Джорджия услышала жуткий грохот искореженного металла, словно многопудовые горы упали на алюминиевую крышу завода, — ничего более оглушительного ей не приходилось слышать в своей жизни. Ветки, папоротник, поднявшиеся в воздух земля и камни с ожесточением бились в ветровое стекло. Она чувствовала, как земля сдирает обшивку с самолета. Того гляди ноги оторвет. И Джорджия поспешно задрала их как можно выше.

Самолет громыхнул еще раз и повалился на левый бок. В Джорджию полетели незакрепленные предметы: подголовники, камни, палки, куски металла, предназначение которых ей было неизвестно.

Пока левое крыло уничтожало ветки и папоротник, из кабины несся дикий крик. Показавшееся Джорджии бесконечным скольжение самолета по камням и земле постепенно замедлилось, и он замер перед гигантским фиговым деревом, но сверху на него еще долго сыпались обломки деревьев и куски металла и оседала поднятая им пыль.

Джорджия лежала будто в полудреме, приоткрывая и тотчас закрывая глаза. Наверное, время от времени она теряла сознание. В ушах звенело. Она ничего не слышала. Совсем ничего. Из ее жизни будто напрочь исчезли лягушки, насекомые, птицы.

Наконец она осознала, что еще дышит. Вдох. Выдох. Не торопясь, спокойно. Ей показалось, что она уже целый час только и делает, что дышит. В сердце закрался страх, который быстро завладел ожившими чувствами. Запаха дыма она не ощущала, зато очень мешал запах керосина. И тут ее мозг заработал во всю силу, словно кто-то повернул выключатель.

Я думаю. Я живая.

Джорджия подняла голову, сразу же ощутив нестерпимую боль. В изумлении, смешанном со страхом, она посмотрела на левую руку. Из глубокой раны на ладони кровь ручьем стекала на пальцы. Надо было чем-то перевязать рану, чтобы остановить кровотечение. Посмотрев вверх, она обнаружила разбитую крышу самолета, торчавшую отовсюду проволоку, перекрученный металл. Впереди темнела неподвижная фигура Бри. Ни Сьюзи, ни Ли нигде не было видно.

Отовсюду тянулся светло-серый и темно-серый дым. Вместо правого крыла теперь зияла черная дыра, в которой Джорджия разглядела перистую траву и сломанный ствол хохерии. Она никак не ожидала, что снаружи еще светло. Почему-то ей казалось, что уже наступила ночь.

Джорджия закашлялась, в очередной раз вдохнув дым от горящего пластика, и, потянувшись, отстегнула ремень, после чего попыталась встать, но не смогла. Волосы. Что-то не пускало косу. Она хотела повернуться, но не тут-то было.

В это время усилился запах дыма, и черное облако ворвалось внутрь самолета. В следующее мгновение послышался глухой щелчок, словно зажгли газ, разве что погромче. Из моторного отсека вырвался язык пламени. Щелк.

Металл не выдержал напора, и уже куда более длинный язык пламени лизнул ветровое стекло. Джорджия изо всех сил старалась высвободиться, думая только о том, что еще немного — и она сгорит заживо.

Она, как могла, дергала головой, когда появился Ли. Увидев его, она закричала: «Помогите, помогите, помогите!» — но он как будто ее не слышал. Вверх грохочущим столбом взвилось пламя, заглушая все земные звуки. Ли наклонился вправо, и Джорджия увидела у него в руке черный изогнутый нож, которым он стал быстро кромсать ее волосы, отчего она, как по волшебству, вдруг ощутила себя свободной.

— Уходи, уходи, уходи! — кричал он.

Потом схватил ее за шиворот и потащил к огню, поджаривавшему ее, пока она карабкалась следом, и вдруг они очутились снаружи — Джорджия едва не заплакала от счастья. Ли буквально вынес ее на себе. Когда он убрал руки, Джорджия повалилась на колени. Однако она видела, как он развернулся и бросился обратно к самолету.

— Надо вытащить Бри! — бросил он через плечо. Над левым глазом у него был порез, из уха текла кровь. — Иди к Сьюзи!

Вся дрожа, не понимая, в какую сторону надо идти, Джорджия попыталась оглядеться. Сначала она увидела лишь груду металла, но потом сообразила, что находится на продолговатой каменистой поляне, окруженной высокими деревьями, которые сверху донизу были покрыты вьющимися растениями и свисавшим с веток мхом. Она посмотрела назад, на самолет. Кабина была вся в огне. Вокруг самолета горела трава, свертывались обожженные листья. Ей стало ясно, что самолет сел на брюхо и у него снесло всю нижнюю часть. По глубокой длинной яме за хвостом можно было ясно представить последнюю часть его пути в тропическом лесу. На камнях тоже остались следы от соприкосновения с самолетом, и мертвая ворона лежала рядом со сломанным пропеллером. Не в силах осознать произошедшее, охваченная паникой, Джорджия на коленях поползла сквозь хаос.

И тут она услышала женский голос. Он доносился справа, из-за деревьев. Вскочив на ноги, она бросилась через лес к тому месту, где лежала Сьюзи.

Вся дрожа, обливаясь кровью, она опять опустилась на колени.

— Привет, — произнесла она не своим, скрипучим от дыма голосом.

Сьюзи повернула голову. Все лицо у нее было в крови и слезах.

— Где Ли? — шепотом спросила она.

— Он вытаскивает Бри. А пока за тобой присмотрю я.

Здоровой рукой Джорджия ласково убрала волосы, упавшие на лицо молодой женщины. Над правым глазом у нее была глубокая рана, из которой хлестала кровь, однако Джорджию больше обеспокоила насквозь пропитавшаяся кровью рубашка Сьюзи. Ей никогда не приходилось оказывать первую помощь, и она понятия не имела, что надо делать, поэтому села рядом и взяла Сьюзи за руку. Рука была холодной. Плохой знак. Джорджия огляделась в поисках чего-нибудь, чтобы укрыть Сьюзи, однако вокруг были только папоротник и пальмы, поломанные, смятые, уничтоженные самолетом, который сам превратился в груду металла, чернеющего на фоне неба. Щелк.

Над разбитым «Пайпером» поднимался огонь. Пламя так свирепствовало, что даже на расстоянии обжигало Джорджию. Она видела, как Ли вытаскивает Бри из самолета, изо всех сил тянет его…

К своему ужасу, Джорджия увидела, что Бри горит. От пояса и ниже он был весь охвачен огнем и старался сорвать с себя одежду. Что-то крича, Ли толкнул его на землю. Потом принялся набирать в руки мокрую землю и швырять ее на горящие брюки Бри.

Джорджия бросилась к ним.

— Катайся по земле, — орал Ли. — Катайся! Катайся!

Джорджия стала сбивать огонь, но Ли оттолкнул ее и, навалившись на Бри, покатился с ним по земле, гася пламя своим телом и мокрой землей джунглей. Джорджия подумала, что он отличный парень, что он спас Бри и теперь с Бри все будет хорошо. И она занялась его ногами. Сгоревшие ботинки повредили кожу на ногах Бри, сзади они стали неестественно белыми, словно мертвая плоть жареной рыбы-меч.

На мгновение ей показалось, что Бри не выживет, но вдруг он хрипло произнес:

— Я еще не умер?

— Немного загорел, — отозвался Ли.

— Загорел? Думаешь, я забыл пункт номер пять тысяч?

Тогда Джорджия еще не знала, что жертва ожогов хотя и жестоко страдает, но все же может говорить и ходить, хотя бы недолго, потому что нервные окончания обожжены и боль постепенно уходит. Она думала, если Бри не потерял сознание, то с ним больше ничего не случится — даже с такими ногами.

Ли встал на колени. Рубашка на нем обуглилась, руки кровоточили.

— Я позабочусь о Бри, — сказал он, не глядя на Джорджию. — А ты иди к Сьюзи. Поговори с ней.

Джорджия послушно поковыляла обратно и опустилась на колени рядом с молодой женщиной. Та закашлялась, содрогаясь всем телом. И снова зашлась кашлем. В уголках рта показалась кровь. Испугавшись, Джорджия позвала Ли, и он поднял руку, выставив два пальца, что, как поняла Джорджия, означало: через две минуты.

— Джорджия, мне холодно, — прошептала Сьюзи, — очень холодно.

— У тебя шок. Поэтому тебе холодно. Я тоже никак не согреюсь. И меня все еще трясет.

— Наверно, я умираю.

Джорджия поглядела прямо в глаза Сьюзи и увидела в них страх.

— Я не хочу умирать. Пока еще не хочу.

— Ты не умираешь, — твердо проговорила Джорджия, подавляя собственный страх и дрожь в голосе. — У тебя шок, и все. Ты оглянуться не успеешь, как здесь будут вертолеты с медиками и тебя увезут в больницу. Ты не умрешь.