Безумное, как я уже сказал, предположение, и никакой разумной возможности разобраться с навигационной системой моего самолета, исходя из тех критериев, которые я мог себе представить. Но ведь этот самолет, как я тоже уже говорил, не был сконструирован в соответствии с какими угодно критериями, кроме, разве что, прихоти одного-единственного человека.
В любом случае хоть какое-то предположение о кнопках и экранах у меня уже было. Но оно больше раздражало, чем помогало, так как единственной кнопкой, хотя бы чем-то отмеченной, оставалась та (отличимая по цвету), которая соответствовала Атлантик Хайлэндс, а я определенно не горел желанием туда отправиться. Как и Аламос, Атла-Хай имел репутацию места таинственного и опасного. Не такого откровенно угрожающего и смертоносного для аборигенов Мертвых земель, как Уолла-Уолла или Портер, но все равно бродяги, слишком близко отклонившиеся к Атла-Хаю, обычно никогда уже не возвращались Нельзя было ожидать, что снова увидишь двоих бродяг из трех, отправившихся в путь ночью, но на подступах к упомянутым местам исчезали трое из трех, а это уже было против всякой статистики.
Алиса теперь стояла возле меня, внимательно изучая приборную панель, - судя по задумчивым морщинкам на лбу, она, уж не знаю как, уловила мою идею и тоже разделяла мою озабоченность.
Сейчас как раз настало время, когда нам пригодились бы письменные инструкции, но только не на китайском.
Папаша проглотил очередной кусок и изрек.
- Эх, самое бы теперь времечко вернуть его на минутку чтобы все нам тут чуток объяснил. Ох, да не обижайся ты, Рэй, понимаю ведь я, что ты чувствуешь, и ты тоже, Алиса, знаю, вы оба вынуждены были его убить, выбора у вас не было, так уж устроены Мертвые земли. А все равно здорово было бы найти способ убивать их и в то же время держать под рукой. Помню, испытал я такое желание, когда убил аламосца, о котором вам рассказывал. Я, видите ли, свалился от самой скверной лихорадки, которую только мог вообразить. и уже почти умирал от нее, а этот человек, который мог легко меня вылечить, не нашел ничего лучшего, как опрыскивать пейзаж целыми выводками анаэробных бактерий. Упрямый, ограниченный тип!
Уже с первых его слов меня снова начало тошнить, и это меня немало разозлило. Да черт возьми, какое право имеет Папаша говорить, что мы, обитатели Мертвых земель, вынуждены убивать (это, конечно, правда, и само по себе не вызвало бы против него раздражения), если, по его собственным утверждениям, сам он нашел возможность покончить с убийствами?
Папаша - старый лицемер, убеждал я себя, он ведь помог убить Пилота, и он это также признал, и нам с Алисой надо бы сделать из этого выводы... А потом до меня дошла вторая часть сказанного Папашей, и мне стало немного неловко за себя и смешно одновременно, так что я простил Папашу.
Поэтому именно Алиса сказала: "Заткнись, Папаша" - довольно небрежно, как оно того и стоило, - и мы вернулись с ней к нашим размышлениям, а потом затеяли спор о том, на какие кнопки нажимать, если нажимать вообще, и в каком порядке.
- А почему просто не начать с какой-нибудь одной и не нажать на все по порядку? Если уж вы собираетесь это сделать рано или поздно, можно начать прямо сейчас. - Таков был не отягченный раздумьями Папашин вклад в нашу дискуссию.
- В этой жизни нельзя отказываться ни от одного шанса.
Он сидел на боковом сиденье, все еще что-то пережевывая. похожий на старую шелудивую седоголовую белку.
Это мы с Алисой знали и без него. И продолжали делать предположения о том, как действуют кнопки, иной раз весьма резко возражая друг другу. Мы были похожи на двух дикарей, пытающихся решить, глядя на фигуры, как играют в шахматы. А потом старая тема бегства в рай овладела нами снова, и мы стали изучать цветные пятнышки на мировом экране, пытаясь определить, какое из них лучше всего подойдет пресыщенным и отошедшим от дел убийцам. На экране Северной Америки тоже была привлекательная розовая отметка, включая в себя старый Мехико и Акапулько.
- Да кончайте вы этот треп и начинайте уже нажимать, стал подстрекать нас Папаша. - Эдак вы никуда никогда не доберетесь. Не выношу сомнений, они портят мне нервы.
Алиса полагала, что нужно нажимать сразу на десять кнопок, используя обе руки, и разрабатывала схему, по которой я мог бы попробовать это сделать. Но я возражал на том основании, что мы должны как-то затемнить кабину чтобы посмотреть, нет ли других светящихся кнопок помимо той единственной - с фиолетовым обозначением Атла-Хая.
- Послушайте, вы убили этого громилу, чтобы завладеть самолетом, - прервал нас Папаша, подойдя и остановившись за моей спиной. - И что, собираетесь его использовать под дискуссионный клуб или попытаетесь все-таки взлететь?
- Тихо, - сказал я ему. Мне пришла в голову новая идея и я надел защитные очки, чтобы через них посмотреть на приборную доску. Это ничего не дало.
- Черт побери, не могу я это больше выносить, - крикнул Папаша и, протянув руку, нажал, я полагаю, кнопок на пятьдесят сразу.
Остальные кнопки просто опустились и поднялись, но кнопка Атла-Хая так и осталась утопленной.
Фиолетовое пятнышко Атла-Хая не экране стало даже ярче в последующие несколько секунд.
С легким вздохом захлопнулась дверь.
Мы взлетели.
IV
Любой человек, который становится
убийцей... должен обладать совершенно
не корректным, образом мышления и по
настоящему искаженными, принципами
Томас де Куинси.
"Убийство как одно из изящных искусств".
Надо сказать, взлетели мы быстро, хотя самолет адски раскачивала. Мы с Алисой стояли на коленях на своих низких сиденьях, крепко обхватив их руками, а Папашу которого ничто не удерживало, с грохотом швыряло по всей кабине - и поделом ему!
На одном из виражей я ухватил взглядом семь дырявых бензиновых цистерн, которые отсюда, сквозь оранжевую дымку, казались бледными полумесяцами и быстро уменьшались, растворяясь в тумане.
Немного позже самолет выровнялся и перестал раскачиваться, а еще чуть погодя ощущение качки пропало и у меня.
Снова мне удалось преодолеть позывы к рвоте, возникшие на сей раз по естественным причинам. Алиса была бледна, как смерть, и прятала лицо в подставке для подбородка, прикрепленной к сиденью.