- Дядя Маг! – тихонько позвала она, думая, что, и вправду, совсем рехнулась.

За дверью, рядом Мишель опустился на пол, заставив себя успокоиться.

- Мари, прости меня. Мне никто не нужен, кроме тебя. Я люблю тебя. И нашего сына. Ты должна мне верить, - говорил он и снова прислушивался. – Ты слышишь меня? Мари, только не молчи.

Она всхлипнула и блуждающим взглядом окинула красный балдахин кровати, потом перевела его на окно. День был такой же солнечный, как и тот, когда она очутилась в этом замке.

- Дядя Маг! – крикнула она.

Дядя Маг? Ему послышалось… Дядя Маг?!

Его Величество вскочил на ноги и стал стучать со всей силой, на которую был способен.

- Мари, отвори! Зачем тебе Маглор Форжерон! Перестань, успокойся! Мари!

А проклятая дверь даже не шелохнулась от ударов королевских кулаков. И только эхо разносило грохот по коридору.

- Великий магистр Маглор Форжерон! – закричала Мари, стараясь перекричать грохот. – Я же знаю, что ты меня слышишь!

- Слышу, - донеслось до нее откуда-то из угла.

Королева оглянулась. Великий магистр преспокойно сидел в кресле, в котором, бывало, любил сиживать Мишель. Прежде, когда он еще любил ее, она устраивалась у него на коленях. Они целовались до тех пор, пока не начинали пьянеть от поцелуев. А потом он относил ее в постель. Воспоминание дернулось в ней испуганной птицей и полетело прочь, как если бы она потрясла ветку, на которой сидела эта птица.

- Я хочу домой, - всхлипнула Мари. – Отправь меня домой!

- Здесь твой дом, Мари, - меж тем, говорил маг.

- Нет. Я здесь чужая, - прошептала Мари. – Ты ведь видел? Ты ведь все видел?

Маглор Форжерон лишь покачал головой.

- Я видел только то, что видели мои глаза, дорогая.

- И этого довольно, - торопливо заговорила королева. – Я хочу назад. В Париж. Я не могу здесь. Ты же видишь, что я здесь лишь потому, что меня любил Мишель. Теперь он меня не любит. Так верни меня назад.

Сердце ее колотилось в груди, а в глазах застыли боль и мольба. Великий магистр тяжело вздохнул и еще сильнее нахмурился.

- Если я верну тебя назад, то обратной дороги не будет. Ты навсегда останешься там.

- Пусть.

- Ты никогда больше не увидишь Мишеля де Наве, но перед твоими глазами всегда будет его сын.

- Или дочь, - упрямо мотнула головой Мари. – Пусть.

- И ты не пожалеешь об этом?

Мари вскинула на него полные слез глаза. Да сколько же еще будет длиться эта пытка? Она пожалеет. Пожалеет в тот же день и час, как окажется дома. Но если останется здесь, то ей придется жалеть каждый день и час о том, что она привязала к себе человека, который ее не любит. Существует лишь эта проклятая королевская честь, которую он так чтит!

- Мари, ты обречена любить его всю жизнь и даже больше.

- Я знаю. Но я не останусь. Мне больно, дядюшка.

Старик порывисто встал с кресла, подошел к ней и привлек к себе.

- Не плачь… Не плачь, дитя мое. Я верну тебя домой. Только не плачь. Де Наве не стоит твоих слез.

От его слов она не успокоилась, но, напротив, зарыдала горше прежнего. Маглор Форжерон поморщился и щелкнул пальцами.

И через мгновение уже неторопливо снимал засов с двери в королевскую спальню.

А через два Мишель ударил мечом по доскам двери, и та распахнулась. Король ворвался в спальную. Огляделся. И с похолодевшим сердцем увидел Великого магистра. Но королевы нигде не было. Мишель зло отбросил в сторону меч и исподлобья взглянул на Маглора Форжерона.

- Где Мари?

- В своей квартире в Париже, восемь столетий спустя, - мрачно проговорил Великий магистр.

- Зачем вы это сделали? Какого черта вы вмешиваетесь? – руки Мишеля сжались в кулаки.

Маглор Форжерон криво усмехнулся, вынул из кармана шелковый черный платок и протянул его королю.

- Возьми, у тебя кровь, - равнодушно сказал он. – А Мари сама так захотела.

- Подите к черту, - оттолкнул Его Величество руку мага. – Возможно, она хотела. Но мне нужно было с ней поговорить. Я бы смог убедить ее, объяснить… Отправьте меня вслед за ней, - Мишель приблизился к Форжерону.

- Мишель, - Великий магистр теперь казался уставшим и почти больным, - де Наве всегда причиняли горе и боль тем, кого я люблю. Я отчего-то верил, что Мари будет счастлива с тобой. Как оказалось, зря. Но у Мари есть защитник. И я не позволю тебе ее мучить. Она дома. И, поверь, там ей будет лучше, чем глядеть всю жизнь на то, как увядает твоя любовь.

- Вы – старый идиот. Мари будет счастлива и именно со мной. Потому что только так правильно. И так будет! Не хотите мне помочь – убирайтесь из моего замка.

- Как скажешь, племянник, - усмехнулся Маглор Форжерон и слился с солнечным светом, проникавшим в огромное окно королевской опочивальни.

Король Мишель тяжело опустился в кресло. Обвел хмурым взглядом комнату, ставшую пустой и нежилой. И, больше ничего не замечая, стал смотреть в окно, глупо надеясь, что Мари передумает и вернется, появится снова здесь и так привычно сядет к нему на колени.

Он не знал, сколько времени так просидел. А когда очнулся, небо за окном стало серым. Солнце заволокло тяжелыми тучами. Жди снегопада. Мишель устало потер лоб.

Петрунель. Он единственный, кто может помочь. Но где его искать?

22 декабря 1186 года, Фенелла 

- Ах, ты ж негодница! Блудница поганая! Это ж надо было столько соли всыпать! Вот уж розог бы тебе за это точно всыпать не мешало! Вот все Его Величеству расскажу! – бушевала на кухне старая Барбара, таская за косы молоденькую помощницу, взятую только этой весной из деревушки на берегу Сэрпан-д’Орэ. Та верещала, хныкала и пыталась вырваться. Но у Барбары крепка была рука. Хоть и уставшая после приготовлений к празднеству в честь годовщины свадьбы короля и королевы, старуха все же была на ногах. И распускаться прислуге не позволяла.

- Что, опять с Гийомом целовалась, бестолочь? – спросила Барбара, недобро глядя из-под седых нахмуренных бровей.

- С Филиппом, - шмыгая носом, отвечала девица.

- С конюхом, что ли? – всплеснула руками кухарка и выпустила косу. – Ай, бесстыдница! Все королю скажу, вот увидишь!

Служанка отбежала на другой конец кухни и, вытирая слезы, заявила: