Почему-то именно эта трещина отделила благоразумие и сдержанность короля Трезмонского от гнева, захватившего его всего целиком – от мыслей до поступков. Он схватил треснувшую тарелку и запустил в ближайшую стену. Под шорох рассыпающихся осколков он заорал:

- С маркизой Катрин у нас ничего не начиналось. Потому не могло не закончиться! Мой отец хотел объединить наши земли. Это все. А я ни с кем не играл и никого не выбрасывал! Да! Мне нужен наш ребенок! И мне нужна ты! Что здесь непонятного? За каким чертом я бы снова решил оказаться в твоем проклятом времени, если бы не ты?

- Тогда я помогу тебе вернуться в твое! Непроклятое! И мы оба забудем обо всем произошедшем как о страшном сне! Будто ничего и не было!

- Ты вернешься со мной!

- О нет, дорогой! Я останусь в своем времени, проклятом, где ни один человек не слышал про королевство Трезмон, и где меня сочли бы сумасшедшей, если бы я рассказала обо всем случившемся! Судьба у меня такая, казаться помешанной!

- Никто тебя не считает помешанной! Ты слушаешь всякую чепуху, которую говорит тебе Барбара! Нет, я ее точно выгоню!

- Не смей выгонять Барбару! Иначе вы все в вашем королевстве умрете с голоду! Кухарка не виновата в том, что тебе со мной плохо!

- Барбара виновата в том, что тебе со мной плохо! А кухарку одолжу у маркизы де Конфьян!

- Да мне никогда не было плохо с тобой, болван! Это не я целовалась с маркизой!

- Я не знаю, не зна-ю, почему там оказалась маркиза, - выкрикнул Мишель и замолчал, тяжело дыша.

Мари молча взяла еще одну тарелку и со всего размаху разбила ее о стол.

И в этот момент в замке повернулся ключ. Дверь открылась, и на пороге показался… Алекс Романи.

Он озадаченно посмотрел на присутствующих в комнате, будто страшно удивлен их видеть. И бодро сказал:

- Привет, Принцесса. Ты что, вернулась?

- Вернулась! – хмуро рявкнула Мари и потянулась за следующей тарелкой.

- Не вернулась, - прорычал Мишель и отобрал у нее посуду. Кивнув в сторону незваного гостя, спросил: - Это еще кто?

- Мой бывший. Ты его, кстати, видел уже. И собирался вызвать на поединок.

- И что он здесь делает сейчас? Пришел выразить согласие принять вызов? – Мишель мрачно посмотрел на Алекса.

- Ты зачем приперся? – хмуро спросила Мари у притихшего повара.

- Я у тебя… органайзер забыл… ну и так, по мелочам. У меня… ключи остались… Слушай, ты что? Беременная?

Алекс изумленно оглядывал ее фигуру.

- Что он у тебя забыл? – сдвинув брови, спросил Его Величество у жены.

- Он же сказал! Органайзер! Ты глухой?

- Мари, когда ты успела? – продолжал лопотать Алекс. – Месяц назад ничего же не было? Не было же?

- Я не глухой! Я прекрасно слышу! Так чего не было месяц назад?! Что вообще все это значит? – снова сорвался на крик Мишель.

Мари закатила глаза и сердито заявила:

- Сегодня двадцать третье декабря две тысячи пятнадцатого года. В последний раз он видел меня меньше месяца назад. Согласись, с тех пор я несколько изменилась.

- Мари… - Алекс решился подойти поближе. – Мари, скажи честно. Я – отец?

Ответом ему послужил удар в челюсть.

- Мишель! – воскликнула Мари, бросившись к Алексу. – Ты с ума сошел!

Между тем, «пострадавший», держась за ушибленную скулу, изумленно смотрел на обоих:

- Да что здесь вообще происходит?! – взгляд его вернулся к Мари. – Ты из-за этого исчезла, да? Ты не хотела мне ничего говорить? Да? Все из-за Вивьен Лиз?

- Так из-за чего ты исчезла, Мари? – спросил Мишель. – Мне тоже будет интересно послушать.

Мари задохнулась от возмущения. Окажись в ее руках тарелка, она бы не разбила ее, а запустила в Мишеля. Но тарелки не было. Вместо этого она отдернула руку от Алекса, шагнула к своему… мужу. И, замахнувшись, влепила ему пощечину.

Мишель потер щеку, глядя Мари прямо в глаза.

- Он может забрать свои вещи и уйти отсюда как можно скорее? – спросил он, недвусмысленно подразумевая Алекса.

Мари покосилась на своего бывшего.

- Он может? – протянула она.

- Нам нужно поговорить! – возмутился тот.

- Вам не нужно говорить! – руки Мишеля снова сжались в кулаки.

Не отрывая взгляда от лица своего мужа, Мари проговорила:

- Алекс, пожалуйста, забери то, зачем пришел, и уходи. Мы обязательно поговорим. На работе. Я возвращаюсь после Рождества.

- Рождество мы будем встречать дома. Втроем, - негромко проговорил Его Величество.

- Не будем! – огрызнулась Мари. – Как ты, вообще, себе это представляешь после… после… Как?

- Будем! – он приблизился к ней и крепко взял за руку. – И я хорошо представляю, как… Барбара, которую я ради тебя оставлю в замке, приготовит ужин. Я обещаю тебе его съесть. А ты позволишь мне исправить то, что случилось.

- Мари, а кто это вообще такой? – поинтересовался Алекс. – И какого хрена он в моих брюках?

Его Величество с большим сожалением отпустил руку жены и подошел к Романи.

- Желаете поединок, мессир? – спросил он холодно.

- Чего? – приподнял бровь «мессир».

- Прости, Мари, - буркнул Мишель, и челюсть Алекса снова пострадала от тяжелого королевского кулака.

Второй удар «уронил» повара на пол.

- Мишель, прекрати! – воскликнула Ее Величество. – Алекс, уйди, пожалуйста, мы поговорим позже! Я все верну тебе в офисе!

Де Наве обернулся к жене, слегка пожал плечами и отошел от поднимающегося Алекса.

По дороге к двери Романи продолжал что-то бубнить про ребенка, про то, что Лиз была ошибкой, и что им обязательно надо поговорить. А когда Мари, захлопнув за ним дверь, вернулась в комнату, она сердито заявила своему мужу:

- Какой ты рыцарь? Ты дикарь!

- Я твой муж. И этого уже не изменишь.

- Считай, что мы развелись!

Мари села на диван и, схватив лэптоп, отгородилась им от него. И от всего мира заодно.

Мишель сердито глянул на нее и, расположившись на другом краю дивана, включил телевизор, вспомнив, как вчера это сделала Мари. Что показывали в этом чертовом ящике, он не понимал. Он продолжал поглядывать на жену и сердиться.