Прислушайтесь к звукам Блиса: вопли раздаются на Ярмарке Жизни. В павильоне для гостей обнаружено раздувшееся тело.

Когда-то, оно было человеком. Теперь это прорвавшийся в дюжине мест пятнистый мешок, из которого что-то медленно вытекает на землю. Он уже начал пахнуть. Поэтому его и нашли. Визжит горничная. Визг собирает толпу.

Видите, как они бродят, задавая друг другу вопрос, на который не могут ответить?

Они забыли, что надо делать перед лицом смерти. Большинство из них скоро узнает это. Мегра из Калгана пробирается сквозь толпу:

— Я няня…

Толпа удивляется — няням пристало иметь дело с младенцами, а не с зловонными трупами.

Ее спутник никому ничего не объясняет, но идет сквозь толпу так, словно ее нет.

Коротышка в соломенной шляпе уже огородил павильон канатом и продает билеты тем, кто приходит поглазеть на останки. Негра просит высокого человека, которого зовут Оаким, остановить его. Оаким разбивает кассу и вышвыривает коротышку вон.

— Он мертв, — говорит Негра, осматривая тело.

— Конечно, — соглашается Оаким. После тысячи лет в Доме Мертвых он определяет это состояние быстрее любого другого. — Давай накроем его простыней.

— Я не знаю такой болезни…

— Тогда это, должно быть, новая болезнь.

— Надо что-то сделать. Если она инфекционная, может начаться эпидемия.

— Она начнется, — говорит Оаким. — И люди будут умирать быстро. На Блисе их скопилось так много, что эпидемию уже ничто не остановит. Даже если лекарство будет найдено за несколько дней, эта популяция, несомненно, будет прорежена.

— К трупу нельзя подпускать людей, его надо отправить в ближайший родовспомогательный центр.

— Поздно.

— Как ты можешь быть безразличным? Это же трагедия, Оаким!

— Смерть не более трагична, чем этот вонючий мешок. Возможно, это драма, но не трагедия… Ладно, давай простыню.

Она отвечает ему пощечиной, разносящейся по всему павильону, и отворачивается. Глаза Негры ищут на стене экран коммуникатора, но как только она делает к нему шаг, ее останавливает одноглазый человек в черном:

— Я уже вызвал ближайший центр. Аэрокар в пути.

— Спасибо, отец. Ты можешь убрать отсюда этих людей? Тебя они послушаются скорее.

Человек в черном кивает. Пока Оаким накрывает тело, одноглазый коротко приказывает толпе убираться, и она уходит, повинуясь его словам и посоху.

— Почему, — Мегра вопросительно смотрит на Оакима, — почему ты так легко обходишься со смертью?

— Потому что она есть. Она неизбежна. Я не скорблю о сорванном листе или разбивающейся волне. Не горюю о падающей звезде, когда она сгорает и гаснет. С чего мне расстраиваться?

— Лист и волна не живые!

— И люди не живые, когда они входят в Дом Мертвых, а туда в конце концов уходят все.

— Это было давно. Никто с Блиса не уходил туда многие века. Так страшно, когда жизнь завершается…

— Жизнь и смерть не так уж отличны друг от друга.

— Ты — отклонение — от социальной нормы! — Мегра вновь ударяет его.

— Это оскорбление или диагноз? — интересуется он. Вопли теперь несутся с другого конца ярмарки.

— Мы должны помочь, — спохватывается Мегра, порываясь бежать.

— Нет! — Оаким хватает ее за запястье.

— Оставь меня!

— Боюсь, я не могу себе этого позволить. Ты не принесешь пользы, стоя над всеми трупами, которые будут здесь появляться, только сама рискуешь заболеть. А я вовсе не хочу так скоро потерять такую подружку. Пойдемка лучше обратно в сад, там есть все, что нужно, и мы немного отдохнем. Включим надпись «Не беспокоить»…

— …И будем развлекаться, пока мир умирает? Ты — чудовище!

— Разве ты не хочешь дать Блису новые жизни взамен потерянных?

Она с размаху бьет его свободной рукой, заставляя упасть на колено.

— Оставь меня! — кричит она.

— Отпустите леди, вы же видите — она желает уйти. — В павильоне незаметно появились два других действующих лица. Первое — это воин-священник Модрак, только что выставивший оттуда толпу, а рядом с ним — зеленобородый маг, известный людям под именем Фрамин.

Оаким останавливается и в бешенстве смотрит на них.

— Кто вы такие, чтобы приказывать мне?

— Я известен как Мадрак, и некоторые называют меня Могучим.

— Мне это ни о чем не говорит. Лучшее, что ты можешь сделать, это убраться отсюда! Оаким хватает Мегру — и силой поднимает ее на руки.

— Повторяю, отпустите леди, — Мадрак, словно играя, заслоняет ему путь своим посохом.

— Разве я не предупредил тебя?!

— Мне тоже лучше предупредить вас. Прежде чем грубить и говорить глупости, вам надо бы было знать, что я принадлежу к бессмертным и что о силе моей наслышаны на всех Средних Мирах. Между прочим, это я уничтожил кентавра Даргота, отправив его в Дом Мертвых. Еще и сейчас слагают песни об этой битве, что продолжалась день, и ночь, и еще один день. Оаким отпускает Мегру.

— Это действительно меняет дело, бессмертный, — я позабочусь о девушке в более подходящий момент. Скажи, бессмертный, противостоишь ли ты силам Дома Жизни и Дома Мертвых? Мадрак покусывает губу.

— Допустим, — отвечает он наконец. — Что тебе в том?

— Я всего лишь собираюсь уничтожить тебя и твоего друга, если он тоже принадлежит к двумстам восьмидесяти трем бессмертным. Волшебник улыбается и кланяется. Негра, воспользовавшись паузой, выскальзывает из павильона.

— Леди убежала от вас, — замечает Фрамин.

— Сейчас это уже не важно. — Оаким делает шаг навстречу Мадраку.

Посох крутится в пальцах священника, пока не превращается в сверкающий круг, затем прыгает вперед.

Оаким увертывается от первого удара, но второй задевает его по плечу. Он пытается схватить посох и попадает под новый удар. Он бросается на Мадрака, но посох касается его груди и отбрасывает назад. Оаким отступает на шаг и начинает кружить вокруг своего противника.

— Как это, ты все еще стоишь? — интересуется Фрамин. Зеленобородый остается в стороне и невозмутимо покуривает.

— Я не могу упасть, — отвечает Оаким. Он делает резкий выпад, но Мадрак отражает и его. Затем атакует — снова и снова — уже воин-священник, и всякий раз Оаким не просто избегает удара, но пытается схватить посох.