Характерная особенность структуры изученных групп состояла в том, что независимо от количественного соотношения птицы каждого вида во всех группах занимали всегда вполне определенное иерархическое положение; высшие ранги имели грачи, за ними следовали вороны, а сороки во всех группах занимали подчиненное положение. Характерно, что сороки не только чаще других птиц подвергались нападениям, но чаще всех принимали позы подчинения, что также свидетельствует об их низкой агрессивности. Однако на втором году жизни соотношение рангов птиц разных видов несколько изменилось. Грачи утратили свое превосходство и в двух группах из трех имели более низкие ранги, чем многие из ворон. Сороки на втором году жизни продолжали занимать самые низкие ступени иерархической лестницы.

Яркое проявление сложных отношений между вороновыми — своеобразная забота членов колонии о сохранении ее целостности. Если молодые галки присоединяются к чужим сообществам вороновых птиц, то взрослые особи при помощи определенных ритуальных движений и специфической звуковой сигнализации отзывают членов своей колонии из чужой группы. При этом не имеет значения, будут ли отзываемые птицы потомками тех галок, которые возвращают их в свою колонию, существенна только принадлежность молодых галок к ней. Конечно, такая форма группового поведения возможна только в том случае, если птицы, принадлежащие к определенной колонии, персонально знают всех ее членов. Яркая иллюстрация подобного поведения дана К. Лоренцем (Lorenz, 1967a).

Персональное знание друг друга всеми членами сообщества проявляется не только в соблюдении иерархии и сохранении целостности сообщества. Наблюдения, проведенные 3. А. Зориной (1977) за молодыми птицами, содержащимися в неволе, показали, что во взаимодействиях птиц, не связанных с поддержанием иерархии, также наблюдаются четкая дифференциация группы и наличие индивидуальных предпочтений одних птиц другим. Это проявляется в совместной исследовательской или манипуляторной деятельности, подражании, перебирании перьев и коллективных играх.

Один из наиболее распространенных вариантов коллективной игры — игра-преследование, когда за птицей, схватившей в клюв какой-нибудь небольшой предмет, гонится другая птица, а догнав, перехватывает его в свой клюв, причем первая не оказывает сопротивления.

Такие игры четко отличаются от случаев, когда одна птица прогоняет другую от интересующего ее предмета. Характерно, что эти игры наблюдаются не у всех птиц, входящих в группу; обычно можно выделить несколько пар птиц, постоянно играющих друг с другом. Следует отметить, что стремление к манипулированию предметами уже наблюдается у только что вылетевших из гнезда птенцов ворон.

Вороновые птицы, образующие сообщества на основе персонального знания одними членами группы других, легко вступают в тесный контакт и с человеком.

У воронов, согласно исследованиям Э. Гвиннера, наблюдается стремление к общению с человеком; наиболее ярко оно выражено у высокоранговых особей. Птицы, стоящие на более низких ступенях иерархической лестницы, проявляли меньшую тенденцию к взаимодействию с человеком. Вороны сопровождали Гвиннера при его прогулках на значительное расстояние. Наиболее ручной а ворон Коракс часами играл в любые, придуманные Гвиннером игры.

Гвиннер обнаружил интересное явление: образование игровой связи между а-вороном с одной из птиц, стоящих на более низкой ступени иерархической лестницы. Во всех случаях этот партнер был не только компаньоном в играх, процедурах чистки перьев и взаимных полетах, но и являлся своеобразным «каналом» для разрядки агрессии а-птицы. Это особенно ярко проявлялось в дружеских парах, устанавливающихся между самцами. В результате разрядки агрессии а-птицы на дружескую особь уменьшалось состояние напряженности между а-особью и остальными членами сообщества.

Приведенные примеры иллюстрируют, что птицы семейства вороновых обладают ярко выраженным общественным инстинктом, который при соответствующих условиях может быть направлен не на особей своего вида, а, например, на человека.

В отличие от отношений, которые могут установиться у других птиц (например, гусей, уток и кур) с особями чужого вида (в том числе и человеком) при помощи запечатления, отношения вороновых к особям чуждого вида носят значительно более индивидуализированный характер. Птица из семейства вороновых, воспитанная человеком, привязывается не просто к человеку, а к определенному человеку. Поведение вороновых птиц в очень большой степени формируется в результате их взаимоотношений с особями того сообщества, в котором они живут. Вероятно, не будет ошибкой сказать, что жестко фиксированные формы поведения играют в жизни вороновых меньшую роль, чем в жизни кур, уток и, возможно, гусей, поведение этих птиц гораздо более пластично.

Видимо, описанная К. Лоренцом (Lorenz, 1967) оборонительная реакция галок на особей чужого вида (в том числе хищников) определяется индивидуальным опытом, в котором большую роль играет сигнализация, идущая от родителей или особей той колонии, в которой выросла птица. По моим наблюдениям, у ворон нет врожденной боязни человека. Вылетевшие из гнезда воронята доверчивы к человеку, позволяют трогать себя и легко вступают во взаимодействие с ним. Однако, если при этом присутствуют старые птицы, которые с тревожным криком летают кругом, воронята с боязнью относятся к человеку (отлетают от него). После нескольких таких случаев молодые вороны начинают бояться человека. И эта традиция, по-видимому, передается от поколения к поколению. Традиция, как подчеркивает Лоренц, несомненно, служит чрезвычайно важным механизмом приспособления вороновых птиц к их многообразным условиям существования.

Какова роль агрессии в образовании группового сообщества у вороновых птиц? Ее роль, по-видимому, не является ведущей.

Примером сообщества, в поддержании структуры которого агрессивные контакты не играют решающей роли, служат сообщества соек В сообществах этих птиц чрезвычайно редки агрессивные столкновения (в них участвует не более 5% кормящихся птиц), а во многих ситуациях они вообще не отмечены. Более того, позы угрозы и умиротворения также наблюдаются крайне редко. Тем не менее сообщества этих птиц представляют собой тесно связанную и сложно организованную группу, для которой характерен ряд форм «сотрудничества» и взаимопомощи (Brown, 1970; Balda, Bateman, 1971). Это проявляется при защите территории от соседних стай, при коллективном отпугивании хищников, при отыскивании пищи, постройке гнезд и кормлении самок на гнезде. Пример наиболее яркого проявления «сотрудничества» — коллективное выкармливание птенцов и слётков. По данным Брауна (Brown, 1970), более 70% пищи, которую получают слётки приносят не их собственные родители, а птицы из соседних гнезд и также не участвующие в размножении годовалые птицы. Как полагает Браун, необходимое условие такого «сотрудничества» — низкая агрессивность. В сообществах этих вороновых птиц иерархические отношения довольно стабильны, хотя иногда может происходить смена доминирования, как это было описано Гвиннером на примере воронов.