Число мегалитов возрастает начиная с эпохи бронзы. К концу I тысячелетия до н. э. между материковой Юго-Восточной Азией и Индонезией существовали очень тесные торговые связи и взаимовлияния; северо-восточная часть Индонезии и Филиппины, где развивались родственные керамические стили и практиковались кувшинные погребения, пребывали в изоляции. Возможно, р течение этого периода произошло заселение Малаккского полуострова малайцами; сведений о том, когда австронезийцы стали селиться в западной части Индонезии, очень мало. Лингвистические данные позволяют предположить, что их проникновение на запад началось более 3 тыс. лет назад, однако отсутствие информации о неолите в этом районе делает дальнейшие построения беспочвенными. Преобладание монголоидного физического типа в западной части Индонезии может быть обусловлено пере движениями населения в эпоху металла (скудные антропологические данные были рассмотрены в главе 1). В Индонезии древние мегалиты известны на Суматре, Яве, Бали, Калимантане, Сулавеси и Сумбаве. В Юго-Западной Малайзии (Малакка и Негери-Сембилан) есть несколько аналогичных им групп столпов, подобных недавним сооружениям келабитов Саравака [1227; 657; 901].

Р. Хайне-Гельдерн считает, что сохранившиеся «мегалитические культуры» особенно на о-вах Ниас, Флорес и Сумба, восходят к эпохе неолита [691; 692], но ни один из этих памятников не может быть определенно датирован временем до эпохи металла. Однако широкое распространение мегалитических памятников и статуй в Океании позволяет предположить, что их происхождение относится к далекому австронезийскому прошлому, возможно к I тысячелетию до н. э. Вместе с тем традиция их сооружения сохранялась как в Океании, так и в Индонезии, особенно на о-ве Ниас, в горных районах Калимантана, вокруг Котакинабалу в Сабахе, до очень недавнего времени [654; 660; 664; 667; 900; 1193]. Многие мегалиты, видимо, связаны с погребальными ритуалами и культом вождей; вообще в Океании спектр их функций довольно широк и так или иначе соотносится с представлениями о мире духов, общение с которыми осуществляется при посредстве гробниц, алтарей и статуй.

Проблема происхождения мегалитов может быть поставлена лишь в контексте их культурных функций. Поэтому пытаться выводить все австронезийские мегалиты из одного района, например из Китая (как это делал М. Флеминг), или связывать их со странствованиями экзотических «детей солнца» (У. Перри [1094]) не только некорректно, но и не нужно. Большого внимания заслуживает точка зрения Р. Хайне-Гельдерна о том, что Каменные столпы, плоские плиты, опорами для которых служили стоячие камни, каменные сиденья, террасы и пирамиды как единый комплекс предшествуют комплексу плиточных могил и каменных погребальных кувшинов эпохи металла. Безоговорочно Принять эту точку зрения нельзя, ибо не хватает археологических Данных. Но тот факт, что первая группа хорошо представлена в Океании, а вторая в Индонезии, все-таки, видимо, существен. Нас интересует в основном последняя группа.

Очевидно, наиболее характерная группа мегалитических монументов Индонезии находится на плато Пасемах на юге Суматры [740]. Предпринимались попытки интерпретировать мегалиты Пасемаха как знаки элиты в классовом обществе [1085]. На плато множество каменных блоков с выдолбленными углублениями, каменные чаны, группы и аллеи каменных столпов, террасные «гробницы» и плиточные могилы. Но наибольшее внимание привлекают разнообразные человеческие статуи, вытесанные из каменных блоков. Люди с браслетами на руках и ногах, в шлемах с шишаками сзади, в набедренных повязках, туниках, с затычками в мочках ушей изображены сидящими на слонах или буйволах. На одной статуе ожерелье из прямоугольных пластинок, подобных топоровидным подвескам с плато Траннинь (Лаос), на другой — ожерелье из граненых бусин, на третьей — нечто вроде связки бубенчиков, перекинутой через плечо. Очень интересен один рельеф на камне: два человека стоят по бокам слона, у каждого на спине — барабан (типа 1, по Ф. Хегеру), у одного в руках меч. Эти детали указывают на связь мегалитического комплекса с культурой донгшон в конце I тысячелетия до н. э., что отчасти подтверждают и предметы, найденные в плиточных могилах: стеклянные и сердоликовые бусины (некоторые — граненые), бронзовые спирали, золотая булавка, железный наконечник копья.

Возможно, к этой группе памятников о-ва Суматра имеют отдаленное отношение 10 плиточных могил из штата Перак в Малайзии [1079, с. 151–152; 433, 1467], в которых обнаружены стеклянные и сердоликовые бусины, фрагменты сосудов, покрытых лаком, вроде найденных рядом с бронзовыми барабанами на памятнике Кампонгсунгаиланг, несколько топоров или железных кирок с отверстиями для рукоятки, которыми могли пользоваться рудокопы, добывавшие олово [899, с. 55]. Здесь плиточные могилы датируются уже I тысячелетием н. э. Эти орудия, возможно, относятся к тому же времени, что и весьма необычные железные орудия с отверстиями для рукоятки, найденные в центральной части Малаккского полуострова; они датируются приблизительно началом I тысячелетия н. э. [1237] и могут быть отдаленной модификацией стиля донгшон.

Связаны плиточные могилы и мегалиты Малаккского полуострова с заселением его малайцами или нет, неизвестно, но вполне вероятно, что связаны. Может быть, имеет значение тот факт, что плиточные могилы и каменные саркофаги обнаружены ташке на востоке Явы и на Бали [682, с. 46–54; 1293]. Заслуживает внимания и то, что как погребения в керамических кувшинах, так и плиточные могилы в древности были распространены только в австронезийском регионе, причем относились они к местным культурам: таковы кувшинные погребения на восточных и северных островах Юго-Восточной Азии и на юге Вьетнама, плиточные могилы на южных и западных островах Юго-Восточной Азии и на Малаккском полуострове. Как было отмечено выше, самые западные из известных ныне кувшинных погребений находятся в Анджаре на западном побережье Явы; поле погребальных урн с захоронениями монголоидов недавно было раскопано в Гилимануке на западе Бали археологом Р. П. Соеджоно [1293]. В более отдаленном родстве с ними находятся плиточные могилы, относящиеся к I тысячелетию до н. э., в Северном Китае и Японии и погребения в керамических кувшинах того же времени на юге Японии; однако о диффузии, видимо, можно говорить лишь применительно к последнему случаю.

Есть еще одна хорошо описанная группа каменных монументов, находящаяся в центральной части Сулавеси, в районах Нану, Бесоа и Бада [1121; 827; 788]. Особенно примечательны здесь примитивные, но монументальные человеческие статуи, некоторые с головными повязками, резными нагрудными украшениями и подчеркнутыми гениталиями. С этими статуями найдены каменные кувшины, напоминающие кувшины с плато Траннинь в Лаосе. Содержимое этих кувшинов не сохранилось; некоторые из них украшены горизонтальными кольцевыми вы-ступами, а один — пояском, на котором изображены человеческие лица. Вместе с этими кувшинами найдены каменные диски, в том числе с рельефными выступами и фигурами четвероногих животных, как на лаосских дисках; возможно, некоторые из дисков служили крышками.

Казалось бы, можно постулировать связь между каменными кувшинами Лаоса и Сулавеси, однако расстояние между ними так велико — 3000 км, что я склоняюсь к мысли о независимом развитии культуры в этих двух регионах. Выше говорилось, что погребения в керамических кувшинах широко распространены на Филиппинском архипелаге и на северо-восточных островах Индонезии; искусно декорированные каменные кувшины с крышками изготовлялись жителями п-ова Минахаса (северная часть Сулавеси) и района, прилегающего к оз. Тоба (север Суматры), период, доступный наблюдениям этнографов. Небольшие погребальные кувшины из известняка есть в пещерах на юге Минданао (в Филиппинском архипелаге), которые относятся к 500 г. н. э. [829], причем нетрудно предположить местное развитие керамических кувшинных погребений.

Обзор индонезийских мегалитов был краток, потому что многое остается пока неизвестным. Это неудивительно: ведь их слишком мало раскапывают. Неолит Западной Индонезии изучен плохо, но не лучше обстоит дело с периодом между появлением металла и великим индианизированным царством Шривиджайя VII в. н. э. Несмотря на важность памятников, возможности их археологического исследования, к сожалению, ограниченны, Обратимся теперь к памятникам искусства, которые, как мы видим, имеют определенное значение для Океании. В течение многих лет Р. Хайне-Гельдерн придерживался мнения, что монументальные художественные стили о-ва Ниас, северной части Пусона и центральной части Сулавеси непосредственно восходили к ранним мегалитическим комплексам II тысячелетия до н. э. а более декоративные художественные стили центральной части Калимантана, центральной части Сулавеси и искусство батанов Суматры возникли под относительно недавним непосредственным воздействием донгшонской культуры. Р. Хайне-Гельдерн также считал, что донгшонский стиль господствовал в Индонезии накануне ее индианизации и что некоторые черты этого стиля продолжают существовать в искусстве Явы. Вопрос о донгшонском влиянии на искусство Индонезии важен в связи с тем, что часто можно слышать о пережитках донгшонских мотивов в искусстве Западной Меланезии. Мне не хотелось бы выяснять, насколько справедливы взгляды Р. Хайне-Гельдерна, в частности, по поводу влияния Позднего Чжоу на Калимантане; к проблеме донгшонского влияния в Меланезии мы вернемся ниже.