Туллий. У них там сечка, Публий. Сечка-дробилка. Принцип мясорубки с мотивам Тарпейской скалы: в указе так и сказано. Я помню, указ этот читал -еще мальчиком. А то бы народ бегал. И после сечки этой -- крокодилы...

Публий. Я тоже, помню, читал, что раньше, когда еще свидания давали, многие шары себе под кожу в член вшивали, чтоб диаметр увеличился. У члена же главное не длина, а диаметр. Потому что ведь баба, пока сидишь, с другими путается. Ну и отсюда идея, чтоб во время свидания доставить ей такое... переживание, чтоб она про другого и думать не хотела. Только про тебя. И поэтому -- шары. Из перламутра, говорят, лучше всего. Хотя, подумать если, откуда в зонах этих ихних перламутру взяться было? Или из эбонита, из которого стило делали. Выточишь себе шарик напильничком, миллиметра два-три в диаметре -- и к [херургу]. И херург этот их тебе под кожу загоняет. Крайняя плоть которая... Подорожник пару дней поприкладываешь -- и на свидание... Некоторые, даже на свободу выйдя, шарики эти не удаляли. Отказывались...

Туллий. То-то Тиберий свидания и отменил.

Публий ([кричит]). А чего ему жалко?! Если человек... раз в год!.. тем более, если -- пожизненно?!! Жалко ему стало, да? ([Успокаиваясь.]) Это же придумать надо: раз в год человеку палку кинуть пожалеть... Это же надо придумать!

Туллий. Да уж всяко лучше, чем сирот плодить.

Публий. Тогда нечего легионы в Ливию посылать. И в Сирию. И в Персию.

Туллий. Это разные вещи. Дольче эт декорум эст... Сладостно и почетно...

Публий. Палку кинуть тоже сладостно.

Туллий. Вот и отменили, чтоб ты не смешивал.

Публий. Сладостное с почетным?

Туллий. Приятное с полезным, Публий... Свидания всей этой идее правосудия противоречат, всему принципу Башни. А палка тем более. Палка есть как бы побег из Башни.

Публий. Какой же побег? Мы же тут пожизненно.

Туллий. Да не о тебе речь, Публий. Неужто ты не понимаешь. Не о тебе: о сперме твоей. Это и есть побег. Верней, утечка. Научись мыслить абстрактно, Публий. Дело всегда в принципе. В идее, которая заложена в вещи, а не в вещи как таковой. Раз пожизненно -- то пожизненно. Жизнь есть идея. Сперма -вещь.

Публий ([кричит]). Но я же все равно спускаю! ([Успокаиваясь.]) Вон вся тумбочка желтая.

Туллий. Потому и отменили, чтоб не смешивал.

Публий. Чего не смешивал?

Туллий. Идею с вещью. А тумбочку мы другую выпишем. Если, конечно, ты к этой не привязался.

Публий ([смерив тумбочку взглядом]). Нет, не думаю.

Туллий ([снимая трубку]). Алло, г-н Претор. Это Туллий Варрон из 1750-го. Ага, опять. Не могли бы вы прислать нам новую тумбочку? Да, лучше из хромированного железа. Да, старая -- как бы получше выразиться -проржавела... да, только одну... Премного благодарен, г-н Претор. Пардон? Лебединая песня? Что? Какой еще бес в ребро? Это я для г-на Публия Марцелла заказываю. Что? Да он смущается. Премного благодарен. ([Вешает трубку.]) Будет тебе новая тумбочка.

Публий. Спасибо.

Туллий. Не за что.

Публий ([глядя на тумбочку]). Сразу ее, что ли?..

Туллий. Лучше сразу. С глаз долой -- из сердца вон. Помочь?

Публий ([ревниво]). Нет! Я сам.

Туллий. Как знаешь... Тяжелая только... И что ты в ней нашел? Тем более -- квадратная.

Публий. А того и нашел, что квадратная. Ты вокруг посмотри. Все круглое. Обтекаемое. Довели модернисты Рим до ручки... В квадратном-то есть что-то доверие внушающее. Старорежимное. Сумма углов. Идея верности. Есть за что зацепиться. Красное дерево. Мебель! Инициалы можно вырезать.

Туллий. Ну да, или: "Публий плюс тумбочка. Равняется любовь". Хотя татуировка еще лучше будет. Зависит, конечно, где...

Публий ([задумчиво]). Да, татуировка, конечно, естественней. ([Начинает двигать тумбочку.]) Нет ничего естественней, чем татуировка. Особенно, если пожизненно.

Туллий. Помочь?

Публий ([кряхтя]). Ничего, я сам.

Туллий. Сам, сам... Смотри не надорвись.

Публий ([кряхтя]). Завидно, небось? Что человек делом занят... Нет уж, я лучше сам.

Туллий. Ревнивый, значит. И, наверно, щекотки боишься. Все ревнивые щекотки боятся.

Публий. Повторяешься, Туллий. ([Кряхтя.]) Пов-то-ряешь-шь-шь-ся. Я это уже слышал... С другой стороны...

Туллий. Да, возьми ее с другой стороны. Слева.

Публий.С другой стороны, как и не повторяться, если пожизненно. До известной степени ([кряхтя]), до известной степени, все, что ты можешь сказать... ([кряхтит]). Все, что может быть сказано... Уже сказано. Тобой или мной. Я уже это -- слышал. Или -- уже сказал. Разговор, до известной степени, это и есть татуировка: ([передразнивая Туллия]) "Помочь?", "Я тебя пожалею".

Туллий. Как, впрочем, ([передразнивая Публия]) и "Нет, я сам". Я это тоже слышал. И столько раз. Как в записи. Точно магнитофон или телекамера. Или -- хуже того -- на бумаге.

Публий. А письменность и есть татуировка. Черным по белому. Еще неизвестно, что первым было. Вначале то есть. Особенно -- если слово.

Туллий. Варвар и есть. Начитался Писания.

Публий ([запальчиво]). А зачем тогда записывают! ([Тыча пальцем в потолок и в стороны.]) Пленку переводят. Электричество.

Туллий ([миролюбиво]). Может, и не записывают. Может, просто транслируют. Помочь?

Публий ([вздрагивает и -- нерешительно]). Ладно, возьми ее слева. Я справа, а ты слева. Если не брезгуешь.

Туллий. Да чего там! Справа и возьму. Даже хорошо что квадратная. Многосторонняя. Переносить удобнее.

Публий. Тем и жальче ([кряхтя]) выбрасывать. Потому что многосторонняя.

Туллий. Ну да, воображение разыгрывается. Варианты... Задняя стенка вон совсем нетронутая. Не то что если круглая.

[Перетаскивают тумбочку к мусоропроводу.]

Публий. Круглое тоже ничего. Колонну напоминает. Тело вообще. И капители эти как локоны. Если долго смотришь, особенно. Я когда молодой был, у меня на колонну вставал.

Туллий. А теперь, значит, на квадратное.

Публий. Интересно, что раньше было: квадратное или же круглое. То есть что естественней: круглое или квадратное.

Туллий. И то, и другое, Публий, искусственное.

Публий ([останавливается как вкопанный]). Тогда -- что же было вначале? Треугольник, что ли? Или -- этот -- как его -- ромб?

Туллий. Вначале, Публий, сам знаешь, было слово. И оно же будет в конце. Если, конечно, успеешь произнести.

Публий. В конце будет нечто квадратное. Во всяком случае, четырехугольное.

Туллий. Если, конечно, не кремируют. Урны -- они тоже разные бывают.

Публий. От претора зависит... Возьми ее слева.

Туллий. Тут?

Публий. Ага. Осторожно руку.

[Поднимают тумбочку и засовывают ее в отверстие мусоропровода.]

Туллий ([кряхтя]). Э-э-х...

Публий ([кряхтя]). Э-э-э-х...

Туллий. Пошла-поехала...

Публий. Голубушка...

Туллий. С глаз долой, из сердца вон...

[Тумбочка исчезает.]

Публий ([продолжая смотреть в отверстие мусоропровода]). Это я уже слышал.

Туллий. Не расстраивайся.

Публий. И это тоже.

Туллий. Считай, что ты столкнул ее за борт. И что мы на корабле.

Публий ([кричит, затыкая себе уши]). Заткниииись! ([Опомнившись.]) Я уже это слышал. В прошлом году. Или в позапрошлом. Не помню. Не важно. Не в словах дело: от голоса устаешь! От твоего -- и от своего тоже. Я иногда уже твой от своего отличить не могу. Как в браке, но хуже... Годы все-таки...

Туллий. Ну да. И отсюда -- эрекция... Ладно... Руки пойти помыть... Тебе бы тоже не мешало...

Публий ([затыкает уши]).

[Пауза. Туллий уходит в ванную, моет -- шум падающей воды -- руки, возвращается и возобновляет прерванное чтение. Публий некоторое время смотрит в окно, оставляя заткнутыми уши; поворачивается и возвращается в свой альков. Садится на край постели и долго смотрит на то место, где стояла тумбочка. Проводит пальцем по полу и подносит палец к глазам: пыль. Чертит что-то снова пальцем по полу. Смотрит. Потом стирает ногой начертанное. Подносит палец к лицу: пыль. Встает, крякнув. Идет к умывальнику и споласкивает руки. Долго их вытирает. Подходит к клетке с канарейкой. Открывает дверцу. Канарейка не вылетает. Захлопывает дверцу, потом открывает снова. Поворачивается и отходит к весам. Встает на весы и взвешивается. Весьма тщательно. Скидывает тогу и взвешивается опять. Надевает тогу, сходит с весов, возвращается в свой альков. Садится и записывает результаты взвешивания.]