контора Нат Пинкертона.

Войдя в кабинет Пинкертона, Чарльз достал из кармана свою находку и молча положил перед сыщиком на стол.

— Признаюсь, — сказал Пинкертон, — такое введение вполне способно вызвать во мне живейший интерес к делу. Рассказывайте поскорее, что это значит.

Слушая подробный рассказ Чарльза, сыщик делал какие-то пометки в своей записной книжке. Когда Чарльз закончил свой рассказ, Пинкертон протянул ему руку и сказал:

— Вы отлично сделали, что пришли именно ко мне. Для полиции это дело слишком… хм… своеобразно. Она тотчас арестовала б владельца зверинца и этим только испортила бы все дело. Здесь нужно действовать очень осмотрительно. Поэтому и я пока не сделаю полиции никакого заявления. Но позвольте высказать вам свое полное одобрение: вы вели себя прекрасно! Ваш рассказ был тоже достаточно подробен, и я не стану вам больше задавать вопросов и не буду вас задерживать.

На лице молодого человека отразилось разочарование. Он думал, что будет принимать участие в раскрытии преступления. Пинкертон отгадал его мысли и ласково сказал:

— Вы поймите, мистер Фредерик, что расследование должен производить я один со своими помощниками. Непосвященный тут будет только помехой! Но обещаю вам, что после раскрытия преступления я немедленно сообщу вам об этом. Кроме того, вы получите известную награду, если таковая будет назначена.

Чарльз поблагодарил. Оставив сыщику адрес конторы, в которой он служил, молодой человек отправился домой. К каким-либо развлечениям у него в этот день совершенно пропала охота.

Нат Пинкертон после ухода Чарльза призвал к себе своего любимого помощника Боба и показал ему страшную находку, сообщив при этом все подробности дела.

— Прежде всего, — заметил он, набирая воды в чашку и осторожно обмывая палец, — надо установить, чей он был?

Сыщик взял лупу и принялся разглядывать ужасную находку. Наконец он сказал:

— Очевидно, что это палец мужской и принадлежал он богатому человеку. На нижнем конце пальца — след широкого, надо полагать, дорогого кольца. Кожа белая и не носит никаких следов какой бы то ни было работы. Палец теперь сморщился, но прежде он был очень толст, значит, принадлежал человеку довольно тучного сложения. Ноготь гладко отполирован и выхолен, этот человек, я вижу, заботливо относился к своей наружности. Но при этом он, очевидно, любил нюхать табак: под ногтем можно найти едва заметные следы нюхательного табака. Наконец, этот палец — средний палец правой руки. На кончике его крошечные синие пятнышки — следы чернил. Мне думается, этот человек был биржевым деятелем. Чернильные пятна — от карманного пера, которым он делал пометки на бирже.

— Похоже на то, — согласился Боб. — Как, однако, много можно видеть по одному только пальцу!

— Итак, человек этот был богат, тучен, любил нюхать табак, ногти полировал и стриг у парикмахера и, по всей вероятности, был финансистом! По этим данным надо теперь разузнать, не исчезал ли такой человек и когда именно. Кстати, Боб, как ты думаешь, каким образом палец этот отделен от руки?

Боб задумчиво покачал головой:

— Только не откушен зубами льва! Его отрезали острым, как бритва, ножом.

— Ты прав! — подтвердил Пинкертон. — И вот как я представляю себе ход всего дела… Богача заманили в зверинец и там или оглушили, или убили. Затем его ограбили и раздели. Кольца, которые он носил на руке, сняли, но широкое кольцо на среднем пальце правой руки сидело очень крепко и не снималось, поэтому убийца просто отрезал палец, а затем снял с него кольцо. Тело убитого было затем брошено на съедение зверям, причем туда же был брошен и отрезанный палец, но он каким-то образом выпал из клетки…

— Но почему же этот Гризам не уничтожил все следы преступления, а вместе с ними и этот палец? — спросил Боб.

— Да он как раз этим и был занят сегодня утром, когда молодой человек явился в зверинец! Гризам действовал заодно с женщиной, что сидит у кассы, это либо его жена, либо весьма преданная ему особа! Помнишь, я рассказывал тебе, что женщина эта сначала не хотела пускать Фредерика, говоря, что представления начинаются только вечером. Когда же Чарльз заявил, что хочет только посмотреть зверей, она повернулась в сторону внутренних помещений и спросила: «Эдвард, ты готов?» А Эдвард и был занят очисткой клетки от остатков страшного обеда. Он уже окончил работу и потому ответил, что молодой человек может войти. О том, что отрезанный палец лежал перед клеткой, он и не подумал, и это было одной из тех грубых и фатальных ошибок, которые подчас делают самые ловкие преступники.