Машка говорила, что я могу не спешить с поисками квартиры, чтобы не оставаться по вечерам одной. Всё ж в компании с ней, как-то легче пережить развод. Но мне как раз-таки хотелось одиночества, чтобы никто не спрашивал, ну как я там сегодня.

Неожиданно позвонила свекровь, - Миша сообщил ей о моём уходе. Я и правда, как-то не подумала про наших родителей, про то, что им придётся сообщить о последних событиях. Свекровь долго пыталась уговорить меня подумать ещё и ещё раз, тщательно всё взвесить и т.д. и т.п. А за ней следом позвонила мама с теми же причитаниями и просьбами. И звонили они мне теперь по нескольку раз на день, каждая была недовольна моим решением и каждая считала, что поступаю я неправильно, тем более, что никаких видимых причин для разрыва с Мишей нет. Говорили мне, что я с жиру бешусь, а потом ещё и отчима подключили и даже тётю с бабушкой. И жизнь моя стала похожа на сказку Чуковского «Телефон» - то тюлень позвонит, то олень… Голова раскалывалась от звонков, жаль, что отключить телефон я не могу, с ним связана моя работа.

 Наконец, поняв, что обходиться тем мизерным количеством вещей, что я второпях забрала из дома, я не могу, начала поиски квартиры. Хоть тут проблем никаких – лишь бы деньги были, - на любой вкус и карман. Я сняла не самую шикарную, но приличную однокомнатную квартирку с полным набором мебели и техники. Вышло недёшево, зато в центре и недалеко от работы. Переезд от Машки был простым, всего-то с одним чемоданом. Теперь нужно набраться смелости и забрать остальные свои вещи.

Я решила не малодушничать и поехать к Мише домой тогда, когда он тоже там будет. Чтоб не выглядело всё так, будто я струсила с ним встречаться и втихаря вывезла своё добро. Дверь своим ключом не открывала, вместо этого позвонила в дверной звонок, всё-таки это уже не мой дом, и, мало ли, с кем там Миша. Хотя, зная его, вряд ли он уже успел кого-то привести. Так и есть, он один. Вид у него не ахти, подавленный, но старается держаться. Я в нерешительности потопталась на пороге, сам он с прохода не отошёл.

- Может, пустишь меня внутрь?

- А зачем? – Удивлённо приподнял свою правую  бровь. Когда-то это действовало на меня возбуждающе, сегодня же в сочетании с нелепым вопросом, поставило в тупик. Как это зачем, хотя бы вещи свои забрать. Или ты сам собираешься их носить?

- Я хочу забрать свои вещи.

Муж усмехнулся недоброй улыбкой:

- А какие твои вещи? – Всё ещё не пропускает в квартиру, так и стоим в дверях.

Что ему ответить?

- Те, которые мои. Надеюсь, моя одежда тебе на память не нужна?

- Дорогая, здесь больше нет никаких твоих вещей. Здесь вообще ничего больше нет твоего.

- Что значит «нет»? – Я что-то никак не могу сообразить, что он имеет в виду.

- А то и значит, что я весь твой хлам выбросил ещё несколько дней назад. Отнёс на мусорку. Проверять там бесполезно, - мусор уже несколько раз вывозили. Да и бомжи, думаю, не побрезговали прибарахлиться.

- Миша, ты что, с ума сошёл? – Я протискиваюсь в квартиру и, разувшись,  спешу проверять шкафы и полки. Ну, надо же! Он не соврал! Я не знаю, выбросил ли он их или спрятал где вне дома, но только ничего нет. Ничего! Ни вещей, ни косметики, ни моих книг, ни обуви, вообще ничего того, что я считала своим.

- Миша! Почему?!

- Да потому, что всё это я тебе покупал! – Он говорит уже повышенным тоном, но всё ещё не кричит. – Я, когда думал, что ты меня любишь, а не используешь. Думала, уйдёшь к нему вся упакованная за мой счёт?

- Миша, опомнись! К кому к нему? У меня никого нет!

- Не ври мне! – Вот теперь он сорвался на крик. – Я знаю, что ты подала на развод, потому что в кого-то втрескалась. Я это чувствовал. А Машка твоя мне это подтвердила.

Я просто не могла поверить в это. Как? Неужели Маша могла так меня подставить и пересказать Мише наш ночной разговор на её кухне? Боже, как хорошо, что я не решилась назвать ей того, к кому неравнодушна.

- Пусть теперь твой этот хахаль тебя содержит! – Миша вновь стал говорить со мной тихим насмешливым тоном. И выражение лица его было голосу под стать, - такое же презрительное, словно не жена перед ним стоит, а одна из бомжичек грязных и вонючих. – Нечего перед ним красоваться в белье и мехах, купленных на мои деньги.

- А мои украшения? Их ты тоже бомжам отдал?

- Нет, это мои украшения, потому что они так же, как и всё остальное, куплены мною и на мои деньги. Их я сдал в ломбард. Мне на коньяк не хватало. – Он засмеялся от своей шутки.

А мне отчаянно захотелось плакать. И от своего бессилия в этой ситуации, и от того, что у меня теперь вообще ничего нет, кроме одних джинсов, пары футболок и нескольких летних платьев, с которыми я ушла. Ах, да, ещё есть пара трусов! И запасные босоножки. И бритва. Но показывать свою слабость тут я не намерена. Не ожидала я такой мелочности от человека, с которым прожила шесть лет.

А с Машкой я ещё разберусь! Как она могла всё рассказать Мишке? Ведь я ж её просила, я ж говорила, что никто и ничего не должен об этом узнать.

Я вернулась на съёмную квартиру и только тут позволила обиде выйти наружу.  Наревевшись вдоволь за своими потерянными пожитками, повспоминав все мои самые любимые кофточки и туфельки, начала подсчитывать финансы. До сегодняшнего дня всё выглядело не так уж и плохо, но теперь, учитывая, что мне нужно покупать абсолютно всё и по каждому поводу заново, стало как-то грустно.

Решила завтра же поднять себе настроение первым шоппингом, хорошо, - зарплата уже вот-вот и можно смело тратить то, что есть ещё на карте. Можно даже взять с той карты, что мне когда-то дарил Руслан вместе с моей машинкой. Он исправно все эти годы кидал туда денежку мне «на бензин», но начав зарабатывать самостоятельно, я перестала снимать оттуда деньги и теперь там, должно быть, накопилась приличная сумма.

Разборки с подругой я устроила сразу же, как только добралась утром до работы. Залетела к ней в кабинет, закрыла дверь на замок и зашипела:

- Маша! Ты что такое наболтала Мишке? Ты зачем ему рассказала, что я люблю другого человека? Я же просила тебя!

Подруга виновато потупилась.

- Ксюха, ну прости. Я не знаю, как так у меня получилось. Я не хотела! Просто мы тогда с мужем твоим напились и я, когда его жалела, случайно проболталась. Я потом пыталась как-то выкрутиться, типа ничего такого ты мне и не говорила, просто я сама подумала:  «а вдруг?», но… Что, Мишка мне не поверил?

- Смотря чему не поверил! – Злость стала проходить и я уже спокойно смотрела на смутившуюся подружку. – Если твоему «а вдруг?», то нет, не поверил. А вот тому, что люблю другого, этому – да.

- Ну и что? А какая теперь, вообще, разница? Всё равно ведь разводитесь. Не детей же делите. Не через суд. Тебе что, перед его родителями стыдно?

- Не в родителях дело, Машка. Он все мои вещи из мести выбросил! Представляешь? У меня теперь ничегошеньки нет, кроме нескольких тряпок летних. Ни зимнего, ни демисезонного, - вообще ничего. Косметики нет. Купальников нет. Книг нет. Ни фена, ни плоек, короче, всё, чем я пользовалась, - он всё выбросил. Мне назло.

Машка присвистнула.

- Ну, он даёт! А я его считала идеальным!

Руслан

 В последние недели я с трудом сдерживаюсь, чтобы не плюнуть на просьбы Оксаны не видеться какое-то время, и не заявиться к ней. Хотя я даже не знаю, где она сейчас живёт, на свою новую квартиру она меня ещё не приглашала. Всё время думаю о ней. О том, как она там? Почему так упрямо не хочет меня видеть? Стараюсь лишнего слова не сказать, чтобы ненароком не испортить всё ещё больше.

Неужели она стесняется того, что сделала? Может быть, меня стыдится? Наверное, я должен был тогда сдержаться и осадить её. Но я не мог. Я слишком долго себя сдерживал. Больше не могу и, главное, не хочу терпеливо ждать, когда же ты наберёшься смелости откровенно со мной поговорить.

У меня не было секса уже, наверное, месяцев пять. Может, чуть меньше. Да, меньше. В последний раз я имел молодую девочку, - работала в одной из моих аптек фармацевтом. Ну, как молодую, ей 26 уже. Но для меня она – молоденькая. Освободилось место заведующего  и она решила пройти собеседование «лично» у меня, как у владельца сети. Своеобразно, но прошла. Причём несколько раз  уже даже после назначения на должность. Потом как-то у нас ней всё само собой стихло. А ещё через какое-то время случилось то, что случилось. И я понял, что моя любимая тоже хочет меня. Иначе бы она не потянулась ко мне, не выпрашивала бы поцелуй. И сразу же после этого ушла от мужа. Значит, она не играла со мной. Теперь уже я не могу и думать ни о ком, кроме неё. И сексуальное напряжение, которое не находит выхода уже давно, начинает только нервировать.