Преодолевая комок в горле, она выдавила чуть слышно:

– Да.

– Вы поехали к Кери на своей машине?

– Нет! – возмутилась Пат. – Как бы я могла это сделать?

– Ах да, конечно! Последнее воспоминание, оставшееся у вас, то, что вы сидели за прилавком Майерса.

– Да.

– А в тот вечер вы впервые были в квартире Кери?

– Да.

Пурвис посмотрел на портрет Пат с дарственной надписью.

– Я не могу объяснить этого. И не представляю себе, каким образом фотография оказалась там.

– Но надпись на фото сделана вашим почерком...

Пат взглянула на надпись со слезами на глазах.

– Да, похоже на мой почерк.

– А чулки, пеньюар, щетки, пудра, белье, духи, которые мы обнаружили в квартире Кери, они, без сомнения, принадлежат вам.

Пат с трудом удерживалась от истерики.

– Я не знаю, – рыдала она, – я не знаю, как все это там очутилось.

Джим похлопал ее по коленям.

– Послушайте, моя дорогая, не приходите в такое отчаяние. У нас случаются совершенно невероятные вещи. Я хочу вам помочь. И Герман тоже. Ведь я ваш друг, мы все ваши друзья. Но нужно, чтобы вы нам тоже помогли, Пат. Необходимо, чтобы вы сказали правду.

Пат посмотрела на меня.

– Я говорю правду. Я не знаю, каким образом мои вещи очутились в комнате этого мужчины. Я не знаю, каким образом очутилась у него моя фотография. И я никогда не была его любовницей. Я была девушкой, когда вышла замуж за Германа. И никогда в жизни у меня не было другого мужчины.

Джим продемонстрировал необыкновенное терпение и выдержку.

– Но послушайте, Нат, – он поискал глазами заключение полицейского врача и громко прочитал: «Кровь на правом бедре, на руке и на животе. И хотя молодая женщина это отрицает, но осмотр неоспоримо свидетельствует, что она имела сношение с мужчиной, возможно, даже, не один раз. По моему мнению, не позже двух часов назад. И никаких следов насилия».

Пат неожиданно вскочила с места, взмахом руки откинула волосы назад, гордо выставила вперед подбородок, но не смогла сдержать рыданий.

– Мне наплевать на этот паршивый рапорт. Я не обманывала Германа. Я бы предпочла лучше умереть. И если меня изнасиловали, то это тогда, когда я потеряла сознание.

– Осторожнее, – вмешалась миссис Андерс, – сейчас она потеряет сознание.

Я бросился вперед и подхватил ее безвольное тело. Я ощутил знакомое тепло и понял совершенно определенно: что бы ни сделала Пат, я не переставал любить ее и буду любить всегда.

– Итак? – вмешался Або Фитцел.

Я взорвался.

– Великий Боже! Тебе не надоело без конца задавать вопросы? Убирайся отсюда, иди писать свою чепуху! А что буду делать я, я еще сам не знаю.

Фитцел скорчил обиженную физиономию.

На письменном столе Карвора затрезвонил телефон. Он взял трубку, а потом передал ее Джиму.

– Это вас. Полицейский врач.

– Пурвис слушает. Понимаю... – Он сделал знак Монту. – Пишите: выстрел в голову с близкого расстояния, пуля вышла через левое ухо. Калибр – 6,35. Около восьми часов или часом раньше. О'кей. Большое спасибо, старина. Это соответствует найденному револьверу.

Джим повесил трубку и набрал другой номер. Я обнаружил, что все еще держу Пат в своих руках, и посадил ее на стул.

Миссис Андерс положила ей на затылок салфетку, смоченную водой.

– Вы знаете, – призналась она мне, – я иногда рада, что уродилась некрасивой.

Действительно, это так. Пат же очень красива. И к тому же она моя жена.

– Понимаю, – сказал Пурвис по телефону. – Никаких следов хлорала, но 0,17 миллиграмма алкоголя в крови. А его рука в оспинах от пороха? Да, я ожидал этого. Один из дешевых револьверов, которые легко купить.

Пат открыла глаза.

– Я ничего такого не делала, – слабым голосом проговорила она. – Я не смогла бы сделать такое Герману.

Миссис Андерс похлопала ее по плечу.

– Спокойнее, малютка.

«Какая противная баба эта Андерс со своей фальшивой жалостью», – подумал Герман.

Пурвис повесил трубку и подал знак мужчине, сидящему возле двери.

– Теперь поговорим с вами.

Человек встал.

– Да, сэр.

– Ваша фамилия Свенсон? – обратился к нему Джим.

– Да, сэр, Чарлз Свенсон.

– Ваш аппарат хорошо работает? Вы хорошо слышите?

– Отлично! – удивился Свенсон.

– Это вы предупредили нас, что слышали, как в квартире Кери кричит женщина?

– Да, сэр. И я сказал Бен, это моя жена, когда мы услышали крик: «Слышишь, кричат? Наверно, там происходит что-то страшное, в квартире наверху. Я позвоню в полицию». И я позвонил.

– Вы слышали звук выстрела?

– Нет, сэр, мы слышали только крики.

– Что дало вам повод думать, что там происходит что-то особенное?

Свенсон развел руками.

– Это должно было случиться раньше или позже. При такой жизни, которую вел мистер Кери. Он принимал у себя женщин в любое время суток и очень похвалялся этим.

Пурвис указал на Пат.

– Вы уже видели эту даму, мистер Свенсон?

Тот надел очки с сильными стеклами.

– Да, сэр. Она ходила к мистеру Кери. И очень часто.

Немного подумав, он добавил:

– В общем, я не видел, как она входила к нему, но видел, как она поднималась по лестнице этажом выше.

– Вы видели ее на лестнице в этот день?

– Да, сэр.

– С Кери?

– Нет, сэр, она была одна.

– А что, вид у нее был совершенно нормальный? Я хочу сказать, она не была под действием наркотиков или алкоголя?

Свенсон отрицательно покачал головой.

– Нет, сэр. Могу сказать, что у нее был совершенно естественный вид. Как обычно. – Тон у старика был почти извиняющийся. – Все это нас совершенно не касается. Но миссис Свенсон и я не могли не замечать ее. Она так часто проходила мимо нашей двери, когда поднималась выше...

– Она часто бывала у Кери?

– Два-три раза в неделю.

Пурвис стал перелистывать досье, пока не нашел то, что искал.

– Вы сказали сержанту, что вы и миссис Свенсон думали, что это замужняя женщина, обманывающая своего мужа. Что дало вам повод так думать, мистер Свенсон?

– Ну, во-первых, на ней было обручальное кольцо. А однажды, когда она целовала Кери на пороге квартиры – наша дверь была тогда случайно открыта, – мы слышали, как она сказала, что с радостью осталась бы с ним подольше, но ей необходимо вовремя приготовить Герману обед, чтобы он ничего не заподозрил.

– Вы лжете, лжете! – закричала Пат голосом, дрожащим от возмущения. – Старый дурак! Вы лжете!

Мистер Свенсон вежливо возразил Пат:

– Простите меня, миссис, но зачем мне лгать?

Пурвис решил закончить со стариком.

– Благодарю вас. Вы свободны.

Мистер Свенсон бросил боязливый взгляд в темноту за окном.

– Очень не люблю находиться на улице в такое время.

Джим вышел из кабинета вместе с ним. Что ж – он был действительно очень доброжелателен по отношению ко мне и Пат. Он действительно сделал все, что было возможно. Теперь ему оставалось сделать только одно: отправить Пат в тюрьму и предъявить ей обвинение в убийстве. Но Джим хотел, чтобы у меня не было сомнений.

Фитцел горел желанием передать по телефону свое сообщение, но ему хотелось иметь законченную историю...

– Итак, мадам? – снова спросил он.

Я встал на колени возле стула, на котором сидела Пат, и одним пальцем приподнял ее лицо за подбородок. Она пыталась улыбнуться, но губы ее еще дрожали. Неверной рукой она провела по губам и залитым слезам щекам и попыталась поправить волосы. Даже в состоянии ужасной паники она все же хотела быть для меня красивой.

Я прикурил сигарету и сунул ей в губы. Это добавило ей пикантности. Мне она всегда нравилась – во всех видах и позах. А потом? Потом вы женитесь на красивой девушке, и начинаются ваши переживания. Ваше счастье летит к черту, и беда сваливается вам на голову.

– Это ты, Пат, убила Кери?

Она энергично покачала головой.

– Нет!

– Ты спала с этим типом?

Ее сигарета дрожала когда она отвечала мне: