Дмитрий Красавин

Сочинения Николеньки

ТРУБА

Труба красавца теплохода ему верна лишь, как раба. В любых портах, в любых походах, во дни торжеств и при невзгодах - где теплоход, там и труба. Он - белоснежен. Она - в саже. Он мчит вперед. Она ревет Мне как-то странно было даже, что ж он ей шею не свернет? Но, я подрос, окончил КВИМУ.*) От старых дум нет и следа. Я знаю - тот красавец сильный лишь потому, что с ним труба!

*)КВИМУ - КАЛИНИНГРАДСКОЕ ВЫСШЕЕ ИНЖЕНЕРНОЕ МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ

ТУМАН

Туман лежал на парапете без форм и, в общем-то, без дум (на этой сумрачной планете все так лежат). Далекий шум гвоздем пробил пространство теней и стих, упершись в парапет, сраженный царством вечной лени, туманных чувств, туманных бед... Туман над ним слегка сгустился и, не скорбя, похоронил... Вот так и я к тебе стремился, неся свой крест, но заблудился, крест уронил и... вновь запил.

В настоящем будущее - блекло, прошлое - не ярче фонаря, что горит за городом далеко, освещая голые поля. Можно жить считая дни до встречи и не доедать, не досыпать. Можно лечь на теплой русской печи и триумф грядущий представлять. Можно закопаться в фолиантах, выйти в сад и, шпорами звеня, кликнуть удалого адъютанта, чтоб седлал буланого коня. Можно все, чего душа захочет. Одного лишь мне не изменить: в настоящем жизнь всегда клокочет, будущее знать она не хочет, ну, а в прошлом - беспробудно спит.

ДЕТСКИЙ ВОПРОС

Голубеет наше небо. Лютик розовеет. Толи быль, а толи небыль... Верить иль не верить? Стали дяди голубеть, розоветь мадамы... Так легко и отупеть: где отцы, где мамы ?

КУРАТ-МАТЬ

Слышал, было указанье: - Прекратить образованье на российском языке! Мой сосед в сплошной тоске: платит Родине налог, а придет законный срок, и на этот вот налог внуку с корнем вырвут слог, коим дед писал стихи... Я же выше всех стихий! Я налоги не плачу и поэтому кричу: -Славься, мудрая страна, где по-русски все спьяна могут вволю поболтать, пока помнят... Курат - мать!

ГЕРБЕРЫ

Герберы на праздничном столе среди рюмок, пива и закусок одиноки, словно "Шевроле" где-нибудь в селении за Таруссой. Нереалистичны. Невпопад. Диссонанс капусте и селедке. Кто их подарил? Какой фанат? Они стоят - три бутылки водки! Над столом висит сивушный чад, гости перепили, переели... Где-то на окраине слышен мат. Кто-то под столом скатерку стелет... Герберы на праздничном столе... Одиноки, словно звезды в небе... Бросьте их владельцу "Шевроле". Пусть к себе, в Париж, за водкой едет!

КОЛДУНЫ

"Просто, я работаю волшебником" Слова из песни "Народ и партия - едины" Лозунг

В простых бетонных N-этажках живут простые колдуны, кальсоны носят на подтяжках и фирмы "Балтика" штаны. С утра, наевшись чая с хлебом, садятся в простенький трамвай. Потом летят под серым небом к себе на службу ( Нет, не в Рай). На службе служат, варят, лужат, угля и стали выдают... Потом трамвай, остывший ужин и обетоненный уют. Так день за днем. За годом годы. И за такое колдовство гордится партия народом и славит с ним свое родство!

ЗВЕЗДОЧКА НА НИТОЧКЕ

Звездочка на ниточке качалась в облаках. Я вставал на цыпочки и тянулся... Ах, не достать мне звездочку, ниточка крепка. Выпью-ка я водочки, закажу пивка. Острокрылой птичкою в небо поднимусь, перережу ниточку и дождем прольюсь. Звездочку на ниточке у твоих ворот положу на ситечко, чтобы сохла. Вот...

КРУШЕНИЕ ИМПЕРИИ

В империи пошел такой разлад! Опять свободу просят готы. Варяги сели на швертботы, рванули к грекам. А Гийом провозгласил себя царем над всеми турками. Втроем: Луцилий, Марк и Диомид достали где-то динамит и трон рванули. Крики, брань... Гийома выслали в Сызрань, он осознал все, слезы льет... Луцилий в спешке дело шьет на Диомида. Марк - крутой, торгует в Персии икрой. Болтают всякое в народе: когда-то все о недороде, да об удоях молока.... Теперь такая мелкота уж не волнует. Весь народ на баррикадах пиво пьет. Народу - зрелищ подавай, а там хоть Рим распродавай. О чем я тут? Ах, о развале... Кто у нас шефом на вокзале? Кто за собой всех поведет и хлеба даст, и штоф нальет? И на кого искать управу? Да я и сам не знаю, право... Ильич - так тот таскал бревно, а нам, татарам, все равно.

ЗАЛП "АВРОРЫ"

комментарий к телепередаче В.Познера "Мы" на ОРТ 03.07.1997г.

"Аврора" грохнула средь ночи холостыми. Завыли псы. Перекрестился поп.. Бегут года, а эхо все не стынет, и Познер на экране морщит лоб. Свободны все шагать шеренгой в ногу, и все равны по-братски в нищете - Голодным - хлеб! Земля - народу! шутил Ильич в Казанской простоте. И верил сам! Не смейтесь, правда верил. Потом забыл о том, что говорил, поставив главным - торжество Идеи! Идею он всегда боготворил. И за Идею землю отобрали. И за Идею отобрали хлеб. И за Идею Троцкий, Блюхер, Сталин вели народ на жертвенник побед. Сейчас идеи выброшены. К Богу сам Президент почтенье показал. Шеренги сбиты, и толпой, не в ногу мы все пришли на рыночный вокзал...

ВЕТЕР

Ветер жестью стучал, на весь двор скрежетал, оторвавши кусок от карниза, листья клена считал и как дьяк причитал, подбираясь к красавице снизу. Вмиг подол ей задрал, заскулил, задрожал и отпрянул, боясь видно взбучки, два листочка сорвал, пять минут поиграл и отдал их красавице в ручки. Но она их стряхнула с улыбкой в траву - для игры плата слишком большая. Шляпку ниже пригнула, и он взмыл в синеву, стартовав с ее тульего края.

ПОРАЖЕНИЕ

Мы в ссоре вновь. Твои слова полны бесплотных осуждений. Они глупы... Ты не права... Я докажу... Но голова уже касается коленей твоих безумно стройных ног... Я побежден... Прости им Бог!

МАЛЬЧИК ХОЧЕТ В ТАМБОВ

Поезд мчался на Питер. В соседнем купе уже в сотый раз мальчик просился в Тамбов. Голова раскалывалась от выпитой с приятелями на перроне плохой водки, от спертого воздуха плацкартного вагона и от мальчика, который хочет в Тамбов. Я вышел в тамбур, закурил... Лязг вагонных колес, мелькание желтых огней за стеклом вагонной двери, в купе с набившей оскомину мелодией, головной болью, желанием опохмелиться и привели к созданию прилагаемого ниже "шедевра".

Исчез Тамбов. Летит на Питер поезд, гудком охрипшим время разодрав. Колеса бьют по рельсам: "Скорость. Скорость!" Душа кричит: "Гуд бай, гуд бай, май лав!" Багряный ветер не осушит слезы, не охладит мою больную грудь, не повернет к Тамбову паровоза - ни колесо, ни рельсы не загнуть. О, как осилить расставанья муки? Как воспарить в сонм дремлющих светил? Любовь моя, к тебе тяну я руки: - Где ты сейчас? Где утренний кефир? По сторонам несутся ввысь перроны, мешаясь с пеной желтой полутьмы. Я весь в огне трясусь между вагонов, смотрю в их зев, а снизу - смотришь ты. В руках кефир. В глазах сплошная мука. В просвете ног мелькают тени шпал. " Вот до чего доводит нас разлука", - подумал я и замертво упал.

СПРИНТЕРЫ

Им в груди ветер дул попутный. Они бежали к цели задом по прелой скатерти лоскутной прошитой времени снарядом. Сияла цель им в отраженьях набухших влагой облаков, как обещанье воскресенья монет на поле Дураков. О складки пятки спотыкались. Колени двигались не в лад. Виновных тени отсекались, а все когда переругались, к чему забыли зарекались со старта пятиться назад.

Не так ли мы сквозь катаклизмы идем "вперед" - к капитализму?

* * *

Сопьюсь я рано или поздно, склонится верба надо мной, а мир пугающе не познан, а шар всё крутится земной. Грохочут будни пятилеток, горит мартеновская печь. Мой школьный друг, мой однолеток на старый мир вздымает меч. Парторги планами набиты, от обязательств пухнут рты. Ильич из золота отлитый им щурит глазки с высоты. Лишь я, отсталый, как колхозы, не возопил: "Вперёд, друзья!" Быть может, жизнь напрасно прожил... Быть может, просто спился зря...

* * *

Ласково зовут тебя "Сивухой" Или просто "Чистою слезой" Сколько бед: блокаду и разруху - Люди пересилили с тобой. Для меня ты- чудное мгновенье. Ты- костёр в заснеженной степи. Ты- моё земное притяжение. И сады Эдематоже ты! Я беру хрустальную бутылку В ней разлилась неба синева. Как влюблённый прикасаюсь пылко Горлышком к своим сухим губам. Растекись по жилам "чудо- влага" И уйми дрожанье моих рук, За косой могильною оградой Ты, да я, да тишина вокруг.