Зейд притянул се к себе, крепко прижал к груди.

– Перестаньте, Кэт! Попытайтесь взять себя в руки. Я все понимаю. – Его завораживающий низкий голос подействовал на нее успокаивающе, и она уже только слабо всхлипывала от жалости к себе.

Зейд вынул белый носовой платок, которым она вытерла лицо, затем невнятно пробормотала:

– Извините меня, пожалуйста.

– Забудем. Я сам виноват. Мне действительно надо было уйти или вызвать Гарри.

– Так почему же вы не ушли? – Она подняла на него огромные темные глаза.

Его лицо стало суровым.

– Что за ерунда? Не начинайте все сначала. Я и без ваших чарующих взглядов чувствую себя не в своей тарелке.

Возмездие было слишком скорым. И слишком жестоким. Она всхлипнула и отвернулась. Зейд тихо выругался и снова повернул к себе ее лицо, посмотрел в глаза.

– Хорошо, Кэт, – сказал он, едва не касаясь ее губ. – Давай-ка разберемся! И ты мне скажешь, этого ли ты хотела в конце концов.

То, что Зейд имел в виду, оказалось глубоким жадным поцелуем-наказанием. Он вдруг крепко прижал ее к груди, заставил раскрыть губы; его язык грубо искал ее язык и ласкал его почти насильно.

Страстный поцелуй потряс девушку. Рука, держащая ее за затылок, казалась стальной, и Кэтрин не могла увернуться от горячих властных губ Зейда. Быстрый умелый язык делал свое дело, мысли улетучились, и она просто подчинилась ему, как рабыня.

Наконец Зейд отпустил ее. Кэтрин била дрожь. А он отвернулся от нее и уставился на пламя, разгоревшееся в камине.

– Оставайся с Гарри! – прорычал Зейд. – Он знает, что с тобой делать, а взрослых не интересуют эти робкие поцелуйчики.

Кэтрин заставила себя встать, с трудом подошла к двери гостиной. Он заметил, что ее губы посинели от неистового поцелуя, которым он наказал ее за безрассудную смелость. Стараясь унять дрожь, она с достоинством произнесла:

– Уйдите, пожалуйста, и проследите, чтобы дверь за вами хорошо закрылась.

Она распахнула дверь гостиной, но Зейд быстрым движением захлопнул ее снова. Кэтрин подняла на него испуганные глаза.

Несмотря на загар, лицо Зейда было бледным от огорчения.

– Кэт, извини. Это я виноват. Не ты. Ты действительно пыталась меня выгнать. Мне надо было позвонить Гарри. Пожалуйста, не спрашивай, почему я не сделал этого.

Кэтрин молчала, но ответа требовали ее глаза и дрожащие губы.

– Хорошо, тихо сказал Зейд. – Я сам хотел прийти сюда. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Мне надо было это знать! – Он пристально всматривался в ее лицо. – Я хотел увидеть твой взгляд, вот этот, – добавил Зейд нежно.

Кэтрин смущенно потупилась, лицо горело от нервного возбуждения. А Зейд застонал, прижал ее к двери, рукой приподнял ее подбородок.

– Думаешь, я не испытываю того же, что и ты? Я должен был бежать из города в ту самую секунду, как впервые увидел тебя. А вместо этого, как последний негодяй, все время маячу у тебя перед глазами, изнывая от желания прикоснуться к тебе.

– Ты… ты должен уехать? – недоуменно прошептала она. И искорки, вспыхнувшие в глубине его глаз, разгорались, пока от них не занялось пламенем все ее существо. – Но если бы даже ты…

– Но если бы даже я… Ты все равно собираешься стать женой моего двоюродного брата, – хрипло произнес Зейд и, не в силах справиться с собственным желанием, снова притянул ее к себе. Его губы на сей раз были такими нежными, что сердце Кэтрин готово было выпрыгнуть из груди.

Наконец и к ней это пришло: волнение в крови, жар тела, которые были ей доселе неведомы. Она непроизвольно прильнула к нему, не в силах противиться чувствам, которые разбудили в ней его сладкие поцелуи.

– Кэтрин, еще? – спросил Зейд срывающимся голосом, прижимая ее к двери. Она слегка застонала под тяжестью его тела, навалившегося на нее. – Наконец-то ты ожила, – прошептал он. – Я жаждал этого момента с первой секунды, как увидел тебя.

Он все теснее прижимался к ней разгоряченным желанием телом. Его рука нырнула под ее тонкий свитер и, лаская бархатистую кожу, уже подбиралась к груди.

С Кэтрин такое было впервые. Никогда прежде она так не пылала, никогда не была так близка к восторженному обмороку. Никогда мужские руки не гладили ее, и Зейд это понял и слегка отстранился.

Его горящие голубые глаза были прикованы к ее глазам, его руки продолжали гладить ее грудь, отчего все тело словно купалось в волнах наслаждения.

– Тебе это нравится, Кэт? – хрипло спросил он.

– О, Зейд, еще, – страстно попросила она. И он снова приник к ее губам жарким поцелуем. Его пальцы играли ее сосками, и она не только не сопротивлялась, а напротив, вся подалась ему навстречу, не в состоянии ни о чем думать. Ее тело тянулось к нему каждой своей клеточкой…

Но Зейд вдруг отодвинулся и поглядел на нее с тоской.

– Мой Бог! Я схожу с ума, – пробормотал он и выскочил в прихожую.

Она только услышала, как хлопнула входная дверь. Кэтрин медленно опустилась на пол и закрыла глаза. Сердце ее колотилось, тело, которое ей больше не принадлежало, сотрясала дрожь.

Когда наваждение прошло, Кэтрин поднялась, неровной походкой прошла в спальню. Она совсем не понимала Зейда, но, что с ней произошло, поняла прекрасно. Если Зейд поманит ее пальцем, она пойдет за ним хоть на край земли. Прежний мир рухнул: она теперь никогда не сможет стать женой Гарри. Она не имеет права обманывать ни его, ни себя. Ей нужен только Зейд.

Свет померк в ее глазах. Ей предстояло отказать Гарри, и этот неожиданный и жестокий отказ страшным образом отзовется и на ней. Не слишком ли опрометчиво бросается она в пучину, в которую манят ее ярко-голубые глаза Зейда. Когда же наконец вернется отец? Она никак не могла вспомнить. Да и стоит ли его ждать? Нет, она должна сама решать, как ей поступить, не рассчитывая ни на чью помощь.

На следующий день голова еще болела. Но Кэтрин вызвала такси и поехала на работу. Снова и снова она объясняла всем, приходившим за книгами, откуда у нее шишка на лбу. И каждый раз объясняя, мысленно была с Зейдом, чувствовала на себе его руки. Ощущение это было настолько сильным, что ей казалось, будто все догадываются о случившемся с ней.

В пять вечера озабоченный, но улыбающийся приехал Гарри.

– Я отменил твой заказ на такси, – сказал он, и Кэтрин с удивлением посмотрела на него. -Позвонил Зейд и сообщил, что ты попала в аварию, но особенно не пострадала. Я бы сразу приехал, но мать висела на телефоне, и Зейд долго не мог дозвониться.

Кэтрин подумала: а что еще ему рассказал кузен? Знает ли Гарри о том, что Зейд был у нее вчера вечером? Ей не хотелось этого. Для Гарри его кузен – кумир. Хорошо, что он приехал: то, что она ему сейчас скажет, не для ушей миссис Хадсон.

Когда они ехали домой, начал накрапывать дождь. И Гарри с удовлетворением заметил:

– Наконец-то холод кончится. Уже пора. В конце концов сегодня первое апреля.

Но Кэтрин было уже все равно. Если бы не вчерашний гололед, не случилось бы аварии, не пришлось бы приезжать Зейду, и она бы никогда не узнала, что это такое – сильное мужское требовательное желание. Как и не узнала бы, что сама тоже полна желаний. Нет, она не должна обидеть Гарри. Первое апреля… День дураков. Так может, она-то и есть дура?

Когда они доехали до дома, Кэтрин пригласила Гарри войти, чувствуя себя совершенно без сил от сознания того, что ей предстоит сказать.

– Я хотел только убедиться, что с тобой все в порядке, – сообщил он. – Я не могу остаться, Кэтти, у меня куча дел на ферме.

– Но это очень важно, Гарри, – произнесла она с мольбой в голосе, ведя его в гостиную. – Может, ты сядешь?

– Хорошо, дорогая. – Он весело смотрел на нее, абсолютно не чувствуя серьезности момента. – Ну что, какие проблемы?

Она никак не могла решиться. Гарри улыбался ей, а она в отчаянии смотрела на него. Хватит ли у нее смелости? Может ли она доставить им обоим такую сильную боль. Возможно, они смогли бы создать счастливую семью, заботясь друг о друге?