Но присутствовавшая при разговоре Мьюриел простодушно предложила ему пригласить в театр Викки взамен падчерицы. С ее точки зрения Стивен ничего не проигрывал от замены. И билеты в таком случае не пропали бы.

— В самом деле, Викки, ты не хотела бы пойти со мной этим вечером? — спросил Стивен, сопроводив любезные слова ледяным взглядом. Столь «милое» приглашение просто взбесило Викки. Подумать только, ее пригласили только потому, что не подвернулся никто получше! Чтобы не бросить в ответ что-нибудь оскорбительное, Викки сосчитала про себя до десяти и только тогда благовоспитанно произнесла, глядя сквозь Стивена:

— Благодарю, нет.

— Но почему, дорогая? — удивилась Мьюриел, не замечая, что обстановка в комнате заметно накалилась. Она опустила журнал, который держала в руках, и обратилась к Викки: — Это лучше, чем сидеть дома весь вечер. И я знаю, что у тебя есть изумительное платье, в котором ты еще нигде не появлялась. Почему бы не воспользоваться случаем выйти в свет с таким привлекательным мужчиной, как Стивен?

Мьюриел вновь склонилась над заинтересовавшей ее журнальной иллюстрацией и не увидела, как свирепо взглянула на нее Викки. Зато ее крайне недоброжелательное выражение лица не ускользнуло от внимания мужчины, неожиданно пришедшего в хорошее настроение.

— Спасибо за комплимент, Мьюриел, — тепло улыбнулся Стивен. — Должно быть, у Викки на этот счет другое мнение.

— Вот именно, — буркнула себе под нос обиженная девушка.

Но Стивен услышал и издевательским тоном продолжил:

— Она, вероятно, терпеливо ждет Хьюго, хотя при его непостоянстве это занятие на редкость неблагодарное.

Если бы Викки не была уверена в том, что ничуть не интересует Стивена, она бы подумала, что он ревнует. Так зло и напряженно прозвучали его последние слова. Ревнует или не ревнует, все равно у нее стало теплее на душе. Она вывела-таки его из себя. И прекрасно! А то заявился в роскошном смокинге и диктует тут, как ей следует поступать. С чего он взял, что кому-то нужны его советы?

— Может быть, и жду! — бросила Викки. — А может, просто не хочу быть ни для кого запасным вариантом. Всего доброго, Стивен. Желаю благополучно добраться до дому!

Она направилась к лестнице, чувствуя на себе пристальный мужской взгляд. От него ее ноги почти перестали сгибаться в коленях и путь до кабинета отца показался очень длинным. Прикрыв за собой дверь, Викки села в глубокое кресло и положила локти на письменный стол. Она опустила подбородок на сцепленные пальцы и погрузилась в безрадостные размышления.

— Что случилось? Девочке сделали больно, не посчитавшись с ее чувствами? — раздался от двери ненавистный голос.

Застигнутая врасплох Викки невольно вздрогнула и посмотрела на Стивена.

— Я тебя сюда не приглашала, так что будь любезен выйти из моего кабинета, — отозвалась она тихим голосом, вновь опуская голову.

Волосы тяжелой волной упали на ее лицо, заслонив от пытливого взгляда Стивена.

— Ты плачешь?

Он подошел ближе и, привычным жестом поддернув на коленях брюки, присел на край стола рядом с креслом Викки. Подождав немного, Стивен поднял ее лицо за подбородок, ожидая увидеть мокрые ресницы и дорожки слез на щеках. На него смотрели совершенно сухие глаза.

— Я ни разу не плакала за всю свою жизнь, а из-за тебя и подавно не собираюсь! — процедила Викки сквозь зубы, отстраняясь от бережного прикосновения Стивена.

Его рука упала на колено, пальцы сжались в кулак.

— Прости, что принял тебя за обычную женщину, которой бывает грустно, больно или обидно. Нет, ты у нас не такая. Как же, за твоей спиной монолит из мешков с золотом! Опираясь на него, ты готова растоптать всех подряд, если они вовремя не посторонятся!

Пораженная горячностью Стивена, Викки выставила вперед, руку, чтобы остановить его страстный монолог! Он сильно, до боли, сжал ее пальцы, поднялся сам и резко выдернул Викки из кресла.

— С чего ты взяла, что можешь распоряжаться нами, как пешками на шахматной доске? Сначала Хьюго, затем я. А кто будет следующим?

Он был очень зол, и Викки струсила. У нее язык не повернулся возразить ему. Но Стивен ждал ответа, причем сжимал ее пальцы все сильнее. Викки была близка к тому, чтобы впервые в жизни заплакать. Она дернулась, пытаясь вырваться, но ничего не вышло.

— Так устроена жизнь, — морщась от боли, заявила Викки. — Одних она возносит на вершину, другим приходится им прислуживать. Разве не так? Я сейчас на вершине. И ты мог бы оказаться там же. Я протягиваю тебе руку, остается только взять ее. Что же ты медлишь? В последний раз повторяю свое предложение, Стивен. Согласен ли ты взять меня в жены и со мной все, что я могу тебе дать?

— Да что ты можешь дать кому-либо? — презрительно бросил в ответ Стивен и с неожиданной ненавистью оттолкнул ее от себя.

Викки упала в кресло. Будь он не в таком взвинченном состоянии, наверняка бы увидел, что она предлагает ему всю себя без остатка, что готова подчиниться любому его требованию. Вот только сказать об этом вслух не смела.

Но Стивен уже не замечал ничего вокруг себя. Рванув с шеи галстук, он сунул его в карман брюк и заявил:

— Тебе больше не придется повторять свое идиотское предложение. Я увольняюсь!

— Нет! — выкрикнула Викки и добавила тише: — Не поступай так со мной. Я уже говорила, что наши личные отношения не должны мешать деловым. Отменяю твои еженедельные визиты с отчетом передо мной. Отныне будешь общаться с тем, кому я доверю все свои дела. А сейчас уходи, прошу тебя, я хочу побыть одна.

Стивен молча вышел, напряженно раздумывая над тем, что услышал. Кто станет доверенным лицом Викки? Ему было отлично известно, что не со всяким из этой семейки можно иметь дело.

Викки неподвижно сидела, уставившись в одну точку. Потом она стала разминать онемевшие пальцы, которых чуть было не лишилась из-за медвежьей хватки Стивена. Вот и все. Конец мечтам о браке с единственным нужным ей мужчиной. Вопреки ее ожиданиям, он не изменил своего решения. Упрямец! Не понимает, что для него это прямой путь наверх. Что ей теперь делать? Глупый вопрос! Конечно же, ехать к маме и рассказать ей о беде, приключившейся с ее взрослой дочкой.

Встреча с матерью прошла не так гладко, как предполагала Викки. Во-первых, Джулии явно было не до проблем дочери. Скорая свадьба и связанные с ней хлопоты заслоняли собой весь остальной мир. Поначалу Джулия встревожилась, увидев Викки, ворвавшуюся в ее квартиру без предупреждения. Но, выслушав дочь, несколько успокоилась.

А во-вторых, Джулия ясно дала понять Викки, что она получила только то, что сама же и заслужила. Пожалуй, первый раз в жизни мать разговаривала с дочерью так строго.

Укладывая платье за платьем в большой кожаный чемодан, Джулия говорила ей обидные, но справедливые слова:

— Иногда я не узнаю тебя. Мне становится не по себе, когда я вижу в тебе худшие черты характера Берта. Только теперь они кажутся мне еще уродливее.

— Оттого что я твоя дочь? — потерянно спросила Викки, не ожидавшая такой отповеди.

Глаза ее вспыхнули обидой. Ее снова критикуют. И кто же? Собственная мать!

— Нет, оттого что ты женщина. Существо, которое по природе своей должно быть милосердным, понимающим и тонко чувствующим, вдруг предстает в чудовищно измененном виде. Ты точная копия твоего отца. Он тоже не хотел считаться с чувствами и желаниями других людей. Ему тоже не приходило в голову, что, будь он иным, у нас все могло бы сложиться иначе. Меня отталкивала его жесткость и властность, а теперь ты делаешь те же ошибки, что и он. Настоящая папина дочка! И это отнюдь не комплимент.

Джулия принялась нервно ходить из угла в угол по небольшой гостиной, заставленной картонными коробками с подготовленными к переезду вещами. Если бы она не бросила курить два года назад, то сейчас схватилась бы за пачку сигарет от удручающего сознания своего бессилия. Она делала все, чтобы Викки выросла другой, но, видимо, что-то все же упустила в ее воспитании. Упрямое лицо дочери свидетельствовало о том, что она не понимает и не принимает упреков матери.